Самая неканоническая и нонконформистская трактовка католического обряда, написанная для открытия Кеннеди-центра в 1971 году
Когда мы были в Tequilajazzz, мои коллеги спали и не знали, кто вешает афиши, а это был я — по ночам.
История — не чуть более реалистичный по сравнению с литературой рассказ. Она каждый раз пишется заново.
Наш куратор уволилась и убедила не поддерживать политику музея, экономящего на художниках.
Работавший со всеми ключевыми героями петербургской сцены, от Антона Адасинского до Андрея Могучего, со временем он стал знаковой фигурой, без которой невозможно представить себе театральный пейзаж Петербурга начала нынешнего века.
Люди печатали на скорость и получали награды. Я стал думать, что за штука такая эта машинка: с одной стороны — символ времени, с другой — спортивный снаряд.
Ваши ноги погружаются в лужу, но это ерунда, потому что перед вами тут же оказывается миска огненной куриной лапши и полстакана водки. Дальше вам хорошо, вы со всеми затягиваете нигуны и слушаете майсы.
Лучшие песни — в смысле, очень любимые редакцией. Они будут напоминать нам прожитое и пережитое в минувшем году — радостное и печальное, солнечное и темное.
Если бы меня спросили, я бы сказал: забейте на наследие Ксенакиса—Штокхаузена—Булеза, растите духовно без маминой сиси.
История отвратительного Клэггерта — замполита, политрука, эфэсбэшника, называйте как хотите, «шьющего дело» хорошему парню на пустом месте, из воздуха, — вот эта штука посильнее «Фауста» Шнитке. Видите, это современная история. И в то же время история на все времена, извините за тавтологию. Как трагедия Расина. Детали не важны.
новости
разделы
Кино Искусство Современная музыка Академическая музыка Литература Театр Медиа Общество Colta Specials
Помоги сайту
