У нас тут не Польша

Заметки АЛЕКСАНДРА МОРОЗОВА на полях книги Петра Авена и Альфреда Коха о Егоре Гайдаре

1.

Все плохое про Коха уже сказано до меня. Кох — человек резкий, самоуверенный, наглый. Но ведь как-то многие годы с ним дружески общается Игорь Свинаренко? А по его интервью видно, что люди (Чубайс, Авен, Гайдар, Бурбулис) не гонят его в шею, а называют его «Алик». Правда, они в беседах дают ему понять, что он паясничает, подкалывает. В общем-то видно, что он — анфан террибль и в собственной среде. А для людей внешних он и вообще злодей — работал у Гайдара, а при Путине разогнал НТВ. Типологически он должен был тихо руководить каким-нибудь инвестиционным фондом, жить в свое удовольствие, но по неизвестным нам причинам его увлекает публичная позиция, говорение, «литература». И в результате он сделал большой проект: книгу интервью «Революция Гайдара» о 1991—1992 гг. Проект очень продуманный. Чтобы несколько усложнить схему, Кох встречается с персонажами эпохи не один, а вместе с Петром Авеном. Авен призван несколько смягчить резкость Коха. Беседы построены «не журналистски». Это скорее смесь допроса и разговора о прошлом «на кухне». То есть текст обильно засорен оговорками, бытовыми репликами и прочими свидетельствами «приватности» бесед. Хочет ли Кох «развеять миф» о правительстве Гайдара? Несомненно. Это вытекает из самой структуры книги. Для сравнения: если бы такую книгу делал Олег Кашин, то его бы воодушевляла идея «полифонии». То есть в книге были бы воспоминания с разных сторон. Козырев, но и Хасбулатов. Андрей Нечаев, но и Сергей Бабурин. Но все же отчетливо видно по стилистике бесед, что главная цель Коха иная: он хочет показать «тщету памяти» участников и современников. Проходит 20 лет, и все «путаются в показаниях». В том числе и те, кто был в самом эпицентре событий. Это хорошо известно историкам. И Кох в этой книге занимает позицию «исторического расследователя». При этом он знает, что даже тот, кто был инициатором идеи, автором документа, занимал ключевую позицию — и, казалось бы, должен точно знать, «как это было», — на самом деле лишь «имеет мнение» (причем ограниченное и, как правило, уже искаженное исторической дистанцией) о том, как решение было принято и стало фактом. Беседы Коха—Авена — это довольно сложный проект. Не думаю, что он окажется легким чтением для массового читателя. Поскольку «энергия речи» направлена не на установление фактов, а на восстановление картины мотиваций участников. Причем это и мотивации решений, и мотивации интерпретаций. «Допросы» Коха—Авена пронизаны идеей «вы будете путаться в показаниях». И люди действительно путаются. За счет этого авторы рассчитывают добиться некоторой «первичности» материала. Они хотят не только пробиться через окаменелости внешних, более поздних политических интерпретаций, но и слегка расшатать устоявшиеся идеологические схемы самих участников. Я бы сказал, что это им не удается. Ни одного собеседника они не выбивают из седла. Зато заячьи петли, которыми они скачут вокруг собеседника, как-то очень отчетливо создают образ персонажа. Каждый звучит со своей собственной речью. На мой взгляд, это не исторический, а скорее филологический проект. Главной темой книги оказывается сама речь. Но поскольку от человека, как известно, вообще остается только «часть речи», то это — интересный проект.

2.

Кох и Авен начали эту серию интервью еще «при Медведеве», т.е. до начала «эпохи реакции». Поэтому нельзя предъявить им претензию в некоторой анекдотичности итога. А анекдотичность в том, что поражение они потерпели дважды: сначала было отставлено их правительство (в декабре 1992-го), а затем и все они были объявлены «лихими 90-ми» (начиная с 2005-го, в «постбесланской» системе). Между этими двумя поражениями было и третье, оно много обсуждается в книге всеми участниками: «отцы-основатели» во главе с Гайдаром не смогли создать влиятельную, устойчивую политическую партию (как это произошло в странах Восточной Европы).

И при этом те из них, кто не умер (Гайдар), не сидит (Ходорковский), не ушел полностью из публичной сферы (Юмашев), выглядят в результате таким «обобщенным Чубайсом». То есть в путинской России, которая, вообще говоря, отказалась от созданного ими государства и чем дальше, тем энергичнее движется к его переучреждению, они сидят во главе каких-то путинских корпораций и сохраняют лояльность. Анекдотичность не в том, что люди потерпели сокрушительное историческое поражение, а в том, что они вполне в нем обжились.

В конечном счете даже начинаешь сочувствовать Александру Шохину. Он в книге говорит: «Ребята, вот вы ушли в бизнес своевременно, а я, дурак, так и остался на госслужбе и “общественником”».

Может быть, проблема в том, что все слишком молоды? Будь им сейчас по 70—75, ожидать и вовсе ничего не пришлось бы. В таком возрасте люди уже могут спокойно паясничать по причине возраста. Но этим парням нет и 60. А они сидят на путинской галере. Никаких демаршей. Никто из них не встает с грохотом со своего стула и не говорит: «Как авторы русской Декларации о независимости и конституции новой России, как отцы-основатели, мы должны вам сообщить: В.В. Путин де-факто переучредил государство. Это другое государство и другая конституция».

Так они не говорят. Они продолжают трудиться на благо Родины: один руководит одним из крупнейших банков, как Авен, другой, как Шохин, плавно переезжает из одной «единой России» в следующую, третий развивает атомную энергетику, четвертый — наноиндустрию. И, вообще говоря, покойный Гайдар до самой смерти оставался вместе со своим Институтом переходного периода советником этой «галеры». Все сложилось очень коварно: после 1994 года «личность Ельцина переродилась» (Г. Бурбулис), и во второй половине 90-х «отцы-основатели» разделились на «выбывших» и на тех, кто решил после 1996 года быть «эффективными политиками», т.е. оставаться в игре. Они доиграли до отставки Ельцина, и до 2003 года Путин был их «правильным Ельциным». А потом они еще десять лет проехали вместе с ним. И незаметно доехали до станции, когда бюст Гайдара, скромно стоящий в холле Высшей школы экономики на Покровке, выглядит уже как «государственная измена». То есть, строго говоря, это не «они», а «мы». Все мы сюда и приехали. Сверху все это можно накрыть предисловием Бальцеровича. Ну или вынуть в качестве эпиграфа слова Чубайса о том, что тут оказалась, ребята, «не Польша, а Казахстан». И что тут сделаешь? Можно только, как Бальцерович, сердечно поблагодарить участников исторической драмы: «Да, ребята, у вас тут не Польша».

А можно просто смотреть, как плывет занавес. Спектакль окончен — «Мемориал», Сахаровский центр должны быть распущены, Льва Пономарева надо выгнать из офиса, часть зданий ВШЭ придется отъять, бюст Гайдара выглядит вопиющей крамолой, все письма протеста и озабоченности, которые подписали участники кудринского комитета, полетели в помойное ведро прямо в Кутафьей башне. Прокуратура, суд и СМИ должны беспощадно карать «либералов», поскольку они подрывают безопасность государства. Да! Некоторые из них (то есть «нас») возвышают голос в виде приветственных телеграмм к 50-летию Ходорковского в карельский лагерь. Это тот изысканный жест фронды, который может себе позволить очень заслуженный деятель постсоветского нобилитета…

Бюст Гайдара, скромно стоящий в холле Высшей школы экономики на Покровке, выглядит уже как «государственная измена».

3.

А вообще книга интересная. Атмосфера конца советского периода и первых трех постсоветских лет передана очень хорошо. Когда читаешь, понимаешь всю нелепость долгих и унылых выкладок Илларионова, который всех уже утомил своим «задним умом» и рационалистическими опровержениями логики Гайдара. Смешно! Можно подумать, что реформы Гайдара привели к тому, что мы сидим в «госкапитализме» с окончательной экономикой «чеболей», которые и определяют теперь всю внутреннюю и внешнюю политику. Всю жизнь России определяют восемь-десять мегакорпораций.

Мечта Примакова сбылась! Великий старец даже в начале этого года написал небольшую, но важную статью о том, что, пожалуй, не надо такого «разгула реакции», не надо таких зверств, поскольку основной план удался, «либеральный капитализм» и так уже потерпел полное поражение в России, «капитализм чеболей» стоит крепко. Русский тигр вопреки злобным крикам о конце «экономики легких денег», о «закате эры “Газпрома”» только еще готовится к прыжку. Он набирал энергию прыжка в нулевые годы, а в 10-е — на фоне кризиса старых экономик — как раз и собирается прыгнуть. И Примаков мягко советует Путину не портить себе слишком мировой имидж накануне этого прыжка… Молодым парням в возрасте Чубайса придется еще раз разделиться на две части. Одни окончательно пропадут со сцены, уйдут в песок, уедут или затихнут в персональных инвестиционных фондах. Другие будут ярко осваивать наши молибденовые рудники в Африке, накачивать инфраструктурные проекты… А Конституцию — да, видимо, все-таки придется переписать под Путина. «Чеболи» к этому готовы. Литературный памятник Гайдару Кох и Авен выполнили очень хорошо. Он будет лежать на том же пыльном путинском складе, где и бюст Егора Тимуровича из холла ВШЭ. А на его месте будет стоять бюст уважаемого Евгения Максимовича (дай Бог ему, конечно, здоровья). Причем к новой истории экономики «русских чеболей а-ля Примаков» можно будет приложить то же самое предисловие Бальцеровича («у вас не Польша») и послесловие Карла Бильдта («увы, Запад вам не помог в трудную минуту»).

Петр Авен, Альфред Кох. Революция Гайдара: история реформ 90-х из первых рук. — М.: Альпина Паблишер, 2013. 439 с.