Роджер Корман: «Сегодня режиссер сталкивается со стеной»

ИВАН ЧУВИЛЯЕВ встретился на Одесском кинофестивале с родным отцом инди-хоррора и поговорил с ним об интернет-прокате, консерватизме фильмов ужасов и отсутствии писаных правил поведения на рынке

— Насколько, на ваш взгляд, изменился за последние пятьдесят лет жанр хоррора? Ну и кино вообще? И изменилось ли это все — или только какие-то незначительные, формальные перемены произошли на этой территории?

— Кино, как мне кажется, — это в первую очередь искусство сторителлинга. Большинство изменений касается именно формальных вещей, но основ они не касаются. Истории остаются теми же и затрагивают ровно те же струны. И темы прежние; их набор достаточно скуден. Кинематограф как занимался рассказыванием историй — страшных, смешных, всяких, — так им и занимается.

— Спецэффекты на эти истории никак не повлияли? Хотя бы на манеру их рассказывания?

— Конечно, она изменилась! Не могла не измениться! Интонация варьируется и придает историям новые смыслы. Но содержание... да, адаптируется под методы и формы, которые появляются на наших глазах. Однако осталось оно, по сути, на том же месте.

— При этом на наших глазах происходит такой процесс, когда какие-то сюжеты и находки, которые сформировались в независимом кино, переходят в массовое. Вы как человек, которого называют одним из отцов независимого кино, что об этом думаете?

— Это происходит потому, что независимые режиссеры меньше рискуют. У них меньше стоит на кону, у них меньше бюджеты и меньше ответственности. И когда режиссеры мейнстрима замечают какие-то новые темы и приемы в независимом кино, они сразу с радостью их заимствуют. Адаптируют уже протестированное и проверенное.

— А эти взаимоотношения независимого кино и мейнстрима, баланс между ними, по-вашему, изменились за последние десятилетия или нет?

— По-моему, в независимом кино вообще за последние пятьдесят где-то лет изменились две вещи. Во-первых, производство стало проще. Благодаря каким-то чисто техническим вещам проще взять и снять фильм. Для этого не нужно никаких особенных затрат. А с другой стороны, вопрос дистрибуции стоит остро, не слишком ясно, что со всем этим делать, когда фильм уже готов и снят. Когда я начинал снимать фильмы, давным-давно, все мои работы так или иначе попадали в прокат. Система функционировала как часы: вот ты сделал картину, вот организовал ее показы в кинотеатрах. По полной программе, а не в паре-тройке залов. Это было возможно, были спрос и предложение. А теперь этот баланс нарушен, режиссер сталкивается со стеной и не знает, что делать, как ее преодолеть. Из-за этого независимым быть трудно.

— Ну а есть какой-то выход из этой ситуации? Клубный прокат? Или всяческие онлайн-кинотеатры, достаточно открытые иногда для новых имен.

— Мне кажется, с этой историей все только начинается. Системы — ну, как полноценного организма — не существует. Есть какие-то прецеденты. И, кроме того, очень многие не готовы к сетевым показам своих фильмов. Я, кстати, готов — у меня и свой канал в сети есть, я там выкладываю свои фильмы. Так что здесь все круто, надо только перестать бояться этим пользоваться — и все завертится, вот увидите.

— Ну а если бы вы сейчас начинали снимать такое кино, какое вы снимали в 50-е, например, годы, вам было бы проще? Или все-таки были бы свои трудности?

— Я бы в этой ситуации пришел к такому деду, который сидит и раздает интервью, и спросил бы, как быть. А он бы, в свою очередь, сказал: сынок, будь оригинальным. Придумай что-то такое, чего никто до тебя не делал. Будь верен своим взглядам на кинематограф — и не только. И при этом не бойся коммерческого кино и не брюзжи, что все показывают чьи-то фильмы, а не твои. Постарайся хоть немного понять, почему так происходит, учись ориентироваться в общем потоке.

— То есть это ваши правила жизни. А они откуда взялись? Из опыта?

— Не-не-не, никаких правил нет, не надо передергивать. Их надо не записывать, а разрушать. Каждый их для себя придумывает сам. Вопрос только в том, сможешь ли ты им следовать. Делай что делаешь, умей слушать других — и тогда будешь независимым.