Бенуа Сокаль: «В экологической катастрофе есть своя красота»

Автор культовой игры Syberia и известный франко-бельгийский комиксист рассказал ФЕДОРУ ПАНФИЛОВУ, что объединяет графические романы и компьютерные игры и почему в Syberia III не обойдется без Чернобыля

Бенуа Сокаль является признанным мастером европейского комикса, BD. Но его имя прежде всего ассоциируется с игрой Syberia (2002), в России изданной как «Сибирь», хотя имеется в виду фантастический остров Сибирия, где до наших дней сохранились мамонты. Именно туда странствия приводят американку Кейт Уокер, героиню квестов Syberia и Syberia II; третья часть серии должна появиться в следующем году. Первая игра авторства Сокаля, L'Amerzone, вышла в 1999 году, а первые комиксы про инспектора Канардо — утку-детектива, большого любителя выпивки и сигарет, — появились еще в 1978 году. Сейчас Сокаль завершает работу над последним томом из трилогии о черном орле Краа, действие которой разворачивается в области Маласкар, «затерянной между Аляской и Сибирью».

Лекция Бенуа Сокаля на фестивале «КомМиссия» собрала полный зал слушателей, засыпавших гостя вопросами. Комиксист отвечал на них доброжелательно и подробно. Правда, когда девушка из зала спросила: «Как вы относитесь к японским комиксам, манге, что у них стоит заимствовать?» — Сокаль на мгновение задумался, а потом спокойно сказал: «Вы знаете, вообще-то я не люблю мангу». Зал взорвался дружным хохотом и аплодисментами.

— Вы в равной степени известны как автор комиксов, BD, и как создатель компьютерных игр. Одинаково ли важны для вас эти два занятия или что-то все же преобладает?

— Важно лишь одно — рассказывать истории. В этом смысле для меня компьютерные игры — лишь продолжение BD, и продолжение логическое, ведь мы понемногу движемся к цифровой эпохе, в которой полностью обходятся без бумаги. BD и компьютерные игры сольются воедино, хотя пока не знаю, как именно это произойдет. С одной стороны, есть индустрия, с другой — ремесло художника, кто-то работает в одиночестве, кто-то в команде. Но я вижу в тех, кто играет в компьютерные игры, тот же пыл, с которым я погружался в мир комиксов Франкена и Эрже 50 лет назад.

— Иногда BD называют «девятым искусством». Как вы считаете, можно ли так же сказать о компьютерных играх — по крайней мере, некоторых?

— Пожалуй, да. Какое-то время компьютерные игры были слишком поставлены на конвейер, но сейчас этот период уже пройден, и образы из компьютерных игр можно видеть в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Конечно, игры остаются коммерческим продуктом, иногда обгоняя по бюджету кино, и им не хватает определенной гибкости: компьютерная игра — именно игра и ничто другое. Интернет, возможно, изменит положение дел. Есть же все эти мини-игры на Фейсбуке... Поживем — увидим.

«Mein Gott! Где вы украли это, мисс Уокер?». Концепт-арт для игры Syberia III

— Вы верны одному и тому же жанру приключенческих игр в формате point'n'click, квестам и адвенчурам, хотя считается, что их «золотой век» остался в девяностых.

— Это так, но нужно учитывать ряд моментов. Как сохранить определенную творческую свободу при создании компьютерной игры? Приходится либо выбирать последние технологии, огромный бюджет и постоянные тревоги по поводу инвестиций, либо делать другие игры. Приключенческие игры не мертвы, в каком-то смысле даже цифровые комиксы становятся их переосмыслением. Ведь сохраняется особая манера, особый стиль игры.

— Отчасти это напоминает автоматы из игры Syberia, которые не были роботами...

— Именно, поскольку они обладали чем-то вроде души.

— Работая над первой своей игрой, L'Amerzone, вы, если не ошибаюсь, пытались контролировать весь процесс, как при создании BD, но это оказалось слишком сложным?

— Сначала нас было двое, я и программист, потом пятеро, шестеро... но все равно команда оставалась очень маленькой. Над Syberia работали уже 150 человек, и пускай это и не самая масштабная игра, Syberia была большим проектом с серьезным бюджетом.

© Benoit Sokal/Microïds/Anuman Interactive

Концепт-арт для игры l'Amerzone

— В L'Amerzone чувствуется влияние фильмов Вернера Херцога, «Фицкарральдо» и «Агирре, гнев Божий». Чем вы вдохновляетесь при создании игры — всем понемногу или есть один концепт, вокруг которого возникает все остальное, как мамонт в Syberia?

— В разных случаях по-разному. На меня действительно повлияли фильмы Вернера Херцога и Фассбиндера, немецкое кино. Для Syberia многое пригодилось — например, репортажи... Когда я начинал работать над Syberia, Сибирь была для меня самым экзотичным местом мира, ведь из Франции я мог с легкостью отправиться практически в любую точку мира, но не в Сибирь. Сибирь была настоящей загадкой. Я смотрел репортажи на телеканале Arte о Сибири и об Аральском море. В экологической катастрофе есть своя красота. Брошенные корабли...

— Атмосфера античной трагедии?

— Да, это восхитительно. Драматично, но и восхитительно. Для третьей части Syberia я смотрю фильмы о Чернобыле. Это тоже прекрасно — руины и леса, цветущая природа. В каких-то деталях практически земной рай.

Концепт-арт для игры l'Amerzone

— Получается, две главные вещи — это природа и закрытые пространства, неведомые миры.

— Вымышленная топография. Проблема поколения, для которого весь мир уже исследован. Поэтому мы несчастны. Вся литература моей юности была посвящена колонизации Африки, Южной Америки, и все авторы приключенческих повестей отправляли туда своих героев охотиться на львов и так далее. Теперь космос открыт, но там не попутешествуешь. Понятно, что колонии — это плохо, но тогда можно было сказать: «Когда я вырасту, я отправлюсь в джунгли Борнео или искать йети в Гималаях». Так что Сибирь — это своего рода terra incognita, по крайней мере, для Запада — не знаю, как насчет вас.

— Не думаю, что все жители Москвы и России в целом бывали в Сибири. Но если говорить про образ России в Европе, в том числе в комиксах, то он действительно остается экзотическим, во многом связанным с советским прошлым.

— Советская тематика годилась скорее для шпионских историй. Тут есть некоторая проблема идентичности. Раньше восприятие сводилось к образу «большого злодея», и мне кажется, что США предпочитали видеть в роли врага Брежнева, а не Усаму бен Ладена, так было проще. Сейчас же главный образ — олигархи, покупающие футбольные клубы. Кстати, мои предки родом с Украины, они эмигрировали сначала в Австрию, потом, из-за войны, во Францию и в Бельгию. Но мой дед родился во Львове (Лемберге).

— Вернемся к BD: недавно в своей лекции на фестивале «КомМиссия» вы говорили, что когда-то боялись остаться автором одной серии комиксов — об инспекторе Канардо.

— Когда я учился в школе, об авторах комиксов в журналах Spirou и Tintin говорили: «Они всю жизнь занимаются одним и тем же, это функционеры». Именно этого я стремился избежать. «Канардо» был хорош благодаря юмору, но хотелось попробовать себя и в чем-то другом.

— Сейчас вашим главным проектом в BD является «Краа»?

— Серия о Краа уже скоро завершится — когда я вернусь в Бельгию, останется еще два-три месяца работы. Потом я займусь третьей частью Syberia и другими BD.

— Что вы думаете о перспективах BD в России?

— Думаю, что тут такая же история, как с компьютерными играми или мангой, набравшей популярность во Франции, — нужно посадить зерно, и оно даст плоды.

— Каково ваше впечатление от России?

— Мне кажется, со времени моего последнего визита пять-шесть лет назад она стала выглядеть богаче. Меньше следов коммунизма.

— Здесь есть свои призраки коммунизма, а сейчас еще принимают многочисленные законопроекты, посвященные цензуре, «защите морали», запрету «пропаганды гомосексуализма».

— Да, все так. Но как абсолютно неподготовленный наблюдатель, без особых знаний о России, я вижу больше красивых машин, магазинов, домов, чем раньше.

— А люди? Они изменились?

— Люди выглядят не такими грустными. Хотя, может быть, это потому, что я приехал не зимой.

Автор благодарит Российскую государственную библиотеку для молодежи и Международный фестиваль рисованных историй «КомМиссия» за содействие в организации этого интервью.