Александр Морозов — Владимир Пастухов. Переписка из двух углов. Июнь

Продолжается переписка между Москвой и Лондоном, которую ведут политологи АЛЕКСАНДР МОРОЗОВ и ВЛАДИМИР ПАСТУХОВ. Тэги этой части: сколько продлятся репрессии, история всех оправдает и роскошные привычки Владимира Путина

Письмо из Москвы. Морозов — Пастухову

24 июня

1.

Володя, здравствуй! Июнь кончается. Ходил я на «Стрелку», на выступление Олега Хархордина. Эта «Стрелка» — чудо, а не место. Построены деревянные трибуны, на них просвещенная молодежь полулежит (а одна барышня так прямо и задремала). В это лето модны сарафаны, девочки такие воздушные. Этот зал под открытым небом института дизайна «Стрелка» прямо примыкает к летней веранде знаменитого бара «Стрелка», куда мимо выступающих ровным потоком взбираются по лестнице счастливые представители московского upper middle class из числа командиров креативной индустрии. Вместе с Хархординым книгу представлял и Виктор Вахштайн. Пришел вместе с годовалым ребеночком. И так это все мило: Хархордин рассказывал о том, как республиканские добродетели (от Цицерона нам заповеданные) могут быть сегодня обнаружены в муниципальной борьбе против управляющих компаний. Вахштайн очень умело изобличал Хархордина в том, что у него плохо срастаются республиканские идеалы с неомарксистской «социологией вещей» Бруно Латура. Хархордин несколько лет назад издал по-английски полевое исследование о коммунальном хозяйстве г. Череповец, т.е. о «сетях и потоках» (т.е. потоках говна в канализации). И вот через три года решил его перевести на русский и издать здесь. Известный медиааналитик Василий Гатов тоже пришел на презентацию. Он мне сказал, что всю ночь читал это исследование о «людях, говне и коммунальных сетях», и, глядя на девушек в сарафанах, сказал: «Знаешь, что, кантианец, я тебе скажу. Вот мы паримся, перегруженные историческим опытом. У нас избыток сравнений со сталинизмом, нацизмом и прочими пиночетами. А вот ведь все теперь уже не в наших руках — а вот в этих» — и он ленинским жестом указал на тонкую спину девушки лет 19… И я с ним согласился. Действительно, ведь «кому жить, тому и осмыслять». Нам уже не жить при последствиях дальнейшего расцвета путинизма…

История оправдывает любую персональную позицию. Адаптация интеллигенции к советскому это хорошо показала.

2.

Говорят, что Кремль хочет закончить все политические процессы, то есть посадить уже всех наконец — и по «Болотному делу», и по отдельному делу Удальцова—Развозжаева, и Навального до 1 сентября. Так, чтобы с осени уже перейти к новому этапу «развития публичной политики». Но я виделся с А.Н., два часа с ним говорили и пришли к выводу, что это продлится еще год. Все-таки слишком велика амплитуда раскачки. И беспорядки на Хопре — плохая новость для Кремля. Вроде бы люди и знают, что сроки дают большие, в СИЗО держат и справедливости в суде не будет, — а бунтуют. То есть «гайка — туже, а дело — хуже». Да и налет на офис Льва Пономарева говорит о том, что список «врагов государства» не исчерпан. Да и вообще непонятно, когда теперь уляжется эта патетическая борьба патриотов с изменой. Ведь измены оказалось много. Она — везде. В каждом поселке можно найти. Пока ведь только по верхам идут: Сурков, Гельман, Гуриев, Навальный, два Гудкова, два Пономарева, Удальцов… Список несколько хаотичный. Но пока ведь еще не громили редакции газет. Еще патриотические студенты даже не начали пинками гнать за ворота вузов профессоров, уличенных в белоленточничестве…

Машина истории работает как мясорубка, скоро уже подойдет и очередь Суркова на биографию в ЖЗЛ. А чем он хуже Победоносцева?

3.

Знаешь, что я подумал недавно: история, как выясняется, оправдывает любую персональную позицию. Адаптация интеллигенции к советскому это хорошо показала. Да и история Германии. Подумал я об этом, говоря с Сережей Шаргуновым, который собирается писать для ЖЗЛ биографию Валентина Катаева. Вот начнешь писать биографию любого из тех, кто прошел межвоенный период, — и получается, что и его коснулась крылом «трагическая эпоха». История как бы выстраивает всех в линейку, в «континуум допустимого». История не бывает эксклюзивна, она инклюзивна. За пределами «континуума допустимого» в итоге оказываются только «буквально палачи». Не в переносном смысле. А только в буквальном. Андрей Архангельский меня спросил, когда мы сидели в паузах между выступлениями на книжном фестивале в ЦДХ: «А вот скажите: это уже “ужас-ужас!” или просто “ужас” и какую же позицию в связи с этим занимать?» И вот я ему этот «континуум допустимого» показал прямо тут. Вон идет Боря Куприянов — это очень хороший и честный человек, сейчас он занимается развитием сети московских библиотек по заказу Капкова. А вон там стоит Саша Подрабинек, который считает, что и за Гудкова-старшего нельзя голосовать, потому что он «бывший кагэбэшник». А вот нас с тобой фотографирует Слава Данилов, который теперь вместе с Пашей Данилиным сделал сайт при ИТАР—ТАСС, чтобы изображать, как прекрасно все идет на третьем сроке и какой молодец Путин. Все мы тут вместе — на книжной ярмарке. У нас презентации в одних и тех же павильонах. «А как вот это было, — спросил кто-то. — Как же Маяковский жил? Вчера он с кем-то читал стихи, пил, играл в маджонг, а завтра он идет по той же Мясницкой улице, по тем же мостовым и знает, что этого литератора уже расстреляли… А он дальше себе живет… Как?..» Ну, допустим, сам-то Маяковский застрелился… А вот Катаев прожил долгую жизнь и оказался одним из лучших советских стилистов к 70-м гг. Все это я к тому, что вот пишет человек для ЖЗЛ биографию, допустим, Победоносцева. Да, «не любила общественность» Победоносцева. Но это лишь факт из жизни «общественности». А для историка это трагическая фигура, ищущая душа с искренними намерениями, «хотел как лучше». Машина истории работает как мясорубка, скоро уже подойдет и очередь Суркова на биографию в ЖЗЛ. А чем он хуже Победоносцева? Да ничем…

4.

На днях были презентация штаба Собянина и съезд Народного фронта. «Мастера культуры», конечно, присутствуют. К Собянину вписались Гоша-наш-Жан-Рено-Куценко и Михаил Швыдкой. В Народный фронт — старец Говорухин и директор «Мосфильма» Шахназаров вместе с Мишей-однако- Леонтьевым... Как-то этот факт уляжется в биографиях великих актеров и кинорежиссеров? Напишут, что они были искренними консерваторами, противниками «революции» и видели во Владимире Путине какое-то важное будущее. И их совершенно не смущало то, что он уже сидит 12 лет. А почему нет? В театре люди привыкли, что режиссер самодур, а сидит во главе театра 30—40 лет. И ничего. Так и должно быть… Вот Гергиев, например. Он, говорят, теперь получил от Путина за верность право строить концертный зал на месте бывшей гостиницы «Россия» в Зарядье. Может быть, построит крупнейший концертный зал в мире. Который даже и архитектурно будет выражать идею «триумфа воли»…

Пожалуй, только Бастрыкину история не оставит возможности выйти с хорошим лицом. Он не Герберт Караян и не Мартин Хайдеггер. Поэтому для него не получится построить какую-то оправдательную позицию. Но вот что меня озадачивает, Володя, при взгляде на книжные полки мегашопа «Библио-Глобус»: тут есть целый раздел, где такие бастрыкины — внедрившие тезис «политическая целесообразность выше права и морали» — глядят с обложек как достойнейшие персонажи отечественной истории, отцы нашего «национального величия», можно сказать. Они не только внутри «континуума допустимого», но даже и как бы находятся не с краю…

 
Письмо из Лондона. Пастухов — Морозову

29 июня

Александр, если бы я не был болен Россией, то, наверное, мог бы написать зеркальные заметки о лондонской жизни. Те же выставки, те же девушки, те же сарафаны, те же споры, но на ином языке. Что же другое? Другая — власть. Даже не сама власть (тут тоже можно найти много параллелей), а ее положение по отношению к обществу, ее, так сказать, общественный статус.

Я все чаще думаю о том, что закон гомологических рядов Вавилова действует не только для биологических видов. В параллельных мирах развиваются аналогичные процессы, только протекают они по-разному. Вот недавно спешил на встречу с коллегой-адвокатом из Москвы, бежал по Уайтхолл в гостиницу, где он остановился, и наблюдал, как крепко сбитые бритые парни из Английской национальной лиги «бодались» с полицейскими. Серьезно так «бодались», не на шутку, с разгона атакуя местных «космонавтов». Всюду жизнь.

Но вся эта местная жизнь проходит мимо меня «вторым планом», потому что я всеми силами цепляюсь ментально за ту почву, которую унес на своих подошвах. За это я себя ненавижу и страшно завидую тем русским, которые сумели принять новую реальность как свою собственную. Сам же я живу словно в холодильнике (в прямом смысле слова — за последние два месяца температура в Лондоне практически не поднималась выше 20 градусов) и с нарастающим удивлением прислушиваюсь к жарким новостям из летней Москвы. При этом если раньше внимание мое было сосредоточено на глобальных процессах, то сегодня меня больше интересуют мелочи. Потому что только в мелочах сегодняшняя Россия — настоящая. Все остальное — ложь.

Лето — время задуматься об отпусках. Но русские вожди практически не отдыхают. Это Кэмерона можно обнаружить на скромной вилле в Тоскане пьющим кофе в местной кафешке с семьей. Представить Путина в таком интерьере невозможно — он не пьет кофе и чай, а денно и нощно бдит, то есть радеет о благе народном. Портрет Путина раскрашен теперь в эстетике «большого стиля» — Рифеншталь отдыхает. Глядя на это окаменевшее лицо, я лишь могу, перефразировав Энгельса, констатировать, что «все человеческое ему чуждо». И вдруг появляется живая человеческая деталь — выясняется, что несколько недель Путин трудится в Сочи.

Путин что — римский император, у которого столица всегда там, где он находится?

Нет, он ни в коем случае не в отпуске. Он трудится не покладая рук. Но почему-то в Сочи. И вся государственная машина завертелась в другую сторону. Теперь уже «не все едут в Москву», а «все едут из Москвы». Министры, бизнесмены, школьники, ходоки (в хорошем смысле слова) потянулись осматривать олимпийские объекты. Охрана мечется как очумелая, в суматохе даже не пропустили Дворковича на территорию резиденции. Жизнь аппарата встала дыбом. А зачем? Или Путин отдыхает — тогда сократите на этот период количество посещений и сэкономьте деньги. Или он не отдыхает — тогда пусть сидит себе в Кремле и не выворачивает работу правительственной машины наизнанку. Он что — римский император, у которого столица всегда там, где он находится?

Впрочем, ментально, видимо, все-таки император. Византизм вдруг полез из всех щелей русского политического сознания. Всюду помпезность, роскошь, демонстративное нежелание считать деньги, если речь идет об обслуживании власти. Вот Рогозин только что заявил о технологическом отставании русской промышленности на несколько десятилетий. Но ведь не это главное. Технологическое отставание русской промышленности на десятилетия есть лишь функция ментального отставания русской власти на несколько столетий. Русская власть — это автономная организация, застрявшая эстетически и этически в Средневековье. В этом смысле, конечно, контраст с западной жизнью является действительно разительным. Ничего подобного себе здесь никто не может позволить. Заклюют.

И как продолжение темы — новость о вертолетной площадке в Кремле, которая в России никого даже не удивляет. Я написал приятелю и по совместительству редактору по этому поводу, он лишь недоуменно пожал плечами: «Ну и что? Ну, летает...» Летает, но зачем? Никому даже в голову в Москве не приходит простой вопрос — а почему бы Путину просто не поселиться в Кремле? Тем, у кого такая постановка вопроса вызывает завышенные ожидания, я советую расслабиться. Я не предлагаю поселить Путина в Кремле навсегда. Речь идет исключительно о том, что, пока он является президентом России, он должен жить там, где работает. И я полагаю, что вместо того, чтобы строить в Кремле «аэродром», было бы и проще, и, главное, дешевле поселить Путина в Кремле. Как Ленина.

Меня всегда поражает умение российских властей из всех способов решения проблемы выбрать самый затратный и спорный. Идея доставки высочайшего тела в Кремль с дачи по воздуху не нова. Она обсуждалась еще при Ельцине, и тогда, насколько я помню, препятствием стала забота о сохранении Кремля. Выяснилось, что посадка летательного аппарата в Кремле создает угрозу для его древних построек. Сейчас, судя по всему, либо эту задачу сумели как-то решить (что маловероятно), либо она перестала быть актуальной (не до архитектурных излишеств сегодня).

В то же самое время есть другой, гораздо более дешевый и, главное, эффективный способ решения проблемы и в интересах москвичей, и в интересах власти, который широко практикуется в мире. Глава государства должен жить там, где он работает. Обама занимает апартаменты в Белом доме, Олланд живет и трудится в Елисейском дворце, а Кэмерон ютится в жалких комнатушках на Даунинг-стрит. Что мешает Путину, которому так нравятся советские традиции, последовать примеру западных лидеров или хотя бы первого коммунистического правительства и поселиться в своей государственной резиденции?

Было бы и проще, и, главное, дешевле поселить Путина в Кремле. Как Ленина.

Мешает, собственно говоря, уже отмеченная привычка к роскоши, к византийскому размаху и царскосельскому комфорту. Жизнь на рабочем месте — не сахар, апартаменты в Кремле предполагают некоторые ограничения (если, конечно, не довести византизм до логического конца и не устроить свою спальню в Грановитой палате). Путин не хочет как Ленин, он хочет как Сталин — жить на природе. Причем, судя по количеству госдач, одновременно чуть ли не в каждом часовом поясе огромной страны.

Речь не о том, что мне очень хочется вписать Путина в кремлевский интерьер. Но в современном мире, тем более в условиях мегаполиса, это наиболее рациональный выбор и даже необходимость. Таким образом за минимальные деньги и с максимальной выгодой для общества решаются вопросы и безопасности, и экологии, и управления. И тогда никому никуда не надо будет ездить. Все вопросы можно будет решать на месте. Другое дело, что это предполагает очень скромный образ жизни правителя. Обитать на рабочем месте никому не в радость. Апартаменты британского премьер-министра не впечатлят в России даже бизнесмена средней руки. Но, может быть, именно поэтому и не появляется у европейских политиков особенных стимулов цепляться за власть вечно. Путин как-то сказал, что он трудится как раб на галерах. Может быть, он и раб, но корабль его больше похож не на галеры, а на испанский галеон, груженный золотом.

Если ориентироваться на открытые источники информации, в распоряжении Путина находится четверть сотни роскошных резиденций, состоящих на балансе Управления делами президента РФ, и даже маленький гостевой домик во Франции. Ему есть где принять своих коллег-президентов, выбор огромен — от Карелии до Алтая, от Стрельны до Екатеринбургского дворца, от Валдая до Бочарова Ручья. Если смотреть на вещи шире, то российская номенклатура в конечном счете не только не отказалась от всех привилегий советской номенклатуры, но и многократно приумножила их. И в этом, а не в отдельно взятой вертолетной площадке заключается сегодня главная проблема.

Идея «служения» совершенно чужда русской власти в целом и Владимиру Путину, как ее современному воплощению, в частности. Ему гораздо ближе идея власти как миссии. При этом хорошо оплачиваемой миссии. Сибаритство и склонность к неуемному расточительству — фирменные отличительные черты нынешнего правления. И важно отметить, что в этом вопросе именно Путин является законодателем номенклатурной моды, он показывает пример всем остальным. За ним уже следуют и патриарх, и вице-премьеры, и министры, и макроолигархи с микроолигархами.

Поразительно, но вопрос о том, что проблему можно решить не за счет увеличения расходов, а за счет их сокращения, даже не обсуждался. Жить «красиво» стало правилом хорошего тона. И это то главное, чем посткоммунистическая власть отличается от коммунистической. Та хотя бы декларировала свою приверженность аскезе (хотя, конечно, на практике ей не следовала). Нынешняя власть не считает нужным скрывать свои инстинкты. Из Лондона особенно хорошо видно, как русская власть все дальше отрывается от земли и стремится куда-то в космос, в автономный полет по ей одной ведомой траектории.

Также по теме:
Александр Морозов — Владимир Пастухов. Переписка из двух углов. Март
Александр Морозов — Владимир Пастухов. Переписка из двух углов. Апрель