Московский кинофестиваль: Португалия, Бордо и зондеркоманды

Что смотреть на ММКФ кроме корейцев и Коста-Гавраса? Программа третья: «Португальская эйфория» и три документалки

Борис НЕЛЕПО о португальских фильмах ММКФ

Современный португальский кинематограф отсчитывает свою историю с начала шестидесятых — именно тогда возникла местная новая волна (novo cinema), породившая первые шедевры: «Весеннее действо» Мануэла ди Оливейры (1962) и «Зеленые годы» (1963) Паулу Роши. Но ни тогда, ни даже пару десятилетий спустя, к сожалению, международного признания этого феномена не произошло. Интерес к португальскому кино проявляла только редакция Cahiers du Cinéma под руководством Сержа Данея, который не мог помыслить канона модернистского кинематографа без имен уже упомянутых Роши и Оливейры, а также Жуана Сезара Монтейру, Антониу Рейша и Жозе Алваро Мораиша. Сегодня Португалия по-настоящему оказалась в центре синефильского внимания по всему миру — благодаря многочисленным ретроспективам, международной критике и более легкому доступу к редким фильмам. Даже в России известны имена нового поколения режиссеров — Педру Кошты, Жуана Педру Родригеша, Мигеля Гомеша. Но нужно понимать, что все они не просто самозародившиеся таланты, а авторы, которые продолжают определенную традицию и очень хорошо знакомы с историей родного кино.

Кадр из фильма «Странный случай Анжелики»

Курируемая Андреем Плаховым «Португальская эйфория» — третья большая португальская ретроспектива в России. Первую, самую масштабную, проводил, разумеется, Музей кино еще в 1999 году. В прошлом году «35 мм» провел мини-фестиваль, где состоялись премьеры трех новых лент, включая замечательный документальный фильм «Это Земля, не Луна» Гонсалу Тоши. В программе «Эйфории» сочетаются заметные новинки этого года (например, «Битва Табато» и «Конец света» с последнего Берлинале) с долгожданными премьерами ранее не показывавшихся у нас фильмов, без которых невозможен разговор о сегодняшнем кино Португалии.

Кадр из фильма «Наш любимый месяц август»

В первую очередь это ghost-story «Странный случай Анжелики» Мануэла ди Оливейры — возможно, самого значительного режиссера не только Португалии, но современности вообще. Сценарий был написан им еще пятьдесят лет назад, все эти годы Оливейра грезил сюжетом «Анжелики», но снять фильм удалось только недавно. Временной рассинхрон между современностью, где герои обсуждают адронный коллайдер и финансовый кризис, и реалиями тех лет, когда можно было вызвать специального фотографа, чтобы запечатлеть в последний раз тело умершей девушки, создает совершенно неповторимый вневременной эффект. Второй фильм, который нельзя пропустить: «Наш любимый месяц август» Мигеля Гомеша — это одновременно и потрясающий мюзикл, и этнографическое исследование жизни в отдаленных провинциях, и, наконец, трогательная история любви (подробнее см. здесь. Это очень зрительское кино: на родине «Август» стал кассовым хитом, получил множество национальных наград и даже официально был отправлен на «Оскар». В сочетании Гомеша и Оливейры в одной программе нет ничего странного, преемственность очевидна: «Наш любимый месяц август» если и не является ремейком той самой картины Оливейры «Весеннее действо», то, во всяком случае, продолжает ее. Еще один официальный наследник португальской классики — основатель независимой продюсерской компании Rosa Filmes Жуакин Сапинью. Его лучший на сегодняшний день фильм «По эту сторону воскресения» — раритет «Эйфории», в котором сочетаются сложность, красота и интеллектуализм современного португальского кино. Это очень странная картина о чемпионе-серфере, решившем уйти в монастырь; загадочный сюжет, дрейфующая в прибое камера, неповторимые съемки лиссабонского побережья.

Кадр из фильма «По эту сторону воскресения»

Наконец, последний must-see программы — альманах «Исторический центр». В прошлом году в Португалии из-за кризиса заморозили поддержку кинематографа и ликвидировали Министерство культуры. По иронии судьбы тогда же Гимарайнш — колыбель Португалии, первая столица этой страны — был объявлен «культурной столицей» Европы. На выделенный грант сняли порядка сорока коротко- и среднеметражных работ, на этот европейский грант снят и «Исторический центр», куда вошли новеллы Аки Каурисмяки, Виктора Эрисе, Мануэла ди Оливейры и Педру Кошты. В первую очередь из-за Кошты и нужно идти в кинотеатр: после «Молодости на марше» он в основном снимал необязательные дополнения к тому, своему главному, фильму. Здесь же в среднеметражной работе «Плач по молодой жизни» он возвращается к своему любимому герою Вентуре, чтобы напрямую обратиться к его воспоминаниям о временах Революции гвоздик. К слову, в рамках этого же европейского гранта в Гимарайнше снят еще один альманах Ѕ«3x3D» (см. в программе «8 ½ фильмов»), где впервые с форматом 3D экспериментирует сам Жан-Люк Годар. Словом, сомнений нет: все главные силы современного кино обратили свое внимание на Португалию.

 
Антон ОБРЕЗЧИКОВ о «Красном наваждении» Уорвика Росса

Кадр из фильма «Красное наваждение»

Топовые красные вина бордо, так называемые гран крю, традиционно имеют больше отношения к подтверждению социального статуса, финансовым вложениям, коллекционированию и бирже, чем собственно к вину. Традиционным рынком сбыта для них всегда была Великобритания, а также Штаты, остальное равномерно распылялось по частным погребам мира, в том числе отечественным. Все бы так и продолжалось, если бы в начале предыдущего десятилетия бордо не стало сверхпопулярно в развивающемся Китае — дело оказалось не только в вине, но и в семантике красного цвета у китайцев. В итоге на сегодня реальность выглядит следующим образом: лучшие гран крю слишком дороги даже для официальных погребов европейских правительств. Пытаясь разобраться в механизме этих драматических изменений, Уорвик Росс проделывает работу двойной сложности: съемки в закрытом и пафосном мирке бордоских шато устроить не менее сложно, чем съемки в Китае (а Росс умудрился поснимать даже в закрытой Уйгурии). Поль Понталье из Chateaux Margaux, Кристиан Моэкс из Petrus, американский винный гуру Роберт Паркер, главный китайский винный эксперт Дженни Чо Ли говорят на камеру как будто о любви к прекрасным винам — но на деле отправляют зрителя прямиком в мир наживы и чистогана. Драматизма добавляет закадровый голос Рассела Кроу, который прочно ассоциируется с винной темой еще со времен «Хорошего года».

 
Денис РУЗАЕВ об «Акте убийства» Джошуа Оппенхаймера

Индонезийский город-миллионник Медан, 2011 год. Американский режиссер Джошуа Оппенхаймер (местные фамильярно обращаются к нему коротким «Джош») гостит у улыбчивого старика по имени Анвар Конго. Старик каждый час меняет костюмы (один пижонистее другого — серьезно, всем бы так одеваться). Водит Оппенхаймера на прием к губернатору Северной Суматры и на собрания влиятельной организации вооруженных дружинников «Молодежь Панкасила». Нянчит внуков. Спрашивает режиссера: «А может, мне покрасить волосы? Тогда я еще не был седым». Тогда — это в 1965-м, когда Анвар, модник и бабник, спекулянт кинобилетами и самопровозглашенный гангстер, лично (и безнаказанно, с молчаливого одобрения властей) пытал и убивал коммунистов, китайцев и тех, кого было легко объявить таковыми. Сейчас Анвар Конго, всю жизнь фанатевший от гангстерского кино, хочет увидеть фильм о подвигах своей молодости — и с радостью воссоздает их в кадре. Чтобы внуки гордились.

Кадр из фильма «Акт убийства»

Начинаясь как душераздирающая антропологическая зарисовка из самого сердца тьмы, «Акт убийства» в процессе съемок ощутимо меняет собственных героев, оказываясь в итоге и открыткой из ада, и инструкцией по тому, как этот ад заговорить, запечатать. Готовый в любую минуту пуститься в пляс Конго и его жовиальные приспешники думают, что снимаются в гангстерской картине о своих кровавых лихачествах, просят режиссера добавить юмора — для чего один, например, все время надевает феерические женские платья, а другие с готовностью притворяются жертвами. Кино, впрочем, заставит всех очнуться — и даже испытать что-то вроде раскаяния. Эффект действительно головокружительный. Оппенхаймеру есть что добавить к известной работе Ханны Арендт: настоящее зло не только банально, но и жалко, фильм же о нем против воли всех причастных к нему оказывается невероятно страшной, но все-таки комедией.

 
Борис НЕЛЕПО об «Исчезнувшем изображении» Ритхи Паня

Кадр из фильма «Исчезнувшее изображение»

Камбоджиец Ритхи Пань — главный летописец тоталитарного проекта Пол Пота, в рамках которого за четыре года была уничтожена четверть населения страны (словари пополнились новым термином «самогеноцид»), а вне закона оказались города, образование, религия и семья. Элиот Уайнбергер в одной из статей сборника «Бумажные тигры» писал о том, что невозможно объяснить случившееся в Камбодже при помощи уже существующих слов — ужас, катастрофа, геноцид, холокост... Отсутствуют не только слова, но и изображения: почти все фильмы и архивы, созданные при короле Нородоме Сиануке, были уничтожены, а во времена Пол Пота документация практически не велась. Где-то там, среди исчезнувших изображений, осталась и семья режиссера, сгинувшая в бесчеловечных трудовых лагерях. Раньше Пань рассказывал о пыточных застенках и несущем смерть устройстве Кампучии, а теперь, к своему пятидесятилетию, решил обратиться к самому личному — воспоминаниям о детстве и утрате близких (очевидная параллель с автобиографической картиной Сары Полли «Истории, которые мы рассказываем»). Французские философы не раз писали, что Холокост невозможно воспроизвести художественными средствами, разыграть или изобразить. И вот режиссер просто делает фигурки из глины, поскольку у него нет не то что свидетелей — а даже и свидетельств. Такое кино сложно критиковать, потому что оно изначально находится в слишком уязвимой, больной зоне, но к «Исчезнувшему изображению» легко остаться и равнодушным — именно по той причине, что Пань с помощью серии отстранений (закадровый текст читает не он сам, но диктор, к тому же по обработанным сценаристом воспоминаниям) создает слишком большую дистанцию.

Также по теме:
Владимир Захаров. Московский кинофестиваль: 9 ½ корейцев
Инна Кушнарева. Московский кинофестиваль: программа Z