Демисезонный обиход

АННА ГОЛУБЕВА о том, как изменилась мода на травлю оппозиции по ТВ

Есть в нашей жизни вещи устойчивые, привычные. Старинная дедовская мудрость, что русский бунт родом из США. Вечный и ветхий как мир аргумент «А у вас негров линчуют!», из которого практичные девушки вроде Маргариты Симоньян умеют выкроить жизненную стратегию для себя и для небольшого телеканала. Фокус с появлением и исчезновением, который Михаил Прохоров старательно проделывает на политической сцене каждый сезон — зимой, весной, летом и осенью.

Но времена все-таки меняются, как и погоды, моды, протестные настроения и формы борьбы с оными. Экран эти изменения делает особенно наглядными, давая возможность сравнить фасоны, сопоставить продувное весеннее с суконным осенним и оценить, как сильно изменился за последние месяцы обиход телевизионной пропаганды.

Переход в наступление

В начале года было очевидно, что к идейной борьбе с инакомыслием ТВ не готово — сто лет никто не ставил перед ним серьезных боевых задач, понадобилась уйма времени, чтобы превратить свои потешные полки во что-то боеспособное. Что бы ни говорилось и ни делалось в эфире в первом полугодии 2012-го, все это были действия оборонительного свойства. Инициативой владела площадь.

Только к осени ТВ удалось ее перехватить. Поворотным моментом стала «Анатомия протеста-2» — первый за год случай, когда телевизионный агитпроп не следует чужой повестке, а создает свою. Первая «Анатомия» вызвала в стане противника всплеск негодования, но серьезных практических последствий, за исключением краткосрочной осады телецентра и легкого пиар-эффекта, не имела. Сиквел же вывел телевидение в лице НТВ в реальные трендсеттеры — и не только в эфирной области. Уже через день после премьеры следственные органы взяли в разработку тех, кого указала передача, заданные ею вопросы до сих пор — уже почти месяц — находятся в центре общественного внимания. Не говоря о пиар-эффекте — официальные органы и лица то и дело поминают НТВ, а телеканалы-конкуренты вынуждены активно продвигать бренд «Анатомия протеста», цитируя передачу чуть ли не в каждом информационном выпуске.

Как изменилась в результате диспозиция? Прежде всего — в прицеле гораздо четче обозначились контуры потенциального противника. Легкомысленная молодежь и фрики, склонные к бродяжничеству, алкоголизму, наркомании, нарушители порядка и чистоты, затрудняющие дорожное движение и нарушающие покой законопослушных граждан, — таким расплывчатым и смутным был этот образ во времена переполненных площадей, бульварных прогулок и «оккупаев». Оппозиционеры — заговорщики, организаторы массовых беспорядков, подозреваемые в государственной измене и пособничестве внешнему врагу, — этой четкой формулировкой мы обязаны не только Следственному комитету, но и НТВ.

Протестующие с самого начала считались малочисленной группой, противопоставившей себя законопослушному российскому населению. Зимой это противостояние трактовалось скорее географически (столица против провинции), позже у него появился классовый привкус (бездельники против честных тружеников), наконец, осенью возник новый вариант — представители интеллигенции против коренного русского народа. Его предложил президент Путин в интервью обновленной программе «Центральное телевидение» 7 октября (тоже, кстати, на НТВ).

 
Поиски жанра

Зимой и весной протестное движение рассматривалось ТВ с некоторого расстояния, на общем плане, в ходу были панорамы, съемки с высоты и счет по головам. Главным способом освещения протестных акций были прямые трансляции, которые вел не только какой-нибудь частный РБК, но и государственные каналы «Россия-2» и Russia Today (сейчас в это уже верится с трудом), прямые включения с митингов были в порядке вещей в новостях любого федерального канала.

Быстро сложился канон федерального телерепортажа о митинге. Нейтральный и вполне сдержанный отчет с комментариями дежурного политолога В. Никонова и дежурного правозащитника В. Лукина — в общем и целом все сводилось к тому, что происходящее хоть и неприятно, но не очень страшно и, кажется, не опасно. Далее следовали ритуальные заклинательные сюжеты о том, как жестоко власти США и Евросоюза разгоняют уличные акции и сколь плачевны бывают последствия арабских революций. Это на Первом — а канал «Россия-1» увлекался беседами с маститыми противниками революционных движений. В этой роли выступал то (посмертно) Александр Солженицын (извлекали из закромов старые записи), то здравствующий Илья Глазунов с пламенной речью о том, как важны нам стабильность и национальный диктатор.

В новом сезоне общий план сменился крупным, массовки — портретами конкретных участников оппозиционного движения с именами и биографиями. Эстафету приняли передачи криминальной тематики — «Человек и закон» на Первом, «Чрезвычайное происшествие» на НТВ.

Сюжет здесь имеет мало общего с репортажем. В центре композиции — агентурное видео, снятое скрытой камерой, или аудиозапись телефонной прослушки. ТВ только сервирует главное блюдо, украшая ненавязчивым гарниром — два-три комментария, легкая нарезка из архивных материалов. Происхождение оперативного видео не разглашается — по умолчанию должно быть ясно, откуда эта говядина. Слив не маскируют, им гордятся, он — свидетельство причастности твоей передачи к настоящей боевой операции. Даже если это крошечный кусочек не первой свежести — как, например, тот обрезок старого, времен «оранжевой революции», телефонного разговора между Михаилом Саакашвили и Юлией Тимошенко, которым передача «Человек и закон» почему-то подкрепляет рассказ о преступлениях Гиви Таргамадзе. Все равно ее ведущий, сенатор Алексей Пиманов, торжественно анонсирует этот обрезок как главное событие эфира (27 октября).

Кроме того, осенью на ТВ обозначился поворот от журналистики к публицистике, от сухой информационной подачи — к неравнодушной, авторской интерпретации актуальных тем. Выраженное отношение автора к событиям всегда вызывает у аудитории больший отклик, чем точный анализ или тщательный фактчекинг, и во многих случаях избавляет от необходимости делать и то, и другое. Это не раз демонстрировал зрителям канала «России-1» Аркадий Мамонтов. В последней, осенней части его публицистического триптиха «Провокаторы», например, нет вообще ничего лишнего — ни агентурных видеоматериалов, ни новой информации, ни продуманного сюжета. Живая и вдохновенная трактовка темы кощунства, совершенного участницами «Пусси Райот», и без вариаций прозвучала сенсационно — в третий раз за полгода. Принимать задачи борьбы с инакомыслием так же близко к сердцу, как Аркадий Мамонтов или Михаил Леонтьев, могут немногие, но эмоциональный Дмитрий Киселев, сменивший в эфире сдержанного Евгения Ревенко («Вести недели», «Россия-1»), и дуэт Анатолия Вассермана с Егором Холмогоровым («Реакция Вассермана», НТВ) демонстрируют в этом смысле серьезный потенциал.

 
Перезагрузка

С тех пор как в начале года представителей протестного лагеря начали пускать в федеральный телеэфир, они пытались использовать его как трибуну для обращения к широким зрительским массам. Практика показала, что это нереально — дозволенные речи вольнолюбивых гостей легко отрезаются на монтаже, в прямой эфир их никто не пускал, и вообще ТВ может использовать вас, а вот обратное исключается. Гости жаловались, негодовали, но многие продолжали принимать приглашения, хотя после 6 мая стороны друг к другу понемногу охладевали.

Осень вдохнула в эти отношения новую жизнь. Выборы в Координационный совет оппозиции федеральное телевидение освещало очень широко — в течение почти трех недель не было дня, чтобы новости главных каналов не упомянули о том, сколь ничтожно и бессмысленно это мероприятие и как плохо оно организовано. И, конечно, обойтись при этом без участия самих оппозиционеров ТВ не могло. Илья Пономарев, Михаил Делягин и Олег Лурье, снявшие в последний момент свои кандидатуры, охотно выступили в роли комментаторов, ругая в эфире Первого канала организаторов этих выборов — своих товарищей по борьбе («Воскресное Время», 23 октября).

 
Сюжетные повороты

Политическая борьба сама по себе малоинтересна: то, что привычно вменялось участникам протеста, — какие-то невнятные контакты с американскими конгрессменами, встречи с европарламентариями — звучит, надо признать, уныло. Освоив тему протеста, ТВ стремится сделать из нее рейтинговый, конкурентоспособный продукт, интересный широкому зрителю, и ищет для этого телегеничные формы. Близкие отношения оппозиционеров — вот что теперь выделяет федеральные новости в разговоре об избранных в КС. Роман революционера с дочкой кувейтского шейха — это его люди, а не спецслужбы могли похитить революционера, намекает государственный телеканал, используя благоуханный восточный поворот, подсказанный коллегами из «Лайфньюс».

Сам же революционер, по информации госканала, — живодер со стажем: он когда-то вешал кошек. Тему плавно подхватывает следующий сюжет — о митинге против догхантеров («Вести недели», 28 октября). Передача Первого канала «Человек и закон» еще более элегантно связывает две горячие темы — про оппозицию и про педофилов. Создатели передачи берут из интернета видео, снятое, по их словам, какими-то самодеятельными борцами с педофилией, и, приговаривая за кадром, что не согласны с их жестокими методами, ставят ролик в эфир. Так около семи вечера в пятницу страна может наблюдать на Первом допрос голого гражданина в ванной — его принуждают признаваться в любви к лидеру оппозиции и передавать ему привет.

 
Научная организация труда

Засады на оппозиционеров возле иностранных посольств и охота с микрофоном за Макфолом, принятые у тележурналистов прошлой весной, сейчас выглядят какой-то архаикой. Зачем эти суетливые поиски фактуры, когда материала и так в избытке, надо только уметь распорядиться. Можно выкроить необходимые выражения из интервью Евгения Гришковца какому-то порталу — и использовать их на Первом канале для пренебрежительной оценки российской оппозиции («Воскресное Время», 21 октября).

Можно привести в федеральном эфире ту часть отчета правозащитника Валерия Борщева о встрече с Леонидом Развозжаевым, где говорится об отсутствии видимых следов физического воздействия на его теле. И опустить все, что касается угроз и психологического давления («Вести недели», 28 октября). Можно использовать для бичевания идейных противников самих противников — цитировать в эфире ядовитые реплики из блога Лимонова в адрес либералов или выводить на экран твит-пререкания гражданских активистов. Стало уже традицией демонстрировать убожество идейных оппонентов на материале документального проекта «Срок», независимо от того, что думают об этом его авторы.

 
Новые голоса

Мужских стало меньше — ликвидированы наконец разнобой и чересполосица в освещении важных политических тем, которые позволяли себе ведущие одного канала Петр Толстой, Максим Шевченко и Александр Гордон. Тренд осени-2012 — женский голос. Новые голоса российского эфира — Ирада Зейналова (Первый), Наталья Метлина (НТВ), Ольга Скабеева («Россия-1») — почти не различаются, они сливаются в один, его тембр и интонация опознаются немедленно — так в решительные моменты говорит с нами Родина-мать.