Атака мертвецов

ИВАН ЧУВИЛЯЕВ объясняет, почему его не на шутку пугают патриотические романсы Вари Стрижак — 14-летней гимназистки из Санкт-Петербурга

 
Ангелического вида девочка-тинейджер, кутаясь в шубку, стоит у стен Петропавловской крепости и сообщает нараспев, что империя не может умереть, все, что она видит, — ерунда, а ее печаль «созвучна с пушкинской тоской». В припеве запевает «Боже, царя храни», ей вторит пара юношей, наряженных в бутафорские юнкерские костюмы.

Другой ролик — тот же тинейджер излагает, что твой Парфенов, легенду об осаде русской крепости во время Первой мировой и выводит трелью: «Русские не сдаются». Песня называется «Атака мертвецов». Налицо популяризация патриотической темы среди пользователей YouTube — как ролик с таким названием не посмотреть. Еще этот талантливый ребенок рифмует «блокада» и «не надо», но это уже совсем для ницшеанцев и вагнерианцев.

Девочку, исполняющую песни про империю, русских солдат и блокаду, зовут Варя Стрижак. Помимо этих сочинений в ее YouTube-профиле, который уже накопил несколько миллионов просмотров, есть еще уйма лирического материала, наивно-подросткового — про школу, лето и ночные звонки. Но даже школьно-романтическая тематика в исполнении Вари подана в имперском стиле — про эти самые телефонные переговоры под одеялом почему-то поется с колоннады Исаакиевского собора. Надо сказать, что музыкальное творчество юной патриотической дивы — в первую очередь визуальное. Клип на каждую ее песню снят с никитомихалковским размахом. Песни без клипов не произвели бы особенного эффекта.

Что известно про Варю Стрижак? Немного, в общем. Четырнадцать лет. Учится в школе, которая называется гимназией. Дальше ей, видимо, предстоит дорога в Смольный. Кто-то уже успел раскопать, что она дочка чиновницы, раньше активно организовывавшей фестивали и праздники петербургской администрации, а еще племянница ведущей передачи «Открытая студия» Ники Стрижак. Но это все не слишком важно и если что-то и объясняет — то немногое.

Еще Варя участвовала в отборе на детское «Евровидение» два года назад с песней про «Лабиринт». Не прошла — в общем, оно и понятно: фальстарт, фирменный стиль еще не был выработан — продюсеры еще не нащупали ключевые точки: Исаакий, имперский лубок как неисчерпаемый источник вдохновения и проникновенное «Боже, царя храни». А сейчас для него — самое время. Собственно, это и пугает. Ну, или радует — кого как.

В блогах Варины песни вывешивают вообще без каких-либо комментариев (разве что бурятский ЖЖ-пользователь сопровождает клип про блокаду камланием «базара нет интернетен карандарш былаи жазып Варя Стрижак»): это чистые артефакты, незамутненные. Им не нужны трактовки и комментарии. Все, что надо к ним добавить, добавляет контекст. Вот и на просьбу об интервью, отправленную по официальным контактам, получаешь ответ: «Спасибо за добрые слова, внимание к нашему творчеству. От предложений дать интервью мы пока отказываемся, считаем, что в песнях мы сказали то, что хотели сказать. Еще раз спасибо, ждите наши новые песни, будут и патриотические!»

Это «мы пока отказываемся» не случайно. Варя Стрижак — разумеется, продюсерский проект. Причем более циничный, чем какой-нибудь girls band из аппетитных блондинки, брюнетки и рыжухи. Варя и ее продюсеры, не жалеющие денег на клипы для YouTube, играют на инстинктах куда более опасных. Ее образцовый слушатель вожделеет не молодой поросячьей плоти, а духа, желательно возвышенного, православного и имперского. Это тот же эрос невозможного, только вывернутый наизнанку. Громче всего «няшностью» «антилолиты» Стрижак восхищаются комментаторы, которые за все русское и против «либерастов», и лучше не уточнять у них, что они под этими словами понимают.

Первый вопрос, который возникает при просмотре клипов Стрижак, — кто за ней стоит, что на каждую из ее песен снимается «Сибирский цирюльник»? Зачем на песню «А я словно стриж» тратится столько усилий? К чертям конспирологические теории — если бы Вари Стрижак не было, ее бы кто-нибудь выдумал. Патриотические ролики 14-летней гимназистки кажутся частью одного большого процесса, массивным звеном гребаной цепи, от которой все уже порядком устали: топот котов, запрет пропаганды гомосексуализма, корректировки и отмены выставок, запреты фильмов и срывы спектаклей, своеобразные граффити на музеях Набокова в Петербурге и Рождествене. Логично же: если Чепменов, «Лолиту» с Мозговым, гей-парады и плачущего Путина нельзя, надо предъявлять то, что можно. Контекст сам генерирует текст: можно петь про вечную память всему хорошему, про патриотизм и «имперский дух не может умереть». Череда отрицаний делает песни Вари Стрижак утверждением. Позитивной программой от тех, кто до сих пор только порицал все ужасное и низменное в этом мире, запрещал и накладывал вето.

Что характерно — эта программа целиком и полностью погружена в прошлое, является ретроспекцией. Это Культура Два, описанная Владимиром Паперным: все лучшее было сто лет назад, а то и больше, туда и надо оглядываться беспрестанно. Выказывать уважение и почтение мертвой империи, павшим солдатам. Призывать в союзники мертвецов — о чем Варя Стрижак и проговаривается в своей песне про оборону крепости Осовец. Она как гоголевская Панночка, кричащая: «Ко мне, вурдалаки!». Варя Стрижак поднимает России веки.