«Ты с фестиваля? Немец? Пива дай!»
И даже если мы сегодня все скажем, что, увидев, какой Навальный националист, мы понимаем, что нам не нужна демократия (а это вполне логичное рассуждение), — к сожалению, звезды ложатся так, что мы все равно не отменим этого процесса. Он пойдет — процесс выхода этих сил на арену, процесс новой и довольно непонятной, сложной, тревожной истории. Так что просто надо готовиться к этому.
За полтора года тысячи членов участковых комиссий уже поняли, что с неприступными наблюдателями ничего не сделать. Председатели комиссий научились даже говорить особенным, извиняющимся тоном, нет-нет-вы-меня-неправильно-поняли, которым герои американских фильмов сопровождают обычно свои невинные, но подозрительно выглядящие действия. Они не изображают комедию положений, они ее осознают.
Сейчас, когда весь сценарий власти пошел наперекосяк, Ройзман технически может шантажировать Кремль на фоне напряженной ситуации в Москве.
У прошедшей кампании явно была некоторая сверхзадача, заданная людьми, которые считают себя авторами и менеджерами российской политики. На публике они формулировали ее как задачу обеспечить «политическую конкуренцию, прозрачность и легитимность электоральных процедур». Но как только убираются самые грубые подпорки — недопуск кандидатов, масштабные фальсификации, подкуп, — поддержка схлопывается. Начинают выигрывать новые люди. Выигрывают те, кто просто-напросто думает и действует, а не проедает бюджет.
Особого фанатизма заметно не было. Казалось, для половины Навальный – последняя надежда. Для остальных приход сюда – аванс.
Развернувшаяся в Москве в разгар отпускного сезона избирательная кампания Алексея Навального выглядела вначале как неправдоподобный курьез. Вроде ни в чьем сценарии текущей драмы такое прописано не было. Вдруг возникла помеха тому сосредоточенному чувству отчаяния, которое было уже насквозь продумано и выстрадано. И эта помеха вызвала поразительный всплеск рефлексии. Эти диалоги подтвердили то, о чем можно было догадаться, но не хотелось: мы не знаем, как говорить о политике и о политиках.
После прихода прокурора директор собрала всех учителей и устроила... такое публичное порицание: «Ольга Владимировна вела себя неосторожно. Школа — это маленькое государство, в нем надо вести себя аккуратно» — в общем, чтобы все не высовывались и молчали. И все промолчали. Все учителя слушали — и никто не вступился. Все боялись. У нас город маленький, работы мало... От директора вновь прозвучала фраза, что я должна сменить профессию. И я написала заявление об уходе.
Если «братья Путина» («Политбюро») решат, что политическая реформа — то есть переход к свободным выборам — возможна, то Володин может ее осуществлять. Нет — нет. В настоящий момент нет никаких признаков того, что «Политбюро» приняло такое решение.
Вопрос сегодня ставится не о том, кто будет мэром Москвы, а о том, сколько москвичей готовы и дальше жить в коррупционном дерьме, но с «Гоголь-центром» и велосипедами на бульварах, а для скольких свобода и достоинство перевешивают новый дизайн Парка культуры.
новости
разделы
Кино Искусство Современная музыка Академическая музыка Литература Театр Медиа Общество Colta Specials
Помоги сайту
