Ниндзя из Die Antwoord: «Я такое же животное»

Лидер хулиганской южноафриканской рэп-группы Die Antwoord изобразил гопника и насвистел песню Шаинского

 
Известное своими нецензурными видеоклипами и неприличными выступлениями рэп-трио Die Antwoord прикидывается гопниками из трущоб Йоханнесбурга, которые сквернословят на смеси диалектов и, не таясь, смолят косяки в видеоинтервью для прессы. На самом деле они занимаются чем-то вроде лоуброу-арта, мешая поп-культуру с панк-подходом и эстетизируя трэш низших классов южноафриканского общества. Накануне российских концертов Die Antwoord ДЕНИС БОЯРИНОВ позвонил в парижский отель, чтобы поговорить с артистом Уоткином Тьюдором Джонсом, который придумал Die Antwoord, но у него не получилось вывести Ниндзю из образа.

— Вы остановились, наверное, в роскошном номере. Как положено поп-звездам в Париже.

— Хех, это дерьмовый отель. Тут все розовое. Номер крошечный. Гостиницы поприличнее были заняты, поэтому живем где пришлось. Но для меня не важно — хороший номер или плохой. Все равно.

— У меня есть несколько вопросов не к Ниндзе, а к человеку, который его придумал, — Уоткину Тьюдору Джонсу...

— Я поменял свое имя. Поменял его некоторое время назад. Даже моя дочь и моя мать называют меня Ниндзя. Когда я просыпаюсь утром, я слышу «Ниндзя». Так что, хе-хе, если ты хочешь поговорить с Уоткином Тьюдором Джонсом, тебе надо изобрести машину времени.

— Как вам пришло в голову стать Ниндзей? Вот до этого у вас был проект, в котором вы были кем-то вроде корпоративного зомби...

— У меня было много разных проектов. Я занимаюсь проектами уже 20 лет. Много-много проектов (выдерживает паузу).

Я экспериментировал со своим разумом. Шел все глубже и глубже в свой разум. И в какой-то момент нашел его — Ниндзю. Он всегда был во мне. Он был частью моей личности, но прежде он просто спал. Когда я был молод, я боялся его будить. Но однажды у меня достало смелости, и на следующий день я проснулся Ниндзей.

— Можем ли мы поговорить о вашей юности? Где вы выросли?

— Сначала в Дурбане. Потом переехал в Йоханнесбург, жил там долгое время. Я много путешествовал по Южной Африке — был во многих очень разных местах. Я не хотел работать и искал разные предлоги, чтобы работы избежать. Поэтому кочевал — жил в гетто и в других дерьмовых местечках. Если я даже устраивался на работу, то долго не задерживался, меня отовсюду выгоняли под предлогом, что я ленив. Но я не был ленив, когда читал рэп.

Я кочевал с места на место. Я не принадлежал ни к одной южноафриканской культуре — в Южной Африке много разных культур, но я везде был чужим. Также в Южной Африке огромный социальный разрыв, как и во всякой стране третьего мира: есть люди, живущие в нищенских районах и страшных гетто, и есть очень богатые люди, высшее общество. Мне были совершенно не интересны богатые. Они скучные. Я хотел заниматься искусством и говорить с людьми, поэтому меня тянуло в гетто. Я стал читать рэп в черных клубах Йоханнесбурга. Мне там было интереснее, потому что там люди — реальные.

— Когда вы начали читать рэп?

— В 14.

— Какой вам тогда нравился рэп?

— N.W.A — «Fuck tha Police», потом Beastie Boys, LL Cool J, мне очень нравились рэпер по имени Paris, Public Enemy и многие другие. Весь этот ранний рэпак, тогда была куча свежей музыки, это было как новая волна. Я ничего не слушал, кроме рэпа. Только рэп, рэп, рэп, рэп. Рэп был моей религией. Он полностью завладел мной. Я забросил школу, перестал учиться. Пришлось смухлевать, чтобы ее закончить. Забавное было время — это было так давно.

Я искал встречи с Gucci Mane. Связался с его менеджером. Но выяснилось, что его как раз недавно арестовали.

— Сейчас Die Antwoord — в общем-то сами звезды рэпа. Вам, наверное, доводилось встречаться с героями своей юности на фестивалях — например, Wu Tang Clan. Какие у вас при этом возникают чувства?

— Странно встречаться с героями, потому что они иногда падают. Понимаешь, о чем я? Они меняются. Вот есть я — Ниндзя, артист, я делаю искусство, и есть Ниндзя — произведение искусства. Мои поклонники делятся на две части: одни — поклонники артиста Ниндзя, другие — его искусства. Так же и я — поклонник искусства Wu Tang Clan, но не их самих. Я хочу сказать, что я остался фанатом музыки рэперов того времени, но с ними самими связь утрачена. С большинством из них. Они изменились, состарились, низвергнуты. А их искусство остается.

— Вам доводилось встречаться с настоящими гангста-рэперами, которые на самом деле проходили через то, о чем читают рэп, — выросли в гетто, сидели, стреляли, кидали? Ну как Gucci Mane, например.

— Ха-ха. Я искал встречи с Gucci Mane. Связался с его менеджером. Но выяснилось, что его как раз недавно арестовали (смеется).

Мне и с настоящими бандитами доводилось встречаться, которые сидели, но рэп не читают. И что?

— Как они воспринимают вас — артиста, который ведет себя как они, то есть имитирует их стиль поведения? Они вроде как «реальные», а вы — нет.

— Они меня любят. Я такой же, как они, только не причиняю людям вреда. В этом единственная разница. Я такое же животное. Но вообще мне все равно, что подумают бандиты. Где бы я ни встречал людей, им нравится, что я даю им что-то новое. Это их привлекает. Люди хотят нового. Моя работа — давать им новое.

— Где вы берете вдохновение для нового?

— Из реальной южноафриканской жизни. Каждый день приносит что-то новое.

— Но вы сейчас много гастролируете, проводя время за пределами ЮАР.

— Не так уж много. Сейчас мы закончим трехнедельный тур и вернемся в Южную Африку. Будем готовиться к съемкам нового видео.

— Не поверю, что вы до сих пор живете в гетто.

— Я купил дом в Йоханнесбурге — в районе, полном современного дерьма. Это не гетто, но близко к zef side. Как я уже сказал, я не выношу районы, где живут обеспеченные слои южноафриканского общества. Мы любим гетто — там куда веселее.

Die Antwoord — «Zef Side»

— Ваш предпоследний клип был очень неожиданным и странным даже для Die Antwoord — психоделический анимационный ролик о Холокосте.

— Это не наше видео. Художник Гэри Бейсмен сделал этот ролик. Он просто взял у нас для него песню. Лицензировал, как берут для саундтреков фильмов.

Gary Baseman X Die Antwoord — «Buckingham Warrior»

— Ролик вам понравился?

— Я его еще не видел. Гэри — мой друг. Я собираю его работы, игрушки и всякое такое. Но этот клип еще не видел.

— Сколько человек работает в команде Die Antwoord?

— Я, Йо-Ланди и Hi-Tek.

— И все? Нет менеджеров, продюсеров, помощников?

— У нас есть один менеджер в Лос-Анджелесе. Его зовут Тони. Он работает с нами, а еще с Мэрилином Мэнсоном и Yeah Yeah Yeahs. И все.

Только рэп, рэп, рэп, рэп.

— Расскажите про Hi-Tek — он самый загадочный персонаж в вашей команде. Его и на сцене толком не разглядишь.

— Он мой лучший друг. Он делает нам всю музыку.

— Как давно вы знакомы?

— Лет 10. Он пришел из техно-тусовки. Мы с ним до Die Antwoord делали экспериментальные проекты. В какой-то момент я понял, что коммерческий рэп меня интересует больше, чем андеграундный. Что Тимбаленд, Swizz Beatz и другие «коммерческие» продюсеры делают более крутую музыку, чем те рэперы, которые сидят в андеграунде и этим гордятся. Hi-Tek меня поддержал, и мы стали делать Die Antwoord — гангста-бит, но в новом стиле, добавив туда элементов из электронной музыки.

— Как вы делаете песни?

— Идея рождается у меня или у Йо-Ланди, потом мы долго обсуждаем ее вместе с Hi-Tek, и из этих обсуждений получается песня. Или не получается. Мы никогда не работаем так, как обычные рэперы: сделали бит, записали минус, потом сверху что-то начитали. Мы долго работаем вместе над композицией, над звуком и над текстом (держит паузу).

Обычные засранцы-рэперы работают в очень легких коллаборациях. Мы делаем песни только вместе. В очень глубоком, глубоком, глубоком сотрудничестве.

— Мне рассказывали, что в ваш прошлый приезд в Москву вас очень впечатлила одна русская мелодия…

— (точно насвистывает «Если с другом вышел в путь») Эта мелодия.

— Я поражен, что вы ее так точно помните. Кажется, вы хотели сделать на ее основе песню. Что-нибудь получается?

— Мы связались с ее автором — это известный русский композитор…

— Шаинский.

— Как ты сказал? Повтори еще раз. Ша-ин-ский, да. Мы с ними поговорили. Он и его жена живут в Нью-Йорке, как оказалось. Они не против. Это ведь детская песня, да? Она очень крутая. Я от нее без ума. Мы пробуем сделать из нее песню. Но иногда у нас проходит большой срок между зарождением идеи и появлением трека. До двух лет. А иногда это случается быстро.

— То есть у русских еще есть шанс услышать эту мелодию на одном из альбомов Die Antwoord?

— Я не знаю. Не уверен. У нас все время появляются новые идеи. Мы их коллекционируем — откладываем на будущее. У нас много идей... (В трубке слышен скрип приоткрывающейся двери.) Минуточку. (Отходит от телефона. Другим голосом, уже без бравады: «Да, дорогая. Да, я делаю русское интервью. Да, дорогая, сейчас-сейчас». Возвращается к телефону.) Нам нужно заканчивать.

— Хорошо, заканчиваю. Сколько лет исполнилось вашей с Йо-Ланди дочери?

— Девять.

— Она видела последнее видео Die Antwoord?
— Не знаю еще. Мы же на гастролях, а она дома. Эй, мэн, а какая разница?

Die Antwoord выступят 2 июля в клубе А2 (СПб.) и 3 июля в клубе Arena Moscow