Свастика в Байройте

COLTA.RU разбирается в скандальной истории с российским певцом Евгением Никитиным и его татуировкой

Анастасия БУЦКО

«Сделать все, чтобы уйти оттуда живым!»

Фабула уже облетела все СМИ мира и займет достойное место в списке самых скандальных историй, связанных с оперой: за четыре дня до открытия легендарного Байройтского фестиваля на теле российского певца Евгения Никитина, который должен был (в качестве первого русского) дебютировать в титульной партии в новой постановке «Летучего голландца», «нашли» татуированную свастику.

Для этого никому из сотрудников фестиваля не пришлось мыться с симпатичным российским вокалистом под душем: на платформе YouTube выложен видеоролик, в котором Никитин «месит», сидя за ударной установкой (он в былые годы играл в рок-команде и писал протяжные песни), голый по пояс и с бритой наголо головой. Свастику на правой части груди, перекрытую более новой татуировкой, к сожалению, отлично видно. Этот ролик нашли и использовали в своем небольшом (и, кстати, очень благожелательном по отношению к Евгению Никитину) репортаже коллеги со второго общенационального канала ZDF. Материал вышел в эфир в пятницу, 20 июля, в популярной культурной программе Aspekte. 21-го утром состоялась «не вполне эмоционально нейтральная» беседа Никитина с руководительницами фестиваля, Евой и Катариной Вагнер. В тот же день российский певец покинул Байройт. На следующий день сообщили, что на премьере его заменит кельнский певец корейского происхождения Самюэль Юн — «незаменимых у нас нет».

Конечно, появляться в Байройте (и вообще в Германии) с татуированной свастикой могут только люди с отчаянным складом характера. Лет тридцать назад дело могло бы и не ограничиться расторжением контракта, сейчас все стали немного более сдержанными. Это мы понимаем, что свастика в Мурманске около 1990-го — это не то же самое, что свастика, скажем, в Дрездене или Цвиккау в 2012 году. На Евгении там еще много чего изображено — например, какой-то затейливый «волк Фендрих» и прочие осколки нордической мифологии. В Германии подобные символы (как и бритая голова, тяжелые башмаки на шнурках, одутловатые куртки — все то, во что вырядился Евгений на пресловутом видео) опознают абсолютно однозначно: как атрибутика правой (то есть неонацистской) сцены. И тут пощады не жди.

© Colta.ru

Очевидно, что Никитин не в полной мере осознавал, как все серьезно.

Конечно, хороши и коллеги из «Аспектов»: понятно, что если на всю страну показывать кадры, в которых человек с голым черепом и свастикой на плече стучит на барабанах, а через секунду он же появляется на фоне байройтского Фестшпильхауса, это не может не вызвать грандиозного скандала. На открытие фестиваля приезжает Ангела Меркель и весь первый эшелон политики и экономики Германии. Выпускать перед ними на сцену человека, у которого под костюмом свастика (и это всем известно), было бы самоубийственно для фестиваля с такой «биографией», как у Байройта. И дополнение к ключевой фигуре фестиваля — дирижеру Кристиану Тилеману, известному своей слишком патриотической ориентацией, оказалось бы слишком рискованным.

Такого рода чувствительность — не только «защитная реакция» Байройта, только-только отмывшегося от коричневой грязи, но и следствие всей немецкой истории. Идеология немецкого общества основывается на последовательном и радикальном неприятии всего того, что привело к национальной трагедии национал-социализма. И именно этот подход делает Германию такой приятной для жизни и работы страной и, кстати, служит предпосылкой того, что российский певец вообще получил приглашение в Байройт.

«Это для меня опасное приключение, — сказал Евгений в беседе с DW месяц назад. — Надо сделать все, чтобы уйти оттуда живым!» Как в воду глядел.

Напоследок хочу дать совет Евгению — вдруг он или кто-то из его знакомых будет читать эти строки. Если он думает о какой-либо дальнейшей карьере в Германии (а было бы жалко, если бы он о ней не думал с его вокальными и сценическими данными), сейчас ни в коем случае нельзя превращаться в «обиженную ливерную колбасу», как здесь говорят, и надо срочно переходить в нападение. Дать журналу «Шпигель» толковое интервью, например. Вообще: как можно быстрее и интенсивнее расставить точки над i. И сделать это по возможности еще во время фестиваля, пока интерес подогрет и еще не поздно. Не совсем поздно.

Автор — музыкальный обозреватель Deutsche Welle

COLTA.RU задала экспертам вопрос: «Вы кому больше сочувствуете — певцу или антифашистам?»

Михаил ФИХТЕНГОЛЬЦ, начальник отдела перспективного творческого планирования Большого театра России

Мне не совсем ясна предыстория: было ли это личное решение Никитина или же он принял его под давлением дирекции фестиваля. Так или иначе, мне жаль результата: Никитин действительно является одним из лучших вагнеровских голосов мира, и его дебют в Байройте мог бы быть событием. Я очень уважаю общественную позицию касаемо антифашизма и пресечения любых проявлений нацизма у кого бы то ни было, но в данном случае, кажется, все-таки меры слишком крутые.

Григорий РЕВЗИН, специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ»

Знаете, у меня в Венеции на монтаже биеннале был один рабочий. Там жарко, он разделся, а у него татуировка — Гитлер и надпись «Помоги, отец родной». Ну, я еврей, мне неприятно было, хотя это был просто глупый парень, который хотел так обратить на себя внимание. По счастью, скандала не случилось, потому что надпись по-русски и никто не понял. Я попросил его одеться, и он очень потел. Он хорошо работал. Но если бы это стало публичным фактом, я бы понял, если бы его выкинули на фиг с биеннале. Надо уважать законы места, где находишься, если это можно уважать. Для Европы фашизм не шутка, это у нас фашистов ценят. До такой степени не шутка, что это даже важнее, чем прекрасный голос певца.

Сергей НЕВСКИЙ, композитор

Тема фашизма в Байройте очень болезненна. Насколько мне известно, одна из причин, по которым задерживается открытие музея Вагнера на вилле Ванфрид в Байройте после затянувшейся реставрации, — отсутствие консенсуса по освещению рецепции творчества композитора в годы национал-социализма. Есть еще простая вещь: в Германии запрещена нацистская символика. Поэтому формально дирекция фестиваля права. Но мне очень сложно, не зная всех деталей ситуации, ее оценивать. Говорить в связи с творчеством Вагнера о «гуманистических идеалах» мне кажется спорным. Вагнер — критик современной ему цивилизации. Одним из производных этой критики стал фашизм. Естественно, сегодняшнее руководство Байройта стремится максимально абстрагироваться от подобных коннотаций. И, естественно, оно инстинктивно вытесняет все, что может ему, руководству, о них напомнить. Так что можно говорить о том, что певец Никитин стал жертвой фрейдистского вытеснения. А от татуировки ему, конечно, лучше избавиться.

Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ, соредактор интернет-издания «Русская жизнь»

Григорий Дашевский замечательно написал у себя в фейсбуке, что русские делятся на тех, кто перечеркивает бутылку из-под шампанского, засунутую в анус, и тех, кто перечеркивает курицу, засунутую во влагалище. Первые жалеют людей, но безразличны к символам, вторые жалеют символы, но безразличны к людям.

Понятно, что в идеале надо бы уйти от этой чертовой дихотомии. В идеале надо быть вне обеих партий. Я очень люблю символы, и надругательство над ними мне нестерпимо. Но людей жаль гораздо больше, и надругательство над ними нестерпимее стократ. И так получается, что «партия символов», в России крайне ожесточенная, не оставляет выбора, буквально запихивая нас в «партию людей».

История с Никитиным напоминает о том, что «партия символов» имеется не только в России. И страсть ее распространяется не только на символы, которые необходимо сберечь, но и на символы, подлежащие истреблению. Конечно, ничего хорошего в татуированной свастике нет. Мерзость, да и только. Но Никитин ее нарисовал много лет назад, давно в этом раскаялся, публично извинился, затер эту свастику, так что ее сегодня не видно, — нет, надо ее отрыть, отмыть, любовно выставить напоказ, а Никитина запретить и изничтожить. Не знаешь, чему больше удивляться — тому ли, что антифашистская немецкая общественность за здорово живешь топчет человека, или тому, что благодаря ее усилиям стертый символ наполняется жизнью, обретает второе дыхание. И в том, и в другом случае сущая беда выходит с антифашизмом.