Письмо Володи Ежова в «Спор-клуб»

ОЛЕГ ЗОБЕРН представляет неопубликованный рассказ Егора Радова

 
Этот неопубликованный рассказ Егора Радова недавно найден в чулане квартиры поэтессы Риммы Казаковой, матери писателя, на улице Чаянова в Москве. Три машинописных листа, датированных 1980 годом. Условный Володя Ежов с тех пор вырос, прочитал несколько книг из русской классики и, может быть, сам стал прозаиком, по отношению к которому определение соотечественников «блядина и сталинист» звучит в контексте постконцептуального лексикона ласково, игриво и не выходит за рамки искусства.

Эта публикация — повод подумать о том, как персонажи растут вместе с нами. Рассказ, написанный давным-давно, вдруг воспринимается свежо, будто в луче прожектора перестройки поколение опять выбирает «Новый мир», а «Наш современник» не сдается и генерирует морок. Колесо сансары вынесло на свет дискурс, который не потонул навсегда, как казалось еще недавно, а лишь совершал оборот согласно календарю социальных неврозов.

Здесь бессильны наука и техника. Даже литературный язык, 51% акций которого сегодня присвоили себе (сюрприз!) учредители серии «Уроки русского», ничего всерьез не может исправить: внутренняя проблематика означенной прозы на несколько световых лет опережает ту, что стремительно окисляется в новостной ленте. Это разные системы значений. Чтобы преодолеть непонимание здесь и сейчас, надо тиражировать не сложные книги, а бесплатные брошюрки про «хорошо и плохо» на тему «общество и ты». То есть начинать с азбуки.

Но вот, как ни странно, в череде широко обсуждаемых открытых «августовских писем» (метки: рунет, родина, лагерная пыль) «Письмо Володи Ежова в “Спор-клуб”» чуть сокращает дистанцию между занятой саморефлексией словесностью и публицистикой — при этом не в ущерб первой, так как написано для удовольствия, а не для троллинга, да и публикуется на COLTA.RU не по решению автора, умершего в 2009 году.

Этот рассказ включен в книгу рассказов Егора Радова «Мандустра» (издательство «Новое литературное обозрение»), которая выйдет в упомянутой книжной серии, лишенной какой бы то ни было идеологии и существующей только затем, чтобы скрыть тот факт, что художественной литературы вообще не существует. В «Уроках русского» эта книга — № 15, и в нее вошло 20 неопубликованных рассказов.

О писателе Егоре Радове можно почитать — да хоть бы и в Википедии. Писали о нем критик Михаил Бойко и писатель Игорь Яркевич.

Поэтому я не буду в который раз повторять, как крут Радов, разве что предположу: если бы РФ была массово заселена клонами Егора Радова, пусть даже последние кололись бы опиатами до посинения, это была бы лучшая страна, чем та, что мы имеем сегодня. Радов ясен, свободен, самодостаточен, неагрессивен, совестлив, беспол и видится мне настоящим гражданином. Его ирония не напрягает. И он не пытается тебя спасти.

В сентябре этого года в типографии «Новости» (улица Энгельса в Москве) мастер запустит большую офсетную машину, на которой будет отпечатан тираж книги «Мандустра». Затем крепкие парни в спецовках погрузят без лишних слов пачки с книгами в грузовик. Парни, отдыхая, закурят, а железные ворота типографского склада с грохотом раздвинутся — и машина с тиражом выедет на улицу Энгельса навстречу новому дню. То есть книга поступит в действительно свободную продажу.

Олег Зоберн,
составитель книжной серии «Уроки русского»

Егор Радов

ПИСЬМО ВОЛОДИ ЕЖОВА В «СПОР-КЛУБ»

Москва, Шаболовка, 53,
телестудия «Орленок»,
передача «Спор-клуб»

Уважаемая редакция Спор-клуба!

Вчера смотрел вашу передачу, она мне очень понравилась. Вы там говорили об организации досуга и вообще — о проблеме выбора профессии. Вы просили написать зрителей, кем они хотят быть.

Я хочу быть солдатом. Мне понравилось убивать. Когда мне подарили на день рождения ружье с оптическим прицелом, я сразу понял, что рожден был солдатом и стоять на страже интересов Родины. В школе у нас недавно была лекция о международном положении, и нам сказали, что Великая Отечественная война закончилась уже очень давно, но мы должны быть готовы к новым провокациям империализма. Мы должны быть бдительны ко всяким проявлениям капиталистической идеологии и не поддаваться ей.

Поэтому я хочу быть солдатом. Вообще-то, я хочу стать маршалом или генералом, если получится, и разгромить всех капиталистов. И тогда везде будет коммунизм. А я стану маршалом Советского Союза. Когда мне подарили ружье с оптическим прицелом, я решил, что я должен закалять себя с детских лет и презреть всяческую жалость к капитализму. Как Мальчиш-Кибальчиш. Поэтому я должен делать зарядку каждое утро и ничего не бояться.

На следующее утро, после того, как мне подарили ружье с оптическим прицелом, я выглядел в окно и увидел, как мой друг Славка играет в мяч. Правда, мы сейчас уже с ним поссорились — он такая сволочь! И вообще он сын зам. министра какого-то или директора магазина и еврей. И вообще, он однажды презрительно отозвался о Ленине. Я взял свое ружье, прицелился в него — он был как раз в центре прицела, улыбался, бегал. А я вложил патрон, прицелился еще раз основательно и убил его. Он так смешно повалился на спину, что никто не понял, в чем дело, один только я знал. А потом я спрятал ружье и сел читать книгу — как будто бы это и не я его убил. Ведь окажись я разведчиком где-нибудь в загранице, я должен уметь проявлять строжайшую конспирацию.

А на следующее утро я убил собаку Оли с одиннадцатого этажа. Собака бегала везде и орала, и многие говорили, что она уже надоела всем своими воплями. Я прицелился — это было очень трудно сделать, ведь она бежала, и выстрелил первый раз мимо. И тогда я с риском для себя выстрелил еще раз. И, слава богу, попал. Собака упала кверху лапами. Но тут Оля стала так кричать и плакать, что мне пришлось убить и ее.

Потом я опять спрятал ружье, чтоб никто не догадался, и вышел гулять сам. Потому что я должен закалять свою волю — ведь я хочу быть солдатом Отечества — и я должен учиться сохранять каменное лицо.

Я вышел как ни в чем не бывало и увидел, что Олю с собакой отвозят в «Скорой помощи». «Неужели она жива?» — подумал я. И тогда я впервые задумался над техникой своей стрельбы. Я понял, что мне надо учиться попадать прямо в голову. Для этого я записался в кружок стрельбы и посещал его регулярно. Скоро я научился стрелять довольно хорошо. И, чтоб проверить свои силы, я решил убить взрослого с большого расстояния.

Я долго выбирал, кого мне убить, и наконец остановился на отце своего бывшего друга Славки, которого я убил самым первым. В защиту этого говорило многое. 1) Поскольку Славка был уже мертв, то если я убью отца, я не оставлю никого сиротой. 2) Отец Славки был каким-то зам. министра или директором магазина и, наверное, воровал. 3) Отец Славки был еврей. А все евреи — сионистские шпионы.

Поэтому я стал ждать, когда отец Славки выйдет один на улицу. Ждать пришлось долго, почти неделю, но я должен уметь выжидать обстановку. И вот наконец-то однажды я увидел Славкиного отца, который вел под руку какую-то женщину. Я выстрелил — не зря я все же занимался стрельбой — я попал ему прямо в голову. Тут женщина вскрикнула, и, чтобы не было свидетелей, мне пришлось убить и ее. Потом я спрятал свое ружье и сел делать уроки, чтобы никто не смог меня заподозрить.

Вообще, против меня нет никаких улик, во-первых, я избавился от всех свидетелей, а во-вторых, мое ружье — игрушечное.

Скоро мне будет восемнадцать лет, и я уйду в армию. Я знаю — на войне мне придется много убивать, поэтому я хочу приучить себя к этому с детских лет. Дорогой Спор-клуб, ответьте мне, все ли я сделаю, чтобы достичь свою цель, или этого еще недостаточно? И вообще, ответь, что нужно делать, чтобы подготовить себя к суровой жизни солдата, который должен бороться с капитализмом и за коммунизм во всем мире?

До свидания, жду ответа, ученик 6-го класса
средней школы № 611 имени В.М. Примакова
Володя Ежов.

1980