Елена Олейникова: «Для нас первично искусство, а не прописка художника»

ОЛЬГА МАМАЕВА поговорила с новым директором Музея современного искусства PERMM

Новый директор Музея современного искусства PERMM Елена Олейникова рассказала ОЛЬГЕ МАМАЕВОЙ о планах на будущее и своих отношениях с региональными властями.

— Когда вы официально вступите в должность?

— Я занимаюсь вопросами, которые связаны непосредственно с искусством, поэтому юридические моменты такого рода от меня довольно далеки. В данный момент я нахожусь в статусе исполняющего обязанности руководителя PERMM, и передо мной стоит столько актуальных задач, что задумываться о будущем статусе пока особо некогда.

— В дальнейшем планируете привлекать Марата Гельмана к работе музея?

— Полагаю, нам всем сначала нужно пережить этот переходный период, а уже потом думать, что делать дальше. Уверена, что со стороны Марата мы всегда можем рассчитывать на помощь и поддержку, потому что музей остается (и, уверена, еще долго останется) очень важной для него историей.

— Многие работы, показанные здесь, начиная с «Русского бедного», были из частного собрания Марата Гельмана. Они останутся в музее?

— Да, Марат Александрович передал музею достаточно много работ из своей коллекции. Они останутся здесь.

— После скандалов вокруг последнего фестиваля «Белые ночи в Перми» и последовавших аудиторских проверок непонятна его дальнейшая судьба. Состоится ли он в следующем году и как теперь будет формироваться его бюджет?

— Это вопрос точно не ко мне. Есть оргкомитет фестиваля, есть администрация, которая принимает все решения. Но, судя по риторике чиновников и по настроению властей, фестиваль будет сохранен — все понимают, что отказываться от бренда «Белые ночи в Перми» нельзя, это очень важная для региона история. Конечно, фестиваль изменится — но пока трудно сказать, как именно.

— Какие у вас отношения с губернатором Виктором Басаргиным? Вы лично знакомы?

— Никаких. Мы с ним никогда не встречались. Последнее время я руководила выставочным отделом музея, а эта работа не подразумевает общения с властными структурами. Только творчество, ничего больше. По-моему, за все время губернатор только один раз был в музее. Так что личных отношений пока не сложилось.

Последнее время я руководила выставочным отделом музея, а эта работа не подразумевает общения с властными структурами.

— Вам вообще понятны настроения и мотивация нынешней администрации? По вашим ощущениям, там хотят продолжать начатый при бывшем губернаторе Пермского края Олеге Чиркунове культурный проект?

— Я не политик, мне сложно разбираться во всех этих хитросплетениях. Закрыть проект было бы опрометчивым шагом. Но, как уже говорила раньше, есть основания надеяться, что в администрации это прекрасно понимают.

— Вам ставили какие-то условия — скажем, не поднимать определенные темы либо отдавать предпочтение конкретным художникам? Или вы получили карт-бланш?

— Министерство культуры ведет себя несколько дистанционно. У меня была встреча с Игорем Гладневым (исполняющий обязанности министра культуры Пермского края. — Ред.), он поинтересовался, какие у нас планы, я ему сказала, что мы действуем согласно годовому выставочному плану. Каких-то разнарядок и указаний по поводу того, о чем нам нельзя говорить и что нельзя показывать, к счастью, нет и, надеюсь, не будет.

— Некоторое время назад Виктор Басаргин высказал такую мысль: мол, цензуры у нас нет и не будет, делайте все что хотите, но не за счет бюджетных средств. У вас есть альтернативные источники финансирования, на которые можно опереться, делая те или иные проекты, малопривлекательные для властей?

— Есть информационные спонсоры, но это небольшие деньги. Когда музей открывали, насколько я знаю, пытались создать круг «друзей музея». Эта идея мне очень нравится. Мы понимаем, что такое сотрудничество может быть взаимовыгодным. Но поскольку музей находится на стадии реконструкции, а для любых проектов, связанных с привлечением денег, нужна стабильность — это вполне понятная ситуация. Надеюсь, скоро мы так или иначе преодолеем этот период и разрешим ситуацию.

— А в дальнейшем больше рассчитываете на бюджетные деньги или помощь спонсоров?

— Если говорить глобально, конечно, после реконструкции было бы здорово осуществить эту идею с клубом друзей и попечительским советом. Безусловно, я была бы счастлива теснее взаимодействовать с бизнесом. Но я давно занимаюсь региональными проектами и на собственном опыте знаю, сколь трудно найти спонсоров для проведения любых культурных мероприятий за пределами Москвы и Петербурга, не говоря уже о постоянной поддержке музея современного искусства. В регионах меценатство вообще довольно плохо развито.

— Странно слышать это от вас, ведь вы возглавляете музей, практически полностью созданный на частные деньги. Сергей Гордеев (предприниматель, меценат и коллекционер, в 2007—2010 годах — сенатор от Пермского края. — Ред.) не только помог раскрутить бренд «Русское бедное», но и отреставрировал здание Речного вокзала, где находится музей современного искусства.

— Сергей Гордеев сыграл, конечно, важную роль не только в создании музея, а сделать проект «Русское бедное» было его личным интересом. И на первом этапе он поддерживал музей. Но нужно напомнить, что музей является государственным учреждением, и недооценивать роль власти в этом вопросе не стоит.

— Какие выставки и каких художников планируете показывать у себя в музее? Может быть, у вас были какие-то разногласия с Маратом Гельманом, из-за которых не удалось сделать что-то, чего вам очень хотелось?

— Я руковожу выставочным отделом в музее с февраля этого года, но и до этого Марат Александрович иногда предлагал мне реализовать какие-то проекты в музее. Руководил музеем он, какие у нас могли быть разногласия? К тому же Марат Гельман — один из самых значимых кураторов России, и у меня нет причин не полагаться на его опыт. В конце августа в музее откроется персональная выставка Юрия Никифорова, возможно, со временем появятся партнерские отношения с ГЦСИ — у них тоже есть очень интересные проекты, которые мы могли бы делать вместе.

Музей находится на стадии реконструкции, а для любых проектов, связанных с привлечением денег, нужна стабильность.

— Локомотивом пермского культурного проекта все эти годы был музей современного искусства. Как думаете, он им останется после ухода Гельмана?

— Даже если не говорить о конкретных проектах, инициированных самим музеем PERMM или при его поддержке, сам факт появления в регионе такой уникальной институции прямым и косвенным образом активизировал и преобразил художественную ситуацию в Перми. Я думаю, что он в любом случае останется одним из ключевых игроков на этом поле — его значимость в масштабе региона трудно переоценить.

— В чем, по-вашему, основная ошибка Марата Гельмана на посту директора PERMM? Вы ведь не могли не думать об этом, принимая предложение возглавить музей.

— Рассуждать на такие темы пока еще преждевременно. Пермский культурный проект — очень сложное и многоплановое явление, изначально опережавшее свое время и ситуацию, в которой все происходило. Это абсолютно уникальный опыт для России. Так что время рефлексии наступит значительно позже — может быть, спустя годы, когда мы сможем взглянуть на все со стороны. Время, как ни банально, расставит все по местам.

— Вы хорошо знаете местную художественную среду. Каковы ее запросы и проблемы сегодня? Что в свое время им не смог дать Марат Гельман и чего они ждут от вас сейчас?

— Я думаю, что запросы и проблемы пермских художников в целом укладываются в общероссийскую картину и мало отличаются от запросов и проблем художников Воронежа или Новосибирска. Но сегодня ситуация в Перми изменилась, и изменилась, на мой взгляд, в лучшую сторону. Пермский культурный проект, пожалуй, поспособствовал тому, что у пермских авторов, вообще в пермской художественной среде очень выросло самосознание. Обстоятельства и условия конкуренции поставили их перед необходимостью рефлексии, а для любого представителя художественного сообщества это всегда очень полезно, это оздоровительный процесс. Одним из следствий этого стало появление новой генерации молодых авторов, работающих с современным искусством, — сейчас они в числе прочих представлены на нашей выставке «Искусство против географии». Они включены в эту выставку не просто по праву территории, не потому, что они пермяки, а потому, что они достигли не только российского, но и мирового уровня в своем творчестве.

Запросы и проблемы пермских художников в целом укладываются в общероссийскую картину и мало отличаются от запросов и проблем художников Воронежа или Новосибирска.

— Есть ощущение, что пермским зрителям интересны скорее художники старой формации, все это время находившиеся в оппозиции к культурному проекту и его проявлениям.

— Безусловно, в обществе в целом есть запрос на классическое, академическое, привычное и понятное искусство. Но даже такое искусство, как и любое другое, в свое время было современным. Думаю, конфликт между «современным» и «классическим» очень неоправданно раздут, в этом много популизма. В любой среде и в любой культурной ситуации классика не противоречит современности, эти две ипостаси логично уживаются — было бы странно представить себе территорию, на которой полностью отсутствовало бы одно или другое.

— Марата Гельмана часто обвиняли в том, что он делает свои проекты, привозя в Пермь столичных художников и не обращая никакого внимания на существующую в городе культурную среду. Вы продолжите эту линию или будете налаживать диалог в первую очередь с местными художниками?

— Мне кажется, у нас этот диалог всегда существовал и существует. К нам приходят разные художники, в том числе пермские, и предлагают свои проекты. Если проект достоин того, чтобы показать его в музее, он обязательно туда попадает. Посмотрите, у нас три года продолжался проект «Вектор Перми». Нынешней зимой он был показан в Москве, на «Винзаводе». Сейчас это одна из составляющих выставки «Искусство против географии», о которой уже говорилось. Сказать, что мы не работаем с местной художественной средой, было бы неправильно. Но нельзя забывать, что мы — музей современного искусства, у которого есть вполне определенная концепция — мы коллекционируем работы в стиле «Русского бедного». Если нам предлагают работы, отвечающие этому направлению, конечно, нам это интересно вне зависимости от того, пермский это художник или московский. Для нас первично искусство, а не прописка художника.

— Если история повторится и власти потребуют закрыть какую-либо из ваших выставок, что будете делать?

— Я надеюсь, что подобного никогда не произойдет.