Английская социалистическая магия

Что общего между прерафаэлитами и Джереми Деллером, объясняет АННА АРУТЮНОВА

Уловить нерв прогрессивного, социально ответственного художественного сообщества Англии полуторавековой давности несложно, сходив в Пушкинский музей на выставку «Прерафаэлиты: викторианский авангард». Стоит только обратить внимание на работу Форда Мэдокса Брауна «Труд». А чтобы познакомиться с представителями того же сообщества в современном виде, придется съездить на Венецианскую биеннале и зайти в павильон Британии, сделанный тернеровским призером Джереми Деллером. Между двумя экспозициями больше связей, чем может показаться на первый взгляд.

Форд Мэдокс Браун, «Труд», 1852-63

«Труд» Брауна — социальная поэма, в которой как на ладони разложены все прогрессивные взгляды и предрассудки поздневикторианской Англии. В центре внимания — чернорабочий. Для живописи того времени, не знавшей рабочий класс в качестве главного объекта изображения, это революционный шаг. По крайней мере, для художника из среднего класса подобное иконографическое решение — все равно что публичное политическое высказывание. Справа два джентльмена в элегантных костюмах, которые вроде бы бездельничают и наблюдают за работой других. Но известно, что один из господ — Томас Карлейль, поначалу критик капиталистической системы и кумир прерафаэлитов, а к концу жизни автор спорных книг об исключительности отдельных личностей в истории. Второй господин — Фредерик Д. Морисон, христианский социалист и основатель колледжа для рабочих, где преподавал Браун (а также его единомышленники: прерафаэлит Данте Габриэль Россетти и историк искусства Джон Рескин). Художник помещает фигуры мыслителей сбоку, но все равно на первом плане: умственный труд в понимании викторианцев необходим, но облагораживание физического труда волновало их гораздо больше. Есть на картине и представители высшего среднего класса (пара на лошадях на заднем плане, дорогу которой перегородили ремонтные работы), есть и пауперы — странный тип в нелепой шляпе, без пола и возраста, в левой части картины: таких боялись даже прогрессивные викторианцы и не ставили в один ряд с благородными рабочими вроде милого Брауну героя-землекопа. Есть и воспитанные леди с зонтиками, и уличные торговцы, и сироты, и агенты продажного политика, агитирующие среди рабочих. За каждым персонажем тянется шлейф историй, из которых, как мозаика, собирается картина тотально несправедливого общества, где богатые устраивают мир по своему усмотрению, не считаясь с положением бедных.

Уильям Моррис, Автопортрет, 1855

Такая же мозаика собирается в британском павильоне в Венеции. Здесь нарисованный во всю стену Уильям Моррис (близкий прерафаэлитам дизайнер, социалист и эксперт по средневековой литературе) со всего размаху швыряет в воду яхту Luna, принадлежащую Роману Абрамовичу. Она загородила вид на лагуну во время открытия прошлой биеннале, а выставленная вокруг охрана не давала нормально пройти по набережной. Поначалу может показаться, что Деллер веселится от души: Моррис, разъяренный гигант по колено в воде, восстал из мертвых только для того, чтобы очистить панораму любимой Венеции от яхты какого-то неизвестного ему олигарха. И шутка осталась бы безобидной, если бы в том же зале помимо текстиля по дизайну Морриса не были выставлены ваучеры, билеты «МММ» и прочие финансовые бумажки из мошеннических российских 1990-х. Английский юмор внезапно превращается в пронзительную критику все той же капиталистической системы, а Деллер вступает на ту же трибуну, что и его соотечественники с выставки в Пушкинском музее.

Bird & Pomegranate wallpaper late C19th

Про прерафаэлитов у нас известно прежде всего то, что они (как несложно догадаться из названия) хотели вернуться к дорафаэлевским живописным канонам и тем самым противостоять искусственности английского академизма. Реже говорят о гораздо более важном обстоятельстве: они стали первыми в истории Англии социально ответственными художниками. Именно поэтому обращение Деллера к Моррису (хоть его и считают прерафаэлитом второго поколения) — это та точка, где ирония обращается в критику.

Стюарт Сэм Хьюджес, Мы сидим голодные среди нашего золота. Проект Джереми Деллера "Английская магия", Британский павильон на 55-й Венецианской биеннале, 2013

Предложения Морриса по реформированию мироустройства были справедливыми, но, конечно, совершенно утопическими — он верил, что осознанное, творческое отношение к труду сделает человека свободным; что если рабочий, подобно ремесленнику, участвует во всех стадиях производства, он преодолевает отчуждение от результата своего труда; что, становясь на позицию творца, он перестает тратить время на бессмысленную работу и начинает заниматься осмысленным трудом. Он не доверял машинному производству и основал фирму, где все делалось вручную, от мебели до вышивки, рассчитывая тем самым дать практическое обоснование своим идеям. Стоит сказать, что задумка не удалась — заказчиками Морриса были Абрамовичи тех дней, а вовсе не рабочие, для которых он хотел создавать способствующие перерождению интерьеры. Моррис участвовал в социалистических организациях, издавал соответствующий журнал, агитировал и ходил на митинги. Мечтал о бескровной революции, после которой частная собственность исчезнет, а все люди станут равны и сообща примутся за строительство социалистического общества. Помимо сотни статей, в которых он разбирал пагубность капитализма, Моррис даже написал роман-утопию «Вести ниоткуда», где во всех подробностях расписал созданный им чудесный новый мир. Маститые теоретики-современники не всегда относились к нему всерьез (Энгельс, например, назвал его «социалистом чувства»). Тем не менее Моррис опередил свое время на несколько десятилетий, став художником-активистом задолго до того же Бойса и всех тех, кто продолжал разрушать границы между политикой и искусством в ХХ и XXI веках.

Сара Тинан, Хороший день для велосипедистов. Проект Джереми Деллера "Английская магия", Британский павильон на 55-й Венецианской биеннале, 2013

Деллер, конечно, не активист, но его посыл тот же: художник должен спровоцировать изменения, а искусство — стать платформой для нового, справедливого общества. Пока что он не написал своего романа-утопии, но четко обозначил критические ситуации. Каждая работа в карьере художника — исследование несправедливости во всех ее проявлениях. Вспомнить хотя бы реконструкцию событий в Оргриве, где в 1984-м произошла ожесточенная схватка между шахтерами и полицией. Деллер не только воссоздал ход событий и срежиссировал действие; он сумел найти реальных участников столкновения и уговорил их поменяться местами. Так что битва стала и живым историческим памятником, и своего рода арт-терапией, где бывшие враги в совместном акте творчества должны были достичь тотального примирения (идея вполне в духе Морриса).

Энди (заключенный тюрьмы Эвертхорп), Басра у меня на прицеле. Проект Джереми Деллера "Английская магия", Британский павильон на 55-й Венецианской биеннале, 2013

В павильоне Деллер живописует произвол власть имущих: будь то охота на редкую птицу, сошедшая королевской особе с рук, или спровоцированная военная операция в Ираке, или хамоватость водителей Range Rover, не обращающих внимания на велосипедистов. Прогноз Деллера тоже не оптимистический: на одной из фресок изображен бунт в 2017 году против оффшорных операций на острове в Ла-Манше. Контрапунктом выставки стали образцы неолитических топориков, найденные при раскопках вдоль Темзы, причем в экспозиционном смысле — тоже, поскольку вещицы расположены вдоль стен, складываясь в подобие маршрута. Они ненавязчиво напоминают, что в основе любой системы с неолитических времен до сегодняшнего дня лежит труд и то, как в производственные отношения включен тот или иной человек. Поэтому в павильоне оказались фотографии, сделанные во время турне Дэвида Боуи в начале 1970-х, и график передвижений артиста по стране — это время выступлений рабочих. Поэтому мощные птицы в видео постепенно превращаются в подъемные краны, сминающие автомобили в груды металла. Как объясняет художник, это месть природы человеку, но еще и напоминание о зачарованности человека масштабами современного промышленного производства. Поэтому в экспозиции собраны рисунки бывших солдат, побывавших в Ираке и Афганистане, а ныне заключенных, — их «труд», который они выполняли по указке правительства, привел их за решетку.

Сертификат совместного советско-американского предприятия «ЭЛПАВ». Проект Джереми Деллера «Английская магия», Британский павильон на 55-й Венецианской биеннале, 2013

Любопытно, что в павильоне практически нет работ, сделанных Деллером собственноручно. Он почти всегда сотрудничает с другими художниками и людьми, не имеющими отношения к искусству. Он пригласил художника, чтобы тот сделал фрески в павильоне, вместе с режиссерами работал над видео, попросил заключенных (бывших солдат) нарисовать портреты лиц, ответственных за события в Ираке, уговорил Музей Лондона дать на выставку неолитические артефакты. Его талант скорее в сфере композиции идей, и сам он одновременно художник и куратор. Напрашивается еще одно сравнение с Моррисом, который однажды попытался писать портрет своей жены Джейн (прерафаэлиты провозгласили ее иконой красоты и всех своих героинь с запоминающимся профилем писали с нее), но вскоре бросил затею, сопроводив холст подписью: «Я люблю тебя. Но не могу написать тебя». Не проявив способностей к живописи, он стал активным деятелем социалистического движения от искусства. Деятелем какого движения является Деллер, еще предстоит узнать. Но то, что Великобритания предоставила истории искусства еще одного борца за человеческие свободы, несомненно уже сейчас.