Зачем нам нужно корейское кино

Отборщик фестиваля Kolors ВЛАДИМИР ЗАХАРОВ о том, зачем смотреть южнокорейские фильмы

На этой неделе в кинотеатре «35 мм» пройдет фестиваль корейского кино Kolors. На нем покажут новое корейское авторское кино, триллер и комедии. Перечислять имена актеров или режиссеров, фильмы которых в России никогда не выходили, пересказывать сюжеты незачем — все это есть на сайте кинотеатра. Лучше разобраться, чем вообще может быть интересно корейское кино.

Кадр из фильма «Воспоминание об убийстве»

Первый южнокорейский фильм вышел в российский прокат 13 лет назад — это был «Шири» режиссера Кан Чже Гю. Потом в кино или на видео выпустили почти все фильмы Ким Ки Дока, в ограниченном прокате выходили работы Пак Чхан Ука («Олдбой» даже шел широко, с дубляжем — антагонист говорил голосом Гоши Куценко) и Ли Чан Дона, выпускали также Пон Чжун Хо, один фильм Ли Мён Се и целых два фильма Хон Сан Су. В 2013 году кажется, что ничего этого не было: на ММКФ на открытии программы южнокорейских фильмов, собранной Корейской кинокомиссией, Кирилл Разлогов сказал, что эта кинематография остается для нас неизвестной и загадочной.

На самом деле южнокорейские фильмы не стали хуже и никуда не исчезли, они постоянно участвуют в международных фестивалях, изредка попадают в наши кинотеатры и доступны в интернете, но пользуются каким-то особенно упрямым невниманием у российских журналистов, критиков и киноведов. У нас до сих пор критик может путать Северную Корею и Южную, и стар, и млад не знают, где у этих корейцев имя, где фамилия, ласково называя их Сан Су, Чжун Хо или Ук Пак, даже новые гиковские сетевые СМИ — например, «Кинопоиск» — могут перепутать китайский фильм с корейским. Иногда южнокорейская киноиндустрия вдруг попадает на радары русской прессы — режиссер получает приз международного фестиваля, корейский фильм вдруг выходит в прокат или появляются новости о корейских кассовых рекордах. В этом случае о ней пишут, упоминая внезапно вспыхнувшую моду на корейское кино (мода не проходит уже второй десяток лет), и в основном пересказывают один и тот же набор штампов и мифов, позаимствованный из западных источников: корейские фильмы славятся своей жестокостью, внимания заслуживают только триллеры, своим успехом индустрия обязана квотам в прокате, Хон Сан Су — корейский Ромер. Такое отношение к этой кинематографии совершенно несправедливо. Корейская киноиндустрия и фильмы, что она производит, заслуживают внимания и изучения. Чтобы понять почему, не нужно учить корейский язык, разбираться в буддистском символизме или тонкостях теологии минчжун — все корейские достижения можно рассматривать только в плоскости кинематографа и кинопроизводства. Это одна из немногих стран, где в XXI веке кино не деградирует, а развивается.

Киноиндустрия Южной Кореи похожа на конан-дойловский «Затерянный мир» — это чудом сохранившийся заповедник, в котором пасутся давно вымершие в других местах существа. Отношение к кино и его общее состояние напоминают эпоху раннего Нового Голливуда, но с проявлениями и более древних элементов. Здесь есть, например, вертикально интегрированная киностудия CJ Entertainment (осколок империи Samsung, уже сам превратившийся в заметную транснациональную опухоль), включающая кинопроизводство, дистрибуцию и международную сеть кинотеатров CGV. Киностудию в индустрии считают корпоративным монстром — беседа с ее представителем в документальном фильме «Ари Ари корейское кино» смонтирована с кадрами из «Вторжения динозавра» Пон Чжун Хо, в которых чудовище пожирает людей. При этом CJ открывает артхаусные мультиплексы и занимается дистрибуцией дебютных работ выпускников академии киноискусств KAFA.

Кадр из фильма «Вторжение динозавра»

Парадоксальна и роль автора в корейском кино. Аутеризм здесь существует в своем первозданном виде, как в Америке конца 50-х, а не в современном выродившемся фестивальном варианте. Автор сражается за свое видение с продюсерами и студией, но, с другой стороны, кино снимает для зрителей. «Воспоминания об убийстве» Пон Чжун Хо, зачисленные многими изданиями (например, Sight&Sound) и критиками в топ-10 лучших фильмов прошедшего десятилетия, — блокбастер, продавший 5 миллионов билетов. Многие фильмы Пак Чхан Ука — хиты проката. Главный местный блокбастер 2012 года — «Воры» Чхве Дон Хуна, корейского последователя Дэвида Мэмета, — тоже авторский фильм в жанре классического капера. Авторов, нацеленных на международные фестивали, в Корее можно буквально пересчитать по пальцам одной руки. Но даже Ким Ки Док, главный из них, в своих продюсерских проектах — фильмах, которые снимают его ученики, адаптирует собственные сценарии для корейских зрителей и на главные роли берет популярных телевизионных актеров или поп-идолов из бойзбендов. Хон Сан Су, которого часто называют самым западным корейским режиссером, тоже работает на локального зрителя — после нескольких провалов он создал свою маленькую киностудию и изменил подход к съемкам, чтобы бюджеты оставались в районе 100 тысяч американских долларов. Так Хон Сан Су, продавая по 30—50 тысяч билетов на фильм, ухитряется заработать на съемки следующего. Ему, конечно, помогает то, что во Франции у его фильмов сборы могут быть и в два раза больше, но Хон Сан Су рассчитывает прежде всего на корейский нишевой артхаусный прокат.

Уникальность корейской публики, которая обеспечивает существование нишевого национального проката и параллельной инди-киноиндустрии или может купить 3 миллиона билетов на документальный фильм («Звон колокольчика», 2009 год) и всегда предпочитает свое кино голливудскому продукту, можно объяснить демографией. Во всем остальном мире аудитория кинотеатров сокращается и молодеет, в Южной Корее — наоборот. В прошлом году зрителей в кинотеатрах тут было больше, чем в последние годы перед телевизионным бумом в конце 1960-х. Средний возраст корейских зрителей — 25—30 лет, это те же самые люди, которые ходили в первые корейские мультиплексы 15 лет назад. Тогда они смотрели молодежные комедии и такие боевики, как «Шири», скопированные с гонконгских и голливудских аналогов, сейчас они смотрят драмы о пороках современного общества и о месте человека в мире (в упаковке триллера) или про сложные межгендерные отношения взрослых людей (под видом романтических комедий и мелодрам) — корейское кино выросло вместе с публикой. По опросам, которые регулярно проводит Корейская кинокомиссия, кино остается самым популярным развлечением в стране. В кинотеатры ходит заметный процент населения (объем кинорынка там такой же, как в России, а людей в Южной Корее живет почти в три раза меньше), и поэтому кино неизбежно оказывается влиятельным медиа. Обсуждения в интернете и статьи в газетах о социальных или политических темах, поднятых в очередном фильме, здесь не редкость. В 2011 году обычный триллер «Плавильный котел» по реальной истории о насилии над детьми в интернате для инвалидов привел к волне публикаций, пересмотру уголовного дела, ужесточению законов против педофилов и закрытию того самого интерната. Об этом случае и до фильма сообщали в СМИ, вышла даже книга (на ней и основан сценарий картины), но к таким последствиям это не приводило.

Сама структура корейской киноиндустрии и то, как к ее продукции относится публика, стимулирует эксперименты. Успех фильмов совершенно непредсказуем, когда публика искушена, а основные сборы у хитов начинаются только на третьей неделе проката. Спецэффекты никому не нужны, кинозвезды не гарантируют сборов, случаи, когда срабатывают «высокая концепция» или какие-то продюсерские формулы, в современном корейском кино — исключения, а не правила. Для бизнеса непредсказуемость — это плохо, но кино она только на пользу. Продюсеры вынуждены нанимать авторов с индивидуальным стилем даже для съемок обычных жанровых фильмов. Попытки заменить режиссера в процессе съемок или отнять у него финальный монтаж ведут обычно к катастрофе — «лечить», как принято в Голливуде, целые картины или хотя бы сценарии тут просто никто не умеет. Чтобы найти более покладистых авторов, берут дебютантов — бывших ассистентов и выпускников киношкол. Часто для новичков это единственный шанс заявить о себе, и они немедленно пускаются на поиски своего стиля — с разными последствиями для работодателей. Поэтому из начинающих режиссеров каждый год можно собирать небольшую «новую волну» (в программе Kolors, например, три фильма из пяти — дебюты). Этот потенциал постоянного обновления не иссякает столько, сколько существует современная корейская киноиндустрия. Гонконгский кинематограф в начале 90-х не перенес отъезда Цуй Харка и Джона Ву в Америку, а в Корее, кажется, никто не заметил, что Пак Чхан Ук и Ким Чжи Ун уезжали в Голливуд.

Южнокорейское кино — это не кинематограф третьего мира, не national cinema с горсткой фестивальных поклонников-завсегдатаев; это киноиндустрия, равных которой в этом «третьем мире» сейчас нет. Здесь были и есть признанные в мире авторы, но «Олдбоем» и «Воспоминаниями об убийстве» все самое интересное не ограничивается. Корейское кино заслуживает внимания и изучения именно потому, что оно непрерывно меняется, ищет себя и перерабатывает все доступные в мире киноязыки.

Увидеть, что интересного произошло в корейском кино за последний год, можно на фестивале Kolors в кинотеатре «35 мм» с 11 по 16 сентября.