Непонятно, чем соблазнять

Проза июля—августа. Толстые журналы и сетевые издания в обзоре ДЕНИСА ЛАРИОНОВА

Интервью

Александр Мелихов, представляя в «Новой газете» свою новую книгу «Колючий треугольник», преподает азы писательского поведения, почерпнутого из биографии Ильи Эренбурга: «Он всю жизнь старался принести в Страну Советов европейскую культуру и европейские гуманистические ценности, но в конфликтах выступал на стороне своего государства, даже если считал его неправым. Он понимал, что в ситуации противостояния любое слово в пользу противника укрепит подозрения не одной лишь власти, но, что гораздо хуже, и народа: да, интеллектуалам, евреям, западникам доверять нельзя, это агенты влияния в наших рядах. Его упрекали и упрекают в трусости, а это была политическая мудрость. Он напрямую не поддерживал Запад, который в его поддержке не нуждался, но оберегал влияние западников внутри России. До лучших времен. Которые то уходят, то снова приходят, и бывает совсем плохо, когда их уже некому встретить. Сейчас трудность другая: непонятно, чем соблазнять». К рассуждениям господина Мелихова прилагается и симметричный комментарий, оставленный одним из неравнодушных читателей: «Я думаю, нелюбовь в народе к Европейской цивилизации произрастает из древних времен. Славяне были вытеснены из Европы в дикие восточные леса, в неимоверно трудные природные условия, почему так получилось, никто не знает. И, может быть, с тех еще времен остается уже чуть ли не генетически закрепленная обида на племена, оказавшиеся в более выгодных условиях проживания и в связи с этим получившие возможность развиваться более динамично».

В «Российской газете» имеется интервью с Владимиром Маканиным — но оно скорее «ни о чем», свод простых ответов на простые вопросы.

 
Внезапно — премии

15 июля начался прием работ на соискание премии им. Пятигорского, которую планируется вручать за лучший философский роман года. Здесь кроется некоторая проблема, так как философских романов в современной русской литературе почти нет, а те, что есть, принадлежат к различным традициям и изводам: помимо уже набившего оскомину писателя Кантора к образцам философского романа можно отнести и «Вену, операционную систему» Андрея Левкина, не стремящегося напрямую копировать образцы модернистского философского романа (Манн и др.), на которые ориентируются учредители премии, но пишущего свой текст поверх этой традиции (не зря в «Вене» возникает столько размышлений о Музиле). Думается, это гораздо важнее и интереснее вымученных рассуждений a la Антон Понизовский, которому также предрекают появление в длинном списке премии.

А Павел Басинский меж тем радуется, что Роману Сенчину вручена Премия правительства Российской Федерации. Ведь в своем романе «Елтышевы» он показал распад ценностей, особенно семейных, тогда как сам продолжает нащупывать традиции (за это, видимо, и премия). Также Басинский прочерчивает генеалогию сенчинской прозы — натурализм, жестокий реализм, то есть те подходы, которые уже более полувека не способны ничего сказать о «современном» человеке.

Собственно проза

Важнейших событий в русской прозе за отчетный период два.

Первое — публикация (здесь и здесь) нового романа Владимира Шарова «Возвращение в Египет», представляющего собой свод эпистолярных документов вокруг Николая Гоголя (не путать с — хотя соответствующих реминисценций довольно много), оказавшегося в послесталинские годы в Казахстане, где осел его реабилитированный отец. Шаров вновь обращается к теме истории, неотделимой от пресловутой «мысли семейной», какой она представлялась в советские годы. На первый взгляд, роман Шарова может быть диалогичен по отношению к ряду текстов, созданных в 1950—1970-е и призванных помимо разоблачений сталинских репрессий выявить межпоколенческий разлом между пореволюционным поколением и их детьми: одним из таких текстов является «Ожог» Василия Аксенова. Впрочем, свою задачу Шаров видит несколько в другом. Вот как он формулирует ее в давнем интервью Елене Иваницкой: «Есть история, которую мы изучаем в школе, история фактов и событий. Но есть история — реально есть! — которая не попадает ни в один учебник. <…> Я пишу совершенно реальную историю помыслов, намерений, вер. Это та страна, которая была. Это наше собственное безумие, собственный наш абсурд».

Второе — подготовленная Иваном Ахметьевым публикация текста Павла Улитина (1918—1986) под названием «Ксенофоб», написанного «в начале 1970-х годов». «Пепел сгоревшей мысли мелькнул и исчез утопая в груде сшитков старой стенограммы. Вот так все это и происходило. Я и Апдайка перепечатывал на машинке. То-то был работник. Батрак батрачку ухватил за ножку или за ручку. Из такой ерунды вырастало озлобление и даже неуверенность, что хуже. Законченность таких ОСУЖДЕНИЙ вызывает законный протест. Ты прочти вслух “Холстомера” и увидишь, как прав был художник Бунин. Все в прошлом. На меловой горе и у Дона на песке и на улице через 16 лет три разговора и один пересказ книги “Одноэтажная Америка”. Отозвалось. Его дочка помнит, как она записывала устный перевод доклада о Шиллере по-немецки. Вот и след. Отыскался след Тарасов. Еще раз о “16 страниц — это была утомительная процедура”».

Рекомендуется обратить внимание на опубликованную в «Новом мире» повесть Сергея Жадана «Продавцы счастья», которая формально находится за пределами нашей рубрики (т.к. представляет собой перевод с украинского). Также заслуживает внимания небольшой рассказ Евгения Шкловского «Чужой», опубликованный там же.

С некоторой осторожностью рекомендую для критического прочтения тексты Владимира Березина из цикла «Русская классика и политика»: в посвященных Николаю Лескову и Борису Житкову эссе Березин осуществляет повествовательный реверанс, дабы в финале выдать достаточно очевидный вывод.

Позор

К сожалению, я не могу подобрать другого слова, чтобы обозначить повесть молодого автора Сергея Кубрина «Континиус», опубликованную в седьмом номере «Урала». Ходульные персонажи, попадающие в еще более ходульные ситуации; тотальное неумение использовать возможности прямой речи, диалога и т.д.; наконец, какая-то глубоко залегшая омерзительность героев текста, своеобразной отрыжки «нового реализма». Неумение прозаика-(реалиста?) хотя бы минимально вжиться в своих героев, понять их противоречивость... Мне уже доводилось писать небольшой отзыв о поэтических текстах Сергея Кубрина — думаю, теперь остается только развести руками...

Щеглов

Немалый интерес, на мой взгляд, представляет последняя книга Юрия Щеглова «“Затоваренная бочкотара” Василия Аксенова. Комментарий», посвященная анализу повести Аксенова.

 
Архив

На сайте «Радио Свобода» опубликовано интервью Дмитрия Волчека с Полиной Барсковой, посвященное недавнему выходу дневников Софьи Островской, охватывающих значительный период советской истории. В интервью отдельно затрагиваются две темы — сотрудничество Островской с ГБ и блокадные страницы ее дневника. Известно, что на протяжении долгого времени Островская была осведомителем «при» А.А. Ахматовой, попутно докладывая и о других ленинградских деятелях культуры. Думается, эта книга к прочтению обязательна.

Журнал «Звезда» публикует извлечения из записных книжек Л. Пантелеева, автора «Республики ШКИД» и других хрестоматийных советских текстов. Нельзя сказать, что опубликованные материалы представляют значительный интерес.