Слева еще есть место

ЕКАТЕРИНА ДЁГОТЬ о тех, кто, по ее мнению, видит или не видит смысл в теперешних митингах

Я не очень хорошо представляю себе, к кому я обращаюсь, когда сейчас по просьбе бывших коллег выступаю с репликой на COLTA.RU. Могу только предполагать, что к белоленточникам, к либеральной общественности. Что я под этим понимаю? Людей, которые с прошлой зимы, часто преодолев большие внутренние преграды и сопротивление, впервые в жизни стали ходить на демонстрации. Они ходят поодиночке, с друзьями, с детьми и иногда даже с пожилыми родителями.

Ходят они туда, чтобы показать свою приверженность политическим свободам, прежде всего свободе слова. То есть фактически либералы ходят на демонстрации, чтобы защитить свое право на эти демонстрации ходить. Здесь уже изначально заложено некое не то чтобы противоречие, но логический круг, который быстро исчерпывает себя. Сейчас как раз очередной момент, когда эта исчерпанность очевидна, отсюда охвативший многих пессимизм.

Что можно было бы сказать на это? Очевидно, подвергнуть сомнению и анализу саму абсолютизацию свободы слова — как любую идеологию.

Конечно, либералы выступают и за другие свободы — например, свободу вероисповедания (сейчас, разумеется, актуальнее всего свобода не исповедовать никакой веры), а также за честные выборы. Но в основе позиции либералов лежит абсолютная вера в то, что права личности в идеологической сфере — прежде всего право высказать свое мнение в газете или на выборах, не подвергаясь ни цензуре, ни подделке избирательных бюллетеней, — являются фундаментальными и настаивания на них по большому счету достаточно.

Это совершенно понятно, так как большой процент этих либералов работает — кто с 90-х, кто с 2000-х годов, в зависимости от возраста — как раз в сфере высказывания мнений: в медиа, в креативных индустриях и индустриях досуга, в культурных учреждениях, в новых частных вузах. Эти люди долгое время находились в оппозиции к политической сфере как таковой как к чему-то грязному и неприятному, и сегодня для них свобода слова есть единственный вариант вступить на политическую территорию, не замаравшись «базисом» и воспаряя над ним в сфере «чистой идеологии» (как бы парадоксально это ни звучало). Приверженность свободе слова вызвана желанием освободить политику от экономики, выпарить из нее своего рода «культуру политики» — или, можно сказать, перевести политику в чисто семиотический план в соответствии с филологической и философской методологией, которой, будь то структурализм или постструктурализм, большинство людей этого круга присягнуло еще в юности (и это, разумеется, не случайно).

Как правило, только с огромным трудом — или, что то же самое, с огромной иронией — эти люди соглашаются признать себя «трудящимися» наравне со всеми остальными, отказаться от чувства собственной элитарности и подумать о практических вещах своего бытования (зарплатах, пенсиях, плате за образование детей, за медицинскую помощь и т.д.). Причина этого в том, что они отказываются подвергнуть сомнению капиталистический порядок вообще (считая, что в России он не построен или построен как-то неправильно по сравнению с «Западом»), свободу частной собственности, свободу конкуренции и свободу предпринимательства — даже если реальная жизнь заставляет их беднеть с каждой минутой и становиться жертвой этих самых свобод.

Эта аудитория мне хорошо знакома, я сама к ней долгое время принадлежала и отчасти все еще социологически принадлежу, и я вижу, что она деморализована, полна отчаяния и готова прибегнуть к своему главному пораженческому оружию — иронии. На демонстрации ходит все меньше и меньше народу, они не имеют немедленного эффекта, официальные лидеры оппозиции демонстрантам все более противны, даже если они вроде бы сначала были им социально близки (это те же бывшие интеллигенты с гуманитарным образованием, потом ушедшие в журналистику, или масскульт, или иногда в бизнес, на этом слегка или сильно разбогатевшие и ставшие «успешными»). Граждане, что шли по правому и среднему рукаву бульвара, были не слишком-то полны энтузиазма, потом они неприкаянно слонялись по проспекту Сахарова, в основном отпуская защитные скептические шуточки.

Что я могла бы сказать этой аудитории? Что рядом с ней на тех же демонстрациях происходят совсем другие процессы, к которым она не решается или не желает присоединиться. Колонны социалистов и прочих левых полны совершенно другого духа, они демонстрируют неслыханный для либералов уровень организации, они высказывают, устно и письменно, очень конкретные социальные (а не абстрактно-гуманитарные) лозунги, скандируют речевки, раздают самиздатовские газеты и агитируют прохожих — я вижу, как на протяжении зимы и весны ряды левых выросли, например, за счет университетского люда, который уже почти в полном составе в этих рядах.

Во время самого митинга (несмотря на то, что вести его они делегировали своего товарища Изабель Магкоеву) эти колонны не особенно слушали, что происходит на сцене, и вели свой собственный параллельный митинг — против коммерциализации образования, за самоуправление в вузах, агитировали полицейских переходить на их сторону.

Препятствием является только то, где обычно проходят шествия — в абсолютно мертвой в выходные части города, где не к кому обращаться, кроме как к Верховному Жрецу, который все это увидит по телевизору. Но это уже, я полагаю, требование либералов, которые настаивают всегда на символической стороне. Левых тоже обвиняют в том, что они обращаются сами к себе, но я давно слежу за своими друзьями — левыми активистами, и ситуация очень изменилась: поначалу они и правда были своего рода «либералами левых», то есть выступали с довольно абстрактными, романтически-книжными заявлениями, воспроизводящими скорее «эстетику левизны» (типа упоминаний о пролетариях, серпах и молотах и т.п.), но теперь все иначе. Сегодня все больше людей присоединяется к требованию бесплатного образования и здравоохранения — именно на них, а не на содержание госаппарата и военную мощь страны, должны напрямую идти наши налоги. А еще лучше было бы требовать прогрессивной шкалы налога на сверхбогатых. Да и много чего другого нам стоило бы потребовать. Просто нужно не бояться быть конкретными. Как ни странно, упомянутые пожилые родители с их перестроечным опытом требования социальной справедливости могут здесь пригодиться.

Для левых вопрос о том, идти ли на демонстрацию, пусть даже организованную либералами, не стоит: конечно, идти и выдвигать собственную повестку, использовать каждый шанс. В этих рядах люди не ждут чего-то и не слоняются по площади, а заняты делом. Присоединяемся мы к этим рядам или нет, но именно там уже идет процесс, который рано или поздно разрушит этот режим.