Кто поджег Стамбул?

COLTA.RU попросила поделиться впечатлениями двух очевидцев уличных протестов в крупнейшем городе Турции

 
Ышыл ЭЙРИКАВУК, художница, журналист

Протесты начались в связи с решением властей уничтожить парк в центре Стамбула, чтобы построить на его месте торговый центр. Я была там с первого дня. Вначале было всего несколько сотен человек, но количество протестующих резко возросло после того, как полиция напала на нас, используя слезоточивый газ и водометы. Это случилось в 5 утра, когда протестующие спали в палатках. С тех пор число выступивших против властей увеличилось до нескольких тысяч, и теперь это выступление уже не против вырубки деревьев, а против все возрастающего давления со стороны правительства по многим направлениям: разрушение городской среды, наступление на свободу слова, ограничение употребления алкоголя и жестокое насилие полицейских. Люди среагировали на это все, но самая важная причина — подход премьер-министра: «Я хочу — я сделаю». Правительство не признает никакой критики и этим нежеланием вести переговоры в любой ситуации вызывает еще более обостренную реакцию. Текущая ситуация такова: протесты проходят по всей Турции; в Стамбуле полиция покинула территорию парка, но продолжает травить газом людей в других районах города.

Среди протестующих — удивительная сплоченность, я ни с чем подобным никогда раньше не сталкивалась. Люди в парке организованны: убирают территорию, готовят еду, заготовили аптечки. Действия согласуются с помощью Твиттера, назначается место и время встреч, и все следуют этим договоренностям. Кроме того, есть приложения, с помощью которых люди узнают, где прячется полиция. Огромное количество людей занимаются определением местоположения полиции и сообщают об этом остальным. Во время столкновений солидарность особенно проявляется: люди изобретают дома разные способы защиты от газа и помогают друг другу в этом вопросе. Кстати, мы все ощущаем чрезмерную концентрацию слезоточивого газа — не только протестующие, но даже жители в своих домах, что указывает на неадекватные действия полиции.

Я не уверена насчет арестов, но много задержаний. Люди стараются следить за судьбой задержанных, используя для координации Фейсбук и Твиттер.

Что касается искусства, то я видела на улицах всех моих друзей-художников. То, что сейчас здесь происходит, превосходит любые типы партиципаторного искусства, проектов сообществ и даже любые идеи художников, основанные на партизанской тактике. Люди по-настоящему творят, делают противогазы из пластиковых бутылок, объединяются в специальные команды, чтобы помочь тем, кто отравился газом. Это открытое сотрудничество, все готовы к взаимопомощи. Никакое искусство не может вызвать подобный всплеск коллективного творчества. А Стамбульская биеннале (пройдет с 14 сентября по 20 ноября. — Ред.) должна также это движение поддержать.

Протестующие не являются однородным движением. Здесь и представители ЛГБТ-сообщества, и члены Компартии, курды, главная оппозиционная сила — Республиканская народная партия и вообще все, кто только может. На улицы вышло множество людей, которые никогда ранее не участвовали в протестах, и те, кто никакие партии и движения не поддерживает. Настоящее единение.

Полина ИВАНОВА, очевидец и участник событий

Сегодня я вдруг застала себя за сбором средств на покупку электрогенератора для активистов в центральном парке Стамбула. Таких планов на первую неделю июня у меня не было, и очевидцем и участником стамбульских событий я стала почти случайно. Год назад я закончила один из университетов Стамбула и уехала учиться в аспирантуре в Бостон. Соскучившись, в конце мая я вернулась в Стамбул на три дня, но тут началось то, что мои турецкие друзья называют «восстанием» и «революцией», и я сдала обратный билет. Для многих из них сбылась мечта: быть частью гражданского движения без партий, без лидеров, без оппозиции, в которую никто не верит. Поэтому, когда некоторые российские журналисты просили меня помочь устроить им интервью с Кемалем Кылычдароглу, лидером Республиканской партии, и с другими политическими лидерами, я отказывалась. Кылычдароглу и ему подобные не имеют никакого отношения к происходящему. Это самое важное.

Для меня все началось, как и для многих, с резкого запаха газа на моей улице и взрыва сообщений в социальных сетях. Того, что акция защиты городского парка перерастет в массовые протесты, мало кто ожидал, так как за парк и за сохранение общественного пространства в центре города архитекторы, экологи, профессора истории и прочие гражданские активисты боролись уже очень долго и безрезультатно. Правительство не считалось с их мнением. Помогло стечение обстоятельств. Люди были возмущены неоправданным применением силы против мирных протестующих в ночь на 31 мая. Это прибавилось к и без того уже сильному недовольству, вызванному растущими ограничениями на свободу слова и непопулярными законами, такими, как запрет на продажу алкоголя после десяти вечера. Пока призывы к общественному неповиновению разлетались по социальным сетям, горожане распахнули окна и стали барабанить ложками по кастрюлям и сковородам. Город, и без того шумный, загремел. Телевидение молчало, но невозможно было не слышать «бунт кастрюль и сковородок». Теперь город так гремит каждый вечер, в девять, и мы мечтаем о том, чтобы это навсегда осталось странной городской традицией.

Я выходила на улицы Стамбула каждый день и каждый вечер, многое видела, но многого и не видела: друзья, наблюдающие за событиями из окна Фейсбука и Твиттера в разных городах мира, шутят, что им видно и слышно гораздо больше, и это правда. Я видела лишь кое-что.

Вечером 1 июня Стамбул был таким, каким я не видела его никогда: баррикады на улицах, люди, рыдающие от слезоточивого газа, партизанские песни разных времен, дух единения, равенство полов, бесконечное доверие, доброта и желание помочь — до смешного. Стоило только увернуться от газовых гранат, как тут же со всех сторон появлялись желающие спасать: один промывает глаза антикислотным раствором, другой рот — уксусом, третий выжимает на тебя лимон. Обращение друг к другу только «arkadaş» — «друг». Статую Ататюрка на центральной площади тоже сделали другом: теперь он стоит с лимоном в руке под флагами профсоюзов.

Тем же вечером через толпы проносятся сообщения: «Завтра утром возвращаемся сюда с пакетами для мусора и чистим город, нас не смогут ни в чем обвинить». На следующее утро я отравилась и вышла из дома только к обеду, в комнату скорой помощи, улицы были идеально чисты, но туда-сюда еще бродили мальчики школьного возраста и искали мусор.

В «Скорой помощи» меня принял молодой врач, армянин. Он всю ночь провел «на баррикадах», а пока я лежала под капельницей, он развлекал меня чтением Твиттера и разговорами о том, как бы он изменил преподавание истории в турецких школах после революции.

Слово «революция» употребляется часто и смело. В протестах участвует большое количество иностранцев, которые с восхищением и завистью наблюдают за добротой и единением людей в парке. Одна французская знакомая, увидев организованные за один день больницу, столовую, библиотеку и театр в парке, заявила, что теперь время французам учиться в Турции устройству коммуны. Я склонна с ней согласиться: турецкие протестующие более идеалистичны и искренни, чем их европейские и американские «коллеги». «Bella Ciao» в Стамбуле не звучит неуместно.

Мне сложно судить о том, что говорят о происходящем люди в городе. В старом греческо-армянском районе, где я живу, будто бы все поддерживают: молодые, старые, бедные и богатые. Вчера по дороге домой я встретила совсем старых бабушек в воскресных платьях и защитных масках, которые вместе с внуками шли на площадь. Что говорят в других районах? Во многих, наверное, не говорят ничего, потому что ничего не знают. Телевидение молчит, а звон кастрюль до них, видимо, не доходит.

Я очень надеюсь, что внимание иностранных журналистов к событиям в Турции не закончится в ту минуту, когда полиция перестанет выкуривать протестующих газом. Одновременно с извинениями официальных лиц за жестокость полиции в Измире ведутся аресты людей за их активность в Твиттере. Эрдоган обвиняет «маргиналов», «алкоголиков» и иностранцев в устроении «беспорядков». Правительство паникует.

Турция ждала этого момента многие десятилетия. Общество меняется, и исчезает страх перед государством и полицией. Протестующие не заскучают и с площади не уйдут. Правительству придется или уступить, или воевать. Но воевать оно вряд ли сможет: оно слишком непопулярно, Турция — «европейская» страна, а не Сирия, а армия на стороне протестующих. Даже если популярный слоган «Правительство в отставку!» не будет услышан правящей партией, парк Гези может стать важной символической победой, триумфом гражданского неповиновения.