«Я чувствовал себя таджиком»

Музыкант, проведший 7 месяцев в Китае на заработках, рассказывает о своем опыте и о том, что звучит в ресторанах Шанхая и Шэньчжэня

Петербургский музыкант Константин Ф. семь месяцев провел в Китае — играл в ресторанах, на торжественных вечерах, презентациях и пляжах. По возвращении он рассказал COLTA.RU, в какие истории ему приходилось попадать в азиатской стране, обожающей западную поп-культуру.

Русский Шанхай

В Китай я поехал случайно. Давно слышал от кабацких музыкантов, что там можно хорошо зарабатывать, ничего не делая. Мы с моим барабанщиком долго говорили на эту тему и решили поехать. Он нашел в Шанхае русский ресторан, списался, поговорил по скайпу с владельцами (это был китаец с русской женой). Мы нашли отличного гитариста и красивейшую вокалистку, хотя пела она не очень уверенно. Оформили туристические визы в Питере. Сами купили билеты. Тогда это обошлось в 14—15 тысяч рублей. До Шанхая летели через Москву и Урумчи.

Нам обещали зарплату 30 000 рублей, это примерно 6000 юаней. Обещали жратву и жилье, но питаться пришлось самим. Мы впервые сыграли на следующий день после приезда. Вроде нормально. Вскоре получили деньги за первые четыре дня. Вообще мы должны были играть шесть дней в неделю, с 9 вечера до часу ночи, по три отделения в 40—45 минут. В перерывах нельзя было уйти, нельзя было опаздывать, а заканчивать выступления надо было строго по расписанию.

Хозяин напоминал нам, что «Миллион алых роз» — офигенная песня.

А мы, естественно, уходили проветриться, погулять немного, купить что-нибудь поесть, так как в ресторане, где мы выступали, еда была слишком дорогой, мы бы там проели всю зарплату. Для нас это было вполне нормально — заниматься своими личными делами в перерывах между отделениями, в России так делать можно, никто слова не скажет. И мы были очень удивлены, когда нам сказали, что мы должны тупо сидеть в кабаке пить чай. Мы, как дети, не хотели принимать эти правила. Нам говорили — мы забивали. Потом мы узнали, что для китайцев работа — это не то же самое, что для русских. В Китае ты должен делать, что говорит начальник, и никак иначе.

Ресторан, кстати, назывался «Летающий слон». Я не знаю — почему! Русский ресторан «Летающий слон». Я бы понял, если бы балалайка, водка или медведь, но при чем тут слон? Хозяин был типичным китайцем. Единственное, что его отличало от других, — он с серьезными ошибками, но все же говорил по-русски, старался вникнуть практически во все детали нашего выступления. Ничего не понимая в музыке, он почти после каждого выступления проводил с нами «разбор полетов». Напоминал нам, что, по его мнению, «Миллион алых роз» — офигенная песня, ее слушает чуть ли не пол-России ежедневно и нам надо ее особенно круто исполнять. В ресторане мы практически не играли Леди Гагу и подобные вещи, репертуар наполовину состоял из русских песен.

Еще хозяин настоятельно просил выучить одну известную китайскую песню. Типа, это весело, когда русские поют китайское. Но как вокалистке учить слова? Он написал русскими буквами этот адовый для русского человека текст и попросил вокалистку учить, мы ее там так и не успели сыграть. Но в будущем она нам очень пригодилась.

В первый месяц я в основном видел вокруг русские рожи и говорил по-русски. Словно я опять в Питере. Вообще в Китае русских достаточно. Много танцоров, диджеев. Видимо, это все-таки нелегальные работники. Хотя агенты мне объясняли, что они какие-то налоги с нас платят.

Отыграв программу, мы шли по клубам, везде ведь вход бесплатный, а жили мы в центре. И там можно было джемовать с другими музыкантами. Помню, сначала мы стремались, потом я подначил ребят, мы вышли, сделали «Little Wing» Хендрикса, потом просто импровизировали, нам хлопали и говорили: «Yeah, man, cool». Словом, мечта осуществилась!

Я выходил играть и один. Там все просто — подходишь, стоит бас типа Squier. Спрашиваешь, можно ли взять инструмент. Никаких проблем, все очень дружелюбные вокруг, уступают очередь и так далее. В Шанхае собираются музыканты со всего мира. И еще приходят люди, которые играют чисто для души, порой даже лучше тех, кто играет для заработка.

А потом вдруг начались косяки. То мы лажово сыграем, то опоздаем. Забили на репы. Все ходят в магазины, гуляют. Тучи начали сгущаться. У меня была работа в Питере, я хотел вкалывать, остальных это не так волновало. И нас из «Слона» выгнали. Сначала сделали предупреждение, предложили сыграть два раза в неделю, зарабатывать минимум. А потом выгнали. Мол, мы не нуждаемся в ваших услугах. Жилье у нас еще до конца месяца было оплачено, но визы кончались. Я несколько забеспокоился, начал писать знакомым. Только вокалистке предложили работу. А я вспомнил, что знаю одного музыканта, живущего в Китае, мы виделись мельком в Питере. Я нашел его контакты, мы созвонились. Его звали Саша. Он был в Шэньчжэне и предложил увидеться через несколько дней в Шанхае. Я пришел в клуб, он играет, я жду, начинаем общаться, он спокоен, а я напряжен. Тут еще подходит какой-то француз, предлагает поджемовать, мол, басиста не хватает. Саша говорит: «Вот парняга есть, может с нами». Француз называет что-то, мне неизвестное. Но я понимаю, что надо играть в любом случае. К счастью, все решают пойти в другой бар, мы напиваемся. И на следующий день я поехал в китайские спальные районы. Это гетто, двери с решетками, жуть. Правда, в Шэньчжэне мы как-то решили снять жилье в аналогичном районе, и нам в итоге очень понравилось — дешево и прикольно, можно почувствовать, что такое настоящий Китай.

Я описал Саше все проблемы. Он дал мне телефоны агентов. Его девушка Чен-Чен, кстати, оказалась единственной красивой китаянкой. Я ведь думал в Питере: еду в Азию, там будут суши и кайфовые азиатки. Но суши-то — это японская еда. А красивые азиатки — это японки, ну, еще кореянки, но не китаянки.

На следующий день я с моим базовым английским звонил агентам. Мне попалась девочка с таким же уровнем языка: «Хелло, мьюзик, ворк!» Она попросила e-mail, я отправил подготовленную в Питере видеопрезентацию. И Саша мне сказал — вам надо ехать в Шэньчжэнь, там вся работа. Отправляйтесь на юг. К тому же надо визы продлевать в Гонконге. Певица наша решила не ехать, мол, у меня тут уже есть работа, но обещала: когда найдем вариант на юге, она приедет.

Тесный Шэньчжэнь

Мы купили дешевые сидячие билеты на поезд. Ехать 18 часов. Выяснилось, что есть и стоячие места. Это был ад. Мы сели в Шанхае, а потом люди начали стоять везде. А потом эти же люди спали где придется. В тамбуре я курил, а там человек на человеке. Мы давали посидеть кому-то вместо нас, сложилась дружественная обстановка, смотрели всем вагоном на английском «Властелин колец». К счастью, один человек понимал английский, через него мы выяснили, что нам надо выходить на конечной. Тогда мы не знали языка, иероглифов, ничего.

Приехали на вокзал, на самую границу. Вышли — жара, где мы, что мы, как отсюда потом выбираться? Позвонили в визовую контору, там работают проверенные китайцы, все русские местные их знают. Сдали вещи в камеру, правда, взяли инструменты с собой, слишком дорого было их хранить. Вручили паспорта девушке из конторы, а сами въехали в Гонконг, буквально пару станций проехали, вышли на окраине. Я полез в горы, едва не был покусан местными собаками у храма, в шесть вечера мы получили паспорта с визами на три месяца. В итоге к нам подошел китаец предложить гостиницу. Это оказался этаж в 17-уровневом здании, на каждом — свой отель. Рядом с нами жили в основном проститутки и их клиенты. Мы не могли подключиться к интернету, и понимающие английский проститутки нам помогали.

Выяснилось, что джаз для китайцев — это Нора Джонс.

Я вселил парней в крохотную комнату без окон, а сам оставил вещи и пошел спать на улицу. Нашел парк, лег на скамейку. Никого нет, тепло, но как-то стремно. В 6 утра китайцы начинают бегать — через час весь парк полон. Так я ночевал раза четыре. То спал в парке, то гулял по ночному городу, подремать можно и днем где-нибудь на лужайке, к тебе никто не будет докапываться. Еще пробовал на пляже. Лежишь себе на песке, людей почти нет, не холодно, плеск волн, свежо, и зачем платить за гостиницу в таком случае?

Днем искал работу. Позвонил Саше, предложил поиграть с его приятелем-бразильцем. В итоге гитарист попал в другую группу. Вокалистка прилетела, причем умудрилась уговорить предыдущего работодателя купить ей билет на самолет и сделать новую визу (прилетала она с какой-то временной бумажкой). Заработали мы по 700 (3500 р.) юаней каждый, выступив в городе Дунгуане, в 50 км от Шэньчжэня. Еда, река рядом, все в кайф. Словом, я решил — хочу здесь работать.

В итоге мы сняли на четверых номер с одной кроватью. В нем уже было окно. Все стоило 100 юаней (500 р.) за ночь. Трое спали на кровати, мы кидали жребий — четвертый лежал на полу. При этом в номере был просто огромный сортир! Словом, я порой чувствовал себя таджиком.

«Band from England»

Прожили мы так месяц. Начали находить больше работы, знакомиться с людьми, жизнь начала налаживаться. Я незаметно стал лидером, потому что обо всем договаривался. Товарищи хотели больше денег. А мне приходилось по два часа болтать с агентами. И вот обстановка начала накаляться, а музыканты — расслабляться. Понятно, что еще чуть-чуть — и нас могли опять выгнать.

Все проходило так: я звонил агенту, рассказывал, что у меня группа. Китайцы вежливо просили видео и почему-то фото. В России работодатели зачастую не очень вежливы, но ведут себя более честно, в Китае агенты любят обманывать. К счастью, я захватил из России пиджак брата, потому что выяснилось, что часто надо выступать в костюмах. Вокалистка выглядела всегда офигенно, она покрасила волосы в белый, и ее принимали за американку. Помню, стоим на сцене с ней, клавишник — из Латинской Америки, гитарист — испанец. По-английски все — еле-еле. Нас объявляют: «Band from England».

Как-то играли в Дафене, в так называемой Dafen Oil Painting Village. У барабанщика заедал электронный хай-хэт, мы спели полторы песни, получили 700 юаней. А попросили нас сыграть джаз. Выяснилось, что джаз для китайцев — это Нора Джонс. То есть все, что не рок. А мы уже думали, что придется как-то давать номера Эллы Фицджеральд.

Валера вышел пьяный на сцену с баяном и сыграл им «Пусть бегут неуклюже».

Сами китайцы плохо играют, они просто несобранные. Но любят музыку — очень любят петь и танцевать. На каждой площади устраиваются танцы, кто-то приносит колоночку — и начинается. Танцуют даже под ремиксы «Катюши». В барах порой играет «Любэ». Активно тырятся фонограммы групп типа «ВИА Гра», «Руки вверх» — а потом на них записывается новый китайский текст. Леди Гага, Бритни Спирс, Кэти Перри — без этих песен туда вообще не стоит ехать. Psy — это просто культ. На дискотеках он звучит через раз. И все китайцы толпами скачут, словно на лошадях.

Словом, мы поднялись. Помню, играю в отеле, четыре звезды, заказываю в ресторане меню два раза, все оплачивают организаторы. Мы научились играть. Не лажали. Я звал других музыкантов, искал хороших — знакомился на совместных концертах, джемах. Мы уже не репетировали, потому что люди менялись, а барабанщик перестал с нами плотно общаться. С вокалисткой у меня сложились хорошие, доверительные отношения, мы даже снимали номер на двоих.

Агенты у нас менялись, всего их было человек 10. Они звонили, когда появлялись предложения, порой случались накладки, в выходные приходилось отказываться от некоторых вариантов.

Повар-клавишник

Однажды мы должны были ехать в Сямынь. Мне говорят: нужен квинтет. Погодите, но на семиструнном Ibanez человек все что хочешь сыграет. Нет, нужен клавишник. Хорошо… Я познакомился за несколько дней до этого с поваром из Италии. Звоню ему: Доминик, платят 1000 юаней, хочешь, дорогой фрателло, слетать, пожить в отеле и так далее? Звоню оргам, говорю, у клавишника синтезатор в ремонте, найдите свой. Приехали в аэропорт, рейс задерживается на четыре часа, мы сидим в салоне, итальянец ругается, вставляя русские матерные выражения. Пристает к агенту, 20-летней китаянке. Начинает зачесывать, где он был. Мол, Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Лондон — я там готовил блюда. «Что вы там делали?» — «А-а, играл, да, конечно, помнишь, Константин, мы в Нью-Йорке выходим — и…»

Танцуют даже под ремиксы «Катюши». В барах порой играет «Любэ».

Приехали. Саундчек. Я ему показываю аккорд ля минор: нажмешь, покрутишь эту ручечку и покажешь большой палец звукорежиссеру. Тут подходит агент, и повар по клавишам бьет: такое, что ли, соло?

Хорошо, проверили клавиши, разбираемся дальше со звуком. И вдруг что-то начинает гудеть. Думаем, провод отходит. Меняем. Звук идет. Поворачиваюсь — стоит итальянец и держит одну ноту, врубив какой-то непонятный тембр. Я начинаю материться.

Зато итальянец потом плясал так, что мы выдали лучший концерт. Как-то в тему брал случайные аккорды и водил по синту локтями. Правда, после этого выступления мы поссорились с гитаристом, в итоге он уехал. Я нашел другого музыканта, но это было непросто. Вывод — не надо ссориться, если вы фигачите за границей, особенно в Китае.

Концерт на Рождество

Словом, неплохо я зашибал. Меньше, чем за тысячу юаней, и не вставал. Помню, на Рождество за три дня заработал больше 60 000 рублей. 24 декабря я забил два концерта примерно в одно и то же время. Поделил группу. Я и вокалистка поехали в одно место c другими музыкантами. А барабанщик и уже новый гитарист (из Владивостока) — в другое, они должны были изображать, будто мы тоже с ними находимся на саундчеке. Вдруг мне звонит менеджер: я пакую быстро инструмент, отталкиваю людей от вокалистки. Поднимаю трубку и кричу: чувак, я был на замене, агент виноват, я не виноват, я уже еду. Показываю таксисту на чужом телефоне адрес, чтобы он четко запомнил. Китайцы-таксисты постоянно теряются. Завезут тебя куда-нибудь на отшиб — ты им только руками машешь: «Ребята, это явно не здесь!»

Мне опять звонит менеджер: просит передать телефон таксисту. Засада! И я говорю на китайском то, что знаю: хозяин недоволен. Подмигиваю, он кивает, берет трубку... Успели, словом, хорошо, что там праздник задержался. Но нас штрафанули. Каждый получил по 2000 юаней, забрали по 150 юаней, так что мне было нормально. Гитарист убивался — думал, что это из-за того, что он плохо сыграл.

Это был не единственный мой штраф. Однажды я напился, полез на сцену, отбирал бутылку у шести-семи китайцев одновременно — я тяну бутылку, они меня останавливают, боятся при этом до жути. Агент на меня орал матом. На следующий день мы пришли к нему на стрелку с барабанщиком. Я, как в школе, все отрицаю. А барабанщик поднимает голос. У него рост — 190 см. Сговорились на штрафе в 300 юаней.

Это еще что! Был там такой Валера с Украины. Играл на скрипке, на клавишах. Моя вокалистка однажды мне по телефону говорит: у нас тут церемония награждения почетных китайцев, Валера вышел пьяный на сцену с баяном и сыграл им «Пусть бегут неуклюже».

Вернулся я потому, что соскучился по дому. Меня достали китайцы, еда, которую можно есть исключительно под алкоголь. Однажды увидел у корейского ресторана повешенных собак, что меня покоробило. Хотя агенты пишут — предлагают еще поработать. Видимо, я еще туда вернусь.