Мое 6 мая. Внутри воронки

ЕЛЕНА ФАНАЙЛОВА о том, что ей не нужны расследования. Она все видела своими глазами

6 мая 2012 года мы с моим старым товарищем еще по «Радио Свобода», на тот момент шеф-редактором программы Савика Шустера в Киеве, отправились на Болотную площадь. Настроение у нас было самое прекрасное, редакционных заданий не было, мы хотели совместить свой скромный общественный пыл с прогулкой, благо погода была соответствующая, и с профессиональным любопытством. Володя Долин — историк ХХ века, я литератор. Такие события людям наших профессий нельзя пропускать.

Поскольку мы не то чтобы ленивы в проявлениях гражданского протеста, но вполне достаточно по долгу службы находились и насмотрелись за девяностые и нулевые годы массовых шествий и уличных беспорядков разной политической окраски, то решили ограничиться минимумом. Приехали на Третьяковку около 15:45 и пошли по Лаврушинскому, намереваясь попасть на Болотную через Лужков мостик. На Кадашевской набережной мы немного удивились обилию людей (мы умеем считать толпу на глаз, 50 тысяч было уверенно только на площади и в ее окрестностях) и их радостному настроению, но тут же обнаружили неудобство: Лужков перекрыт, можно только довольно медленно продвигаться налево по Кадашевской и дальше через Малый Каменный мост. Там стало уже поинтереснее: молодой народ с детьми, колонны разных политических ориентаций с цветными флагами, от красно-черных до ЛГБТ. Я беспокоилась, что митинг начался и мы пропустим все самое важное из-за человеческой пробки. Причины ее стали ясны на входе на Болотную: там стояли довольно узкие металлоискатели, проход, как и выход к «Ударнику» и Кремлю, ограничивали заграждения. За ними стоял ОМОН, его было много.

Я еще подумала: хорошо подготовились, унизить нас, что ли, собрались своим количеством? К тому времени весь Фейсбук уже перебывал в автозаках и рассматривал это как романтическое приключение, но «Жан-Жак» еще не был погромлен. Наконец прошли, начали двигаться ближе к трибуне, встретили дизайнера Андрея Логвина с компанией приятелей и сослуживцев. Андрей раздавал белые футболки со своими принтами. Мне досталась «Все, что я хочу, — это безграничная власть и теплая постель». Володе — «Согласен работать президентом». Андрей сделал фото, они есть на Фейсбуке. Лица у нас там чрезвычайно довольные, мы вообще много шутили, Логвин — великий мастер устраивать коллективную радость. Его младшие коллеги сажали девчонок на плечи, размахивали своими футболками и раздавали их встречным. Уже 14 мая на моей странице появилась другая футболка от бренда Логвина Vaschezhest с черным принтом, который изображал треугольник со стрелками Facebook — Болотная — автозак.

Когда мы почти дошли до трибуны, то услышали, что Навального и Удальцова на митинг не пустили, они в знак протеста сели на ступеньках кинотеатра «Ударник» и желающие могут их поддержать. Мы как-то развеселились и не поняли, так ли уж мы хотим поддерживать Навального, Логвин с присущим ему протестным в любых ситуациях юмором сказал: может, пойдем ему морду набьем? Мы развернулись и пошли в сторону «Ударника» не с целью набить морду Навальному, а просто потому, что выход за сцену, в сторону Ордынки, был перекрыт. Выйти за периметр ограждений, где плотно стояли солдатики, было невозможно. Лужков мост, когда мы его миновали, тоже был перекрыт. Нам оставалось только двигаться вместе с толпой, которая стала уплотняться по мере приближения к мосту (решили, что там просто посмотрим, куда можно двигаться). Какое-то время пытались выйти вместе со всеми, думая, что уж теперь-то начальники догадаются открыть металлическую мышеловку и дадут людям спокойно уйти — по моим ощущениям, большинство народу, где были женщины и дети, совершенно не собиралось идти к «Ударнику», на площади время провели с чувством исполненного долга и даже праздника. Напряжение нарастало, как и давка, мы оказались в какой-то узкой человеческой воронке. Что творится впереди, мы не могли ни увидеть, ни понять, но по плотности давления было ясно, что людей либо не пускают, либо пускают очень маленькими порциями. Толпа напирала, поднялся шум, крики «дайте выйти, что вы делаете», мужчины пришли в довольно злобное состояние. Было понятно, что впереди сносят ограду, другое предположить было трудно. Ничего из политических лозунгов в тот момент я не слышала. Кто-то из парней крикнул «детей выводим», начали вытаскивать детей и женщин, кто-то из мужчин потом возвращался обратно. В этот момент мы потеряли из виду Логвина и его компанию.

Я еще подумала: хорошо подготовились, унизить нас, что ли, собрались своим количеством?

Володя, имеющий некоторый опыт передвижения в горячих точках, как-то ловко и аккуратно вывел меня назад, и мы отошли метров на 300. Обнаружили место у ограды на бордюре, заняли максимально доступную в тот момент точку наблюдения и стали пытаться понять, что же происходит в этой давке, почему она происходит — и, честно сказать, как отсюда можно убраться при удобном случае. В этой точке мы провели чуть более часа. Видели мы следующее, и сначала мне это показалось каким-то дурным сном или сценой из фильма, потому что все происходило на ярком солнце, тогда было какое-то специальное освещение: омоновцы глубоко входили клином, «свиньей», в толпу с невероятной, нечеловеческой скоростью, хватали людей и так же быстро выдвигались из толпы обратно.

После первого раза рядом с нами появился совершенно мокрый и белый Леша Прокопьев, переводчик, который только что вырвался от омоновцев каким-то чудом. По виду многих мужчин я понимала, что с ними произошло то же самое. После второго выхода ОМОНа в толпу мы начали думать, что идет запланированная операция: всех людей просто специально заперли на площади, будут задерживать до последнего. Минут через 15 стало понятно, что выйти можно, уже открыт Лужков мостик и второй выход, но в силу плотности толпы она не могла так быстро рассосаться, а люди, которые оказались ближе всего к линии борьбы, около пяти тысяч на глаз, либо просто не понимают, что происходит, где выход, либо дико разозлены действиями «космонавтов» и уходить не намерены.

Это было почти красиво, если относиться к зрелищу абстрактно.

Мы стояли, к нам подходили знакомые, которые оказались в разной степени близости от этой пробки, все были страшно взволнованы. Меня больше всего беспокоило, что могли пострадать дети или старики, это было более чем реально. Ни о какой «скорой помощи» речи идти не могло, она бы не проехала. Люди уходили с Болотной медленно и в шоке. Мы видели пять или шесть этих клинообразных выходов ОМОНа на площадь с захватом людей и передвижение его слаженных частей бегом по парку со стороны Софийской набережной. Это было почти красиво, если относиться к зрелищу абстрактно. В шесть часов вечера мы поняли, что сценарий захвата повторяется все реже, толпа постепенно рассасывается, с Болотной можно уходить. Мы вышли по Лужкову и уехали через Третьяковку ужинать с Володиной семьей. Маме и жене наврали, что все прошло не так ужасно, радио они не слушали. Ночью и утром узнавали подробности. Самый интересный рассказ об этой ночи есть у ресторатора Ники Борисова, он по своей инициативе развозил задержанных и отпущенных по домам. Один оказался двадцатилетним сморчком в белой рубашке и белых джинсах, похожим на Вуди Аллена, везти его пришлось в два часа ночи за МКАД. Ника попросил почитать протокол его задержания, там было написано: кидался кусками асфальта и арматурой в представителей правопорядка. Ника говорит, что он давно так не ржал. Особенно когда узнал, что парень, учащийся профтехникума, считает себя анархистом, но не знает, кто такой Бакунин.

Через несколько дней журнал «Афиша» попросил меня высказаться по итогам похода на Болотную. Мое мнение не изменилось и сейчас: массовые акции мирного протеста — это нормальная часть нормального общества. Лидеры оппозиции должны готовить со своей службой безопасности подобные масштабные события так, чтобы иметь возможность защитить женщин и детей, да и вообще лучше изучать отечественный и мировой опыт, чтобы не начинать новую русскую революционную волну с Ходынки вперемешку с 9 января 1905 года. Могу добавить как очевидец, мне для этого не нужны расследования и доклады: считаю руководителя операции по разгону митинга на Болотной превысившим свои служебные полномочия, действия ОМОНа — превышающими опасность от действий толпы и провокационными, а тех официальных лиц, которые создавали схему движения людей по площади и в периметре километра вокруг, — ответственными за пострадавших с обеих сторон. Эти люди должны отвечать по закону и уйти в отставку. Узники Болотной должны быть освобождены.

Также по теме:
Светлана Рейтер. Мое 6 мая. Год сурка
Петя Косово. Мое 6 мая. «Ребята, по-другому не бывает!»
Олеся Герасименко. Мое 6 мая. Кусок асфальта
Александр Расторгуев. Мое 6 мая. Шестого мая не было