От УЖК до ГЦ

После отставок главредов «Газеты.ру» и радио «Коммерсантъ FM» ОЛЕГ КАШИН задумался об уроках, которые «гребаная цепь» может извлечь из опыта «уникальных журналистских коллективов» прошлого

Тех, кто что-то умел и ни на что не претендовал, быстро расхватали государственные каналы. Те, кто умел, но и претендовал, потусовались по новым каналам, которые то открывались, то закрывались, и по мере открытия-закрытия этих людей тоже расхватали государственные каналы. Те, кто умел, претендовал и не хотел при этом ни на новые каналы, ни на государственные, остались где были, в основном с повышением, но тоже ненадолго; у каждого потом происходило что-то такое, после чего и он уходил на государственный канал. Еще были те, которые ни на что не претендовали и просто тихо делали что умели (спортивные комментаторы, криминальные репортеры), и в их жизни до такой степени ничего не изменилось, что даже говорить о них не стоит; хотя на самом деле изменилось — двенадцать лет назад они не снимали «Анатомию протеста», а теперь снимают, но им же даже нравится, так что говорить о них действительно не стоит.

Были еще, в минимальном количестве, совсем отморозки, которые вообще никуда не попали. Один писал книгу «Здесь было НТВ» в черт знает скольких томах, другой, самый главный, кажется, стал телезвездой на Украине, то есть тоже, в общем, нигде. А самые буддисты тихо сидели все эти годы в своих огородных передачах и дождались «Дождя» — тоже, между прочим, вариант, всего двенадцать лет подождать.

Примерно так из 2013 года выглядят история разгрома НТВ и ее последствия. В этой истории не было ничего героического, но и катастрофы ведь не было, жизнь ни для кого не закончилась в апреле 2001 года, Сорокина осталась Сорокиной, а Дибров — Дибровым. Сейчас, кажется, только одному Альфреду Коху есть дело до того апреля — сидит эдаким привидением в Фейсбуке и повторяет: я тогда все правильно сделал, все правильно. А с ним даже не спорит никто, некому спорить.

Выражение «звенья гребаной цепи» сегодня — как «уникальный журналистский коллектив» двенадцать лет назад. Первый раз сказали — нормально, двадцатый раз — тоже, после сотого произнесения это уже не трагический всхлип, а заезженный мем. Уже даже не говорят «гребаная цепь», говорят «ГЦ» — как когда-то «УЖК».

Уже даже не говорят «гребаная цепь», говорят «ГЦ» — как когда-то «УЖК».

И в остальном все так же. На фотографиях с очередных посиделок в РИА Новости — лица звеньев гребаной цепи, Михайлов, который «и партнеры», пришел в ИТАР—ТАСС так же вовремя, как когда-то Добродеев в ВГТРК, и новости об отставках и увольнениях часто сопровождаются пояснениями типа «иду в ТАСС» или, наоборот, «в ТАСС не пойду»; если бы в 2001 году существовали соцсети, Елизавета Листова писала бы: «Не пойду на РТР». А потом бы пошла.

Журналистские увольнения и отставки последнего года, как бы много их ни было и как бы мрачен ни становился после них медийный, прости господи, ландшафт, — это все равно не более чем совокупность частных историй частных людей, никто из которых не готов к роли скучного борца за свободу слова. Кого-то мы обязательно встретим в ТАССе, кого-то в РИА, кого-то в «Российской газете», а кто-то останется на прежнем месте и будет писать то же, что и раньше, ну или новую «Анатомию протеста», если не повезет. Главный урок 2001 года — он именно об этом: ничего не случится, вообще ничего.

А второй урок — ну, мы видели людей, которые, не желая идти на компромисс, превращались в одно сплошное «Здесь было НТВ» (тут даже хочется извиниться перед Шендеровичем, что второй раз его вспоминаю, — но он самый показательный, конечно). Их опыт печален, но, по крайней мере, когда он есть, проще избежать его повторения.