Перемещение центра

ВИКТОРИЯ МУСВИК знает, где искать сегодняшнюю фотографию

«Серебряная камера» стала в последнее время предметом бурных обсуждений. Конкурс этот, говорят, неправильный: правила непонятные, работы скучные, в жюри слишком много представителей спонсоров и мало экспертов. Часть этих претензий обоснованна: я делаю обзоры «СК» для одного фотографического журнала каждый год и всякий раз отмечаю практически те же самые моменты. Что мне кажется странным, так это то, что авторы острых статей сейчас, в 2013 году, по-прежнему считают: говорить в России всерьез стоит только о «СК». Ведь живой процесс явно идет не здесь, а где-то еще. И я даже знаю, где именно: не в Москве.

Лилия Даричева. Из серии «Моей бабушке посвящается...»

Децентрализация, основная «фотоконкурсная» тенденция нескольких последних лет, стала для меня особенно очевидной в конце 2012 г. Именно тогда я оказалась в жюри томского конкурса фотографии и мультимедиа-проектов «Сильные люди» (все поданные на конкурс серии можно посмотреть вот здесь). Премия эта появилась на волне интереса организаторов из томской Фотоакадемии к волонтерству и социальным программам. Ее вручали в первый раз, не надеясь на особый отклик. И вдруг — семь десятков проектов, в основном местных авторов. А среди них обнаружились сильные серии не только про вполне ожидаемых героев — врачей, спасателей, благотворителей и людей, стойко переносящих лишения; было, например, и несколько историй совершенно не «местечкового» уровня про осмысление последствий сталинских репрессий сквозь призму частной жизни.

Собственно, два таких проекта, «Счастье казака» Оксаны Луговой и «Моей бабушке посвящается» Лидии Даричевой, заняли первое и второе места. Также тема была продолжена «Депортированными» Натальи Рябцевой. Меня это, помнится, потрясло: ведь еще за год до этого казалось, что в отличие от латиноамериканских или ближневосточных авторов наши не делают сейчас глубоких, рефлексивных проектов про исторические травмы. А тут сразу столько серий, и где — на совершенно не раскрученном региональном конкурсе.

А вот еще один показательный пример — мультимедийная история «Приемная семья» Анны Чуйковой и Рубина Гайнутдинова. Рассказ о многодетной семье, в которой трое своих и четверо приемных детей, неожиданно превращается из почти агитации «за семейные ценности», «за православие» в повествование о преодолении испытаний матерью: в процессе съемок от нее уходит муж. Здесь нет черно-белого взгляда и твердо расставленных симпатий и антипатий — серия многослойна по смыслам и идет от материала. Авторам явно нравятся люди, пытающиеся «силой веры» жить по более традиционной семейной модели, но что делать, если их окружает современный мир, который устроен иначе, а возвращение в патриархальное общество невозможно? Тонко прорисованные подробности жизни конкретной семьи, как в типизирующем зеркале, отражают один из основных конфликтов современной России.

Анна Чуйкова, Рубин Гайнутдинов. Из серии «Приемная семья»

«Контекст», «контакт» и «актуальность» — слова, описывающие отличие подобных проектов от тех, что мы видим сразу на нескольких московских конкурсах. Это не пиар-акция, не эстетизация социальной жизни, не гладкое и ловкое следование модным темам — не важно, соответствующим официальной политической конъюнктуре или импортированным модным западным категориям. Некоторые из серий шероховатые, там есть что сократить, где сделать отбор лучше, а тему — точнее. Но они дают ощущение развития самой фотографии и происходящей прямо перед глазами живой жизни: здесь, сейчас, в нашей стране.

Разумеется, все это не появилось из ниоткуда. Тут нужно рассказывать длинную историю про частную инициативу, образовательные программы и постоянный интерес к происходящему в мире. Томск — вообще «передовой» университетский город. Местные гражданские активисты всегда несколько свысока смотрели на Москву: им-то удалось отстоять свой деревянный центр, прежний мэр даже сел «за должностные преступления». А один из активистов стал главой департамента по сохранению культурного наследия, продолжая борьбу теперь на другой стороне баррикад, потому что варварские поджоги памятников, иногда вместе с людьми, к сожалению, там так и не прекратились, а проблем оказался непочатый край, включая развал школы реставраторов. Но дело ведь не только в Томске.

Андрей Безукладников, главный редактор сайта Photographer.ru, арт-директор пермского фестиваля «Фотограффити»: «У творческой фотографии сейчас проблемы, смена формации, можно сказать. И, как мне кажется, еще не выросли авторитеты для жюри новой формации. Из-за этого любой конкурс, претендующий на национальный, будет скорее шагом назад, чем стимулом для развития. Ну и, как мы знаем, фотография многоинституциональна. Национальный конкурс фотожурналистики, думаю, можно сделать, но в силу сегодняшнего политического климата объективным он не получится».

Возьмем другой сравнительно недавно возникший конкурс и одновременно фестиваль, краснодарскую «Фотовизу», учрежденную в 2008 году. Вот передо мной лежит каталог последнего года. По нему очень хорошо видно, почему Краснодар сейчас называют «третьей фотографической столицей». И тут точно так же, как и с Томском, нельзя сказать, что все сделано безупречно-сглаженно. Зато есть чувство внутренней энергии развития, включенности в мировой процесс.

Другой конкурс не смог выплатить зарубежным победителям премии из-за смены власти в области.

Формулирование миссии и фестиваля, и самого конкурса очень внятное, без обтекаемой пустоты, в жюри — сплошь авторитетные фотографы, редакторы и исследователи фотографии, российские и иностранные, а среди призеров — не только наши, но и, например, чудеснейший Билл Маккалоу с его «Жизнью в техниколоре», проектом, хорошо известным и по зарубежным фестивалям и конкурсам 2012 года. Набор же имен, жанров и техник на «Фотовизе» напрямую отсылает к явно знакомому кураторам и многим авторам мировому контексту, а в нем сейчас, если процитировать известного фотокритика и искусствоведа Ти Джей Демоса, фотографическое «растянуто до своих пределов» разнообразием арт-практик и национальных традиций, но одновременно «вернулось как медиум с четкими границами, чьи авторы оживили одну из самых его традиционных форм, документальное изображение».

Еще один конкурс, на который стоит обратить внимание, — тюменская премия в области репортажной фотографии имени погибшего в Чечне Александра Ефремова. В отличие от упомянутых это старый конкурс, существующий уже более 10 лет и долгое время державшийся на энтузиазме организатора Сергея Русанова. В последнее время он стал более известен среди фотографов, в том числе благодаря участию фонда Liberty.SU. Так, в 2012-м в номинациях «Федеральный репортаж» и «Новые медиа» победили известные проекты московских и питерских авторов — пронзительный «Грозный: девять городов» Марии Мориной, Ольги Кравец и Оксаны Юшко и «Гимры высокого напряжения» Валерия Мельникова. В таком окружении и облетевшее социальные сети «одиночное фото» «Участники митинга оппозиции “За честные выборы” в Москве» Артема Житенева смотрелось, мягко говоря, иначе, чем на стенах Best of Russia, где вперемешку висели портреты пухлых котят, визуальные оды президенту и внятные протестные высказывания. И здесь то же самое ощущение, что и от остальных «региональных» премий, — неровности самого конкурса и состава победителей, но при этом — энергии и жизни.

PhotoVisa 2012. Открытие выставки «Печать Авеля» и другие портреты» Лидии Панас, США.

Игорь Ковалев, член оргкомитета премии им. Александра Ефремова, редактор Liberty.SU по Западной Сибири: «Цель конкурса Александра Ефремова — показать честную фотографию, то есть то, что обычно не публикуется официальной прессой, дать дорогу новым талантам. В последние несколько лет отчетливо видна мощная тенденция: появились фотографы-любители, не работающие в прессе, но при этом снимающие сильные, глубоко прочувствованные фотосерии-исследования. Проблема конкурса — финансирование.:) Выделенных правительством Тюменской области финансов хватает лишь на оплату приезда и работы председателя жюри и устройство итоговой выставки. У бизнеса же нет мотивации для участия. Раньше это можно было провести как пожертвования и получить послабление налогов, сейчас такого нет. Хотя по-дружески нам помогают, конечно, но эти факты нельзя рассматривать как целевое финансирование. При наличии достаточного финансирования (что вполне по силам нашей не самой бедной нефтедобывающей области) мы смогли бы устроить общероссийский многодневный фотофестиваль совсем другого уровня, который, несомненно, нужен как некая объединяющая идея».

И, конечно, невозможно не упомянуть хотя бы парой слов петербургский конкурс «Молодая фотография», который вот уже шесть лет проводится питерским «Фотодепартаментом». Сами организаторы, впрочем, свою инициативу называют не премией, а долгосрочной программой развития фотографии и сотрудничества с авторами, заявляя, что в фотографах им «всегда была важна их независимость от мнений и трендов». И этой программе, конечно же, можно предъявить ряд претензий и увидеть шероховатости. Например, меня совершенно не впечатляет оформление выставок, удивляет чрезмерная увлеченность только одним из направлений современной фотографии. Но и в этом конкурсе можно отметить общие черты старых-новых «местных» премий: четкость миссии, независимость суждений, стремление к развитию.

Если попытаться обобщить эти черты, то выйдет следующее. Все подобные конкурсы возникли в достаточно крупных городах. Там же, замечу в скобках, в последние несколько лет появились разнообразные явления гражданского активизма и микросообщества нового типа: об этом можно было прочитать в недавнем исследовании социолога Дениса Волкова, проводившемся в шести крупных городах. Почти все они имеют жюри, состоящее из действительно авторитетных экспертов. Все они одновременно стремятся узнать происходящее в мире и идут «от почвы», пытаясь нащупать подходящие России модели развития. И все они испытывают трудности с финансированием, но тем не менее продолжают существовать, опираясь одновременно на несколько источников: частные деньги (включая первоначальные вложения самих организаторов), спонсорскую помощь, государственные средства (чаще всего местных органов власти) и иногда российские и иностранные грантовые программы.

«Национальный конкурс фотожурналистики, думаю, можно сделать, но в силу сегодняшнего политического климата объективным он не получится».

Господдержка нередко создает трудности. Так, про один из конкурсов по его завершении местные чиновники, сначала иронизировавшие по поводу того, что, мол, никогда еще выделенные госсредства не расходовались эффективнее, потом вдруг стали говорить: «Ну вот же они, духовные скрепы!» Другой конкурс не смог выплатить зарубежным победителям премии из-за смены власти в области. Отказаться от такой поддержки пока невозможно, но наличие внутреннего стержня позволяет этим премиям не превращаться в придаток государственной идеологии.

А самое важное в них — это «горизонтальные связи», стремление занять не подчиненную, но достаточно автономную позицию по отношению к Москве. То же самое можно, кстати, сказать о других параллельных явлениях в области фотографии, новых точках «фотографической силы» вроде группы Валерия Кламма в Новосибирске. Приглашая столичных экспертов в качестве кураторов, судей или преподавателей сопутствующих образовательных программ, они подчеркивают важность местного материала для тематики своих проектов. Столица оказывается включенной в сложно устроенную сетку равноправных отношений — между самим городом и окружающими его населенными пунктами, другими городами России, бывшими республиками СССР, западными и восточными странами. При этом знание о современных мировых тенденциях нередко приходит не из столицы, а минуя ее. Однако единое художественное пространство страны при этом не распадается, но, наоборот, создается и скрепляется этими «горизонтальными явлениями».

Важно и то, что стремление узнать о происходящем вне местного контекста — это чаще всего не попытка использовать чужие готовые формулы, но переработать их, пропустив через горнило наблюдений за окружающей жизнью. По сути же эти конкурсы демонстрируют очень быстро происходящее возвращение критической и исследовательской составляющих фотографии. Это те самые «рефлексивная природа», «оптическое бессознательное», «случайная деталь», «сообщение без кода», «кое-что неумолкающее» и многие другие метафоры, которыми теоретики пытались описать саму суть фотографического изображения в ХХ веке. И это то, что подверглось разрушению под влиянием советской идеологии и поощряемого ею избирательного взгляда на окружающий мир, который следовало не наблюдать, но тщательно додумывать скрываемое или несуществующее. В общем, прямо на наших глазах происходит восстановление привязки отечественной фотографии к современности, к категориям modern и contemporary.

Не то чтобы среди этих местных историй совсем не было премий с «фотографиями грибочков и котят на фоне президента и губернатора». Такого добра, в том числе поддерживающегося на самом высоком уровне, по России тоже полно. Просто важно отметить: теперь в противовес ему существуют и вот такие новые явления. А они совсем другие.

Выставка «Молодая фотография. Connections», 2009

Олег Климов, руководитель Фонда поддержки документальной фотографии Liberty.SU, член жюри ряда региональных конкурсов: «Конкурсы, подобные The Best of Russia, не столько нужны для развития отечественной фотографии, сколько вредоносны для нее. Потому что в основе их лежат не гуманистические принципы, а заигрывание с народом, вооруженным фотоаппаратами, и пропаганда фиктивной государственной идеологии. Все это напоминает советскую историю фотолюбителей, когда партия и правительство решили отвлечь народ от поголовного пьянства и приказали открыть по всей стране фотокружки и фотоклубы. Однако не стоит забывать и нынешним партии с правительством, что благодаря “инициативе сверху” у нас появились так называемые фотографы-нонконформисты. И во многом благодаря им мы можем сейчас взглянуть на нашу историю не только с позиции лживой идеологии, но и с гуманистических представлений независимых художников и документалистов того времени. То же самое можно сказать и про “Серебряную камеру”... Конкурсы нужны, конечно, потому что это основа конкуренции. Но наши конкурсы, как правило, — это плохие копии западных. Уже поэтому в них будут участвовать далеко не все уважающие свои фотографии авторы. Необходимо создавать свои модели конкурсов, а не тупо копировать, насаждая при этом идеологию государства или бизнеса».

И тут, конечно, встает вопрос: а чем особенным выделяется на этом фоне московская «Серебряная камера»? Премия, в самом своем начале действительно «подававшая надежды» на то, что из нее вылупится всероссийский конкурс, в последние годы превратилась в еще одну «местную историю». Эту историю нужно бы оценивать именно на фоне других подобных — и тогда она проиграет им по многим параметрам. И главный из них — привязка к современности. «СК», как кажется, с каждым годом все глубже погружается в оттепельно-застойное прошлое с его уже «не вполне» авторитарной избирательностью в тематике, небольшими послаблениями в идеологии, допустимой смелостью в строго очерченных рамках и аморфностью зарисовок об окружающей жизни.

«Конкурсы, подобные The Best of Russia, не столько нужны для развития отечественной фотографии, сколько вредоносны для нее».

Мне кажется, в своей области «СК» давно уже и не претендует на лидерские позиции, в самоописаниях упирая на поддержку молодых и собственную архивную важность в качестве когда-то ставшего первым конкурса российских фоторепортеров (это, впрочем, не так, если вспомнить возникший в 1995-м «Пресс-фото России»). К тому же Московский дом фотографии никогда и не ставил перед собой цели представить «всю-всю» российскую фотографию: при желании привезти в Россию самых главных мировых классиков и современников к отечественным авторам здесь всегда относились крайне избирательно. Почему же мы продолжаем видеть в ней «единственный» конкурс, стоящий разбора и оценки, даже на фоне изменившейся ситуации в стране?

У меня есть ответ на этот вопрос, но боюсь, он мало кому понравится. Потому что он, в сущности, про те же причины, по которым в данный момент невозможно создать инициированный из Москвы общероссийский конкурс фотографии с внятными правилами, не сваленными в кучу проектами, невыхолощенным содержанием и неизбирательным подходом к российским и мировым тенденциям. «Гладкая» по смыслам и картинкам, известная и распиаренная «Серебряная камера» попросту удобна. Причем, как и разлапистая Best of Russia, она удобна не только власти, отчаянно закрывающей глаза и затыкающей уши, чтобы не замечать разнообразия страны и не видеть нового. Она обладает особой притягательностью в первую очередь для самой столичной художественной публики, московского бомонда, зараженного пафосом интеллектуального превосходства центра и обанкротившегося на уровне объединительных идей.

На выставке «Серебряная камера-2012»

Ирина Меглинская, один из организаторов Фонда развития фотожурналистики, фотодиректор Lenta.ru; ее работа с фотографией в «Ленте» отмечена на днях престижной премией Society for News Design: «Я мечтаю, чтобы наш конкурс (премия фонда, врученная на данный момент один раз. — Ред.) был. Но пока на профессиональный фотожурналистский конкурс очень тяжело найти финансирование по понятным причинам. Правду о себе пока ни власть, ни сама страна видеть не готовы. Что касается большого объединяющего федерального конкурса, то я не вижу в объединении всех жанров, профи и любителей скрепляющей концепции. Мне больше по душе узкопрофильные конкурсы, которые задают эталоны в узкоспециализированных фотографических комьюнити».

Давайте же признаем: никакого большого, прекрасного и соответствующего мировым тенденциям фотоконкурса в Москве, с ее близостью к финансовым потокам и федеральным органам власти, в ближайшее время не возникнет. И не появится он не только «до падения режима», а пока не окрепнет поколение независимых фотографов, критиков, кураторов и исследователей фотографии, обладающих твердым внутренним стержнем и способностью к сопротивлению, в том числе симбиозу с властью; пока не образуется критическая масса людей, которые интересуются окружающей жизнью и не заражены двоемыслием, не провозглашают на словах демократические идеалы, а на деле агрессивно выпихивают с поля не согласных со своим мнением. А до той волшебной поры, думаю, нам стоит почаще смотреть на Томск, Новосибирск, Пермь, Краснодар, Тюмень и множество других больших и малых городов. Вдруг там происходит что-то, что интереснее и важнее того, к чему мы привыкли в своем замкнутом столичном мирке. И именно туда мы можем поехать поучиться новому.