Моцарт стареет

ИЛЬЯ ОВЧИННИКОВ — о проблеме главного героя Зальцбурга и дебюте Теодора Курентзиса с Венским филармоническим оркестром

В Зальцбурге завершилась Неделя Моцарта — десятидневный зимний фестиваль, посвященный дню рождения композитора. Среди постоянных участников Mozartwoche — дирижеры Марк Минковский (нынешний художественный руководитель форума), Рене Якобс и Даниэль Баренбойм, пианисты Андраш Шифф и Пьер-Лоран Эмар, скрипачи Кристиан Тецлафф и Патриция Копачинская, духовики Хайнц Холлигер, Йорг Видман и многие другие исполнители международного класса, выступающие здесь почти каждый год. Руководство фестиваля активно работает над расширением этого круга: больше года назад было объявлено о том, что Неделя Моцарта — 2013 станет зальцбургским дебютом для трех молодых дирижеров — это Теодор Курентзис, Пабло Эрас-Касадо и Андрес Ороско-Эстрада.

Дебют Курентзиса выглядел не слишком выигрышно, хотя в этом едва ли его вина. После того как Зальцбург в год 250-летия Моцарта был перекормлен его сочинениями, прежний худрук Mozartwoche Штефан Паули пошел на радикальные меры. В интригующих программах, предложенных Паули, соседствовали валторновые концерты Лигети и Моцарта, серенады Шёнберга и Моцарта, кларнетовые концерты Картера и Моцарта, песни Берга и Моцарта — последний от этого лишь выигрывал: в подобном контексте его сочинения воспринимаются гораздо лучше, нежели в собственном соку. Со временем, однако, рамки эксперимента решили ограничить; стало меньше парадоксальных программ и больше — предсказуемых, зачастую состоящих из одного Моцарта: оркестровая серенада или увертюра — инструментальный концерт — симфония.

Даже гениальную музыку можно подать не самым удачным образом: все эти сочинения не раз звучали в Зальцбурге в подобных сочетаниях. Это знают и исполнители, и публика, тем труднее обеим сторонам делать вид, будто очередной вечер музыки Моцарта абсолютно уникален. Курентзису, впервые вставшему за пульт Венского филармонического оркестра, предложили программу именно такого типа, и, хотя зал принимал его тепло, легко себе представить, как он покорил бы публику по-настоящему, будь программа разнообразнее. В этом году на фестивале звучит ряд сочинений Стравинского — и Курентзис, несомненно, уложил бы публику наповал, исполнив, например, «Свадебку» рядом с музыкой Моцарта.

К сожалению, сочинения Моцарта — по крайней мере, чисто оркестровые — великий венский коллектив исполняет, как правило, скучно. Легко воспринять эти слова как кощунство или пощечину общественному вкусу. Но в Зальцбурге, когда Моцарта играет Консертгебау или оркестр Баварского радио, не говоря уже об оркестрах камерных, преимущество оказывается не за венскими филармониками. Ты щиплешь себя и говоришь, что так не может быть, однако их отполированный Моцарт в равной мере совершенен и скучноват под управлением таких разных дирижеров, как Риккардо Мути и Инго Мецмахер, Иван Фишер и Николаус Арнонкур.

Зимний фестиваль показывает это особенно отчетливо: Моцарт звучит куда более стремительно, искрометно, свежо у оркестров «Моцартеум» Айвора Болтона, «Музыканты Лувра» Марка Минковского, «Камерата Зальцбург» Луи Лангре. «Как переделать такой оркестр, как Венский филармонический, с одной репетиции? — рассуждал Курентзис накануне концерта. — Час для симфонии, час для остального, время репетиций очень ограниченно. Невозможно, чтобы он зазвучал хотя бы близко к тому, как звучит ансамбль исторических инструментов. Но это не наша цель сейчас, главное — показать, что Моцарт всегда молод и что все традиции нужно обновлять».

Обновлять традиции действительно необходимо: лучшим примером могла бы стать хотя бы одна Неделя Моцарта без самых популярных его сочинений, а то и без его музыки вообще: крамольную мысль все чаще высказывают зальцбургские меломаны, много лет посещающие фестиваль и постепенно теряющие к нему интерес. А если это невозможно, то хотя бы обойтись без программ «только Моцарт», как у Курентзиса.

Двум другим дебютантам Mozartwoche достались и более разнообразные программы, и менее консервативные коллективы, и больше репетиционного времени. Оркестром «Моцартеум» дирижировал Пабло Эрас-Касадо, начав утренний концерт Симфонией in C Стравинского. Играют ее редко, и даже для поклонников Стравинского она вроде гадкого утенка. Но и он может обернуться прекрасным лебедем: молодой испанец провел получасовое исполнение так, что впору рассказывать о каждой его минуте. Первая часть с красивейшими соло гобоя, вторая — тончайший камерный ансамбль, третья, которая могла бы стать еще одним балетом Стравинского, — финал с удивленными аккордами духовых. Зал слушал не дыша и отблагодарил музыкантов сполна. Симфония так наэлектризовала и публику, и оркестр, что после этого сочинения Моцарта во втором отделении — Адажио и фуга плюс 34-я симфония — просто не могли быть исполнены и восприняты как рутина.

Днем позже за пульт Малеровского камерного оркестра встал колумбиец Андрес Ороско-Эстрада. Программа также наполовину состояла из сочинений Стравинского: Вторая оркестровая сюита с финальным галопом сразу настроила аудиторию на праздник. Вечер украсила Патриция Копачинская, сыгравшая Четвертый скрипичный концерт Моцарта без тени привычного почтения к великому композитору. Редкий случай, когда на ум приходили слова «так мог бы играть сам Моцарт» и не казались при этом пошлостью. Успех закрепили два скрипичных дуэта Бартока, которые солистка исполнила на бис вместе с концертмейстером оркестра, и второе отделение с эффектной антитезой — сюитой «Пульчинелла» Стравинского и Двадцать пятой симфонией Моцарта.

Что же касается программы Курентзиса, то ее открыл номер, которому директор фестиваля Матиас Шульц придавал особое значение: фортепианная Фантазия до минор Моцарта в оркестровке Иоганнеса Марии Штауда, специального гостя Mozartwoche-2013. Курентзис отозвался об этой обработке сдержанно: «Фантазию нельзя оркестровать так, чтобы она зазвучала как Моцарт. Разве что если делать ее для клавира с оркестром. Иначе получается похоже на Рихарда Штрауса». В свою очередь, Шульц полон энтузиазма: «Для нас это особенно важный заказ. У Штауда масса идей в области оркестрового звучания; он умеет добиваться таких созвучий, которых вы и не слышали никогда. С трудом убедил его начать эту работу и с нетерпением жду результата: Фантазия до минор сама напрашивается на оркестровку».

Однако почти любое переложение вызывает вопрос: чего не хватало оригиналу и чем его обогатил аранжировщик? Увы, единственное сочинение программы, которое принадлежало не только Моцарту и могло бы ее разнообразить, стало лишь балластом: тяжеловесная версия Штауда невероятно уныла и ничего не добавляет к оригиналу. Это тем более досадно, что 38-летний Штауд — действительно мастер оркестровки, как показывают другие его опусы. Обескураженность чувствовалась и в следующем номере, Двадцать четвертом концерте Моцарта. Один из лучших пианистов нашего времени Пьер-Лоран Эмар исполнил его без обычного блеска и отказался комментировать свое выступление, хотя почти всегда готов объяснить каждую сыгранную ноту и любой нюанс интерпретации.

Лишь в «Линцской» симфонии Курентзису удалось показать Моцарта, «что всегда молод», а не того, что на конфетной обертке. Оркестр оживился, и в зал летел чистый — не полированный — звук, отскакивавший, как живое существо, от смычков музыкантов. Симфонию Курентзис закончил уже триумфатором, и аплодисменты позволяли надеяться на бис, где маэстро хоть в рамках короткой пьесы мог бы в полной мере проявить себя. Биса, однако, не последовало, и дебют Курентзиса с прославленным оркестром не стал таким ярким, как можно было бы ожидать. Впрочем, если зальцбургское выступление маэстро привлечет внимание к его пермским записям опер Моцарта, монтаж которых сейчас завершает лейбл Sony Classical, то для дебюта и этого будет достаточно.