Анна Данилова: «Одни говорят, что “Правмир” финансируется Госдепом, другие — что это кремлевское издание»

COLTA.RU поговорила с главным редактором самого популярного православного издания рунета

Портал «Православие и мир» — не столько издание с конкретной редакционной политикой, сколько площадка, где выступают сторонники самых разных позиций в современном православии. Среди авторов «Правмира» — поэт Ольга Седакова, библеист Андрей Десницкий, переводчица Марина Журинская, писатели Александр Архангельский, Елена Зелинская, Андрей Максимов. Портал ежедневно публикует от 7 до 14 новых материалов, у него 80 000 уникальных посетителей в день (более полутора миллионов в месяц), его цитируют светские СМИ. Ресурс, который опережает по популярности другие русскоязычные православные издания, делается силами нескольких энтузиастов. COLTA.RU поговорила с главным энтузиастом и главным редактором «Правмира».

— Как вам удалось сделать «Правмир» таким популярным?

— Мы не гнались за гиперпосещаемостью, ничего особенного не делали, платно его не продвигали. Просто девять лет назад, когда мы начинали, в интернете была свободная ниша — не хватало издания, которое бы говорило о православии понятно и просто. Так, чтобы и внешние, не церковные люди понимали — и знали, видели, что их тут не оттолкнут.

— Кому принадлежит идея создания «Правмира»? Как это все начиналось?

— Начиналось так: один молодой программист начал ходить в церковь и заметил, что для людей церковных есть много журналов и сайтов, а для тех, кто только присматривается к православию, только начинает свой путь, — ничего (дело было в 2004 году). Он сказал об этом священнику и еще одной прихожанке, выпускнице филфака, и предложил такое онлайн-издание сделать. Девушка сразу идею забраковала — это сложно, кто это все будет писать? А священник горячо одобрил — правильно, не все же сложными богословскими и монашескими текстами сеть наполнять.

— То есть вы уже тогда, в 2004-м, рассчитывали на сетевую аудиторию?

— Да, мы изначально хотели говорить именно с теми, кто черпает информацию в сети. И у Анатолия уже тогда было ясное понимание, что будущее журналистики — в интернете. Ну и, разумеется, только интернет-издание можно было начинать при полном отсутствии финансирования. На большую аудиторию мы, конечно, не рассчитывали, сразу решили: если хотя бы одному человеку хоть один раз поможем — значит, не зря. Задумали простой миссионерский сайт, хотели выкладывать полезную информацию — например, о понятно написанных церковных книгах, они тогда были в дефиците. Хотя я-то считала, что таких книг нам хватит на полгода, а потом придется закрываться. Но «Правмир» стал расти так быстро, что мы за ним не успевали, и отступать было поздно и некуда. Читатели все время требовали: быстрее, лучше, сильнее, приходилось больше работать, потом появились первые пожертвования и возможность платить по чуть-чуть авторам, потом — позвать кого-то на работу, потом — открыть дочерние проекты: сайт для женщин «Матроны.ру», сайт »Неинвалид.ру» и Pravmir.com — миссионерский ресурс на английском.

Практически все православные СМИ — от «Фомы» до «Славянки» — принадлежат частным издательским домам.

— Сейчас у вас большая редакция?

— В штате пять человек — кто в Москве, кто на Украине, — и много замечательных авторов и колумнистов по всему миру. У англоязычного сайта своя редакция, все волонтеры. Через три года совместной работы над порталом тот программист и та девушка поженились, и теперь у них дома практически офис «Правмира» (собственного редакционного помещения у него нет). Протоиерей Александр Ильяшенко — тот священник — стал председателем редакционного совета. Системный администратор сайта и генератор идей — Анатолий Данилов, а я, самый большой скептик, оказалась главным редактором.

— Переквалифицировались из филологов в журналисты?

— Журналистом я себя не считаю. Есть люди письменного склада, есть — устного, вот я принадлежу ко вторым и больше всего люблю преподавать — английский и риторику. Я филолог-англист, защитилась и написала монографию о техниках языкового воздействия в западных СМИ во время военных кампаний, преподаю на филологическом факультете МГУ и в Академии госуправления и народного хозяйства. А порталом занимаюсь в свободное от работы время. Хотя иногда мне кажется, что это вся остальная жизнь происходит в свободные от «Правмира» минуты.

— Как вы успеваете преподавать, делать портал да еще так активно продвигать его в соцсетях?

— Обычно утром проверяю все публикации сайта, что-то исправляю — и на работу. На парах не отвлекаюсь, хотя это непросто: читаешь лекцию и краем глаза видишь, что на телефоне уже десять рабочих эсэмэсок. На перемене стараюсь понять, что в мире происходит, у кого берем комментарий, кому заказываем текст, с кем договариваться об интервью. Потом еду брать эти интервью или дома редактирую. Бывает, выправишь последний текст, смотришь — о, восемь утра, пора ехать на работу. Правда, в последние полгода (у меня родилась дочка) я делаю меньше и рада, что редакция без меня справляется. Соцсетями наш редактор занимается отдельно, но мой фейсбук — это, конечно, сплошь ссылки на материалы «Правмира» и их активное обсуждение. В последнее время, правда, вношу некоторое разнообразие — иногда выкладываю в ленту дочкины фотографии.

— «Правмир» связан официально с Русской православной церковью? Кто ваши учредители и инвесторы?

— Надо понимать, что официальных церковных изданий очень мало, это «Журнал Московской патриархии» и несколько изданий синодальных отделов. Практически все православные СМИ — от «Фомы» до «Славянки» — принадлежат частным издательским домам, хотя в числе их учредителей могут быть клирики, а сотрудники и авторы обычно православные. «Правмир» — независимое издание, его учредители — протоиерей Александр Ильяшенко, мы с Анатолием и наш директор по развитию Максим Власов. Инвесторов у нас нет, есть Попечительский совет из семи человек, его возглавляет Владимир Мединский, министр культуры, в состав входят представители делового мира, чиновники, журналисты. Это люди, которые доверяют нам, которым доверяем мы, их участие, моральное и финансовое, и держит «Правмир» на плаву, это наше общее дело. Сейчас мы ощущаем необходимость совет расширять, денег на развитие уже не хватает. Скажем, в проекте «Неинвалид», который недавно был отмечен на конкурсе «Мир равных возможностей» как лучший информационный сайт, столько всего можно сделать, если бы были средства!

— Из чего складывается ваш бюджет?

— Примерно 50% дает Попечительский совет, 10% — доходы от рекламы, 10—15% — пожертвования читателей, а 30% — увы, дефицит.

— Подобный ресурс может быть окупаемым? Вы можете, например, брать больше рекламы?

— При такой посещаемости и цитируемости «Правмир» вполне мог бы существовать за счет рекламы. Но православные организации, которые дают нам рекламу, не в состоянии платить даже десятую часть «светских» расценок. Искать рекламодателей я, увы, не умею совсем, тут нужен специалист. Кстати, некоторые считают, что православные неплатежеспособны — приходилось такое слышать от рекламных агентств. Я лично знаю нескольких весьма — вплоть до списка «Форбс» — платежеспособных православных читателей «Правмира», и они очень удивляются недальновидности рекламодателей.

— Как вы собираете пожертвования? Проводите кампании по сбору средств?

— На сайт интегрированы платежные сервисы для удобства жертвователей. А вот какими должны быть подобные кампании в нашем случае — большой вопрос, не хотелось бы выглядеть навязчивыми. Но что-то делать надо, а то мы часто слышим: «Зачем вам еще деньги? У вас же столько материалов, такой большой ресурс, так все прекрасно!» Как объяснишь, что общий бюджет четырех изданий — «Правмир», «Неинвалид», «Матроны» и Pravmir.com — равен примерно одной зарплате главного редактора в коммерческом издании, что у нас руководство не получает зарплат, а каждый сотрудник работает за двоих-троих? Мы не можем позволить себе взять корректора и фоторедактора, не говоря уже о моей давней мечте — пригласить репортера, который бы мог делать расследования, и оплачивать ему командировки. Поэтому — земной поклон авторам и колумнистам, которые пишут за наши гонорары или вообще от гонораров отказываются.

Мы связались с монастырем, выяснили, что притон не на территории, а по соседству и монастырь много лет борется за его выселение.

— Какие-то задачи ставят ваши попечители перед редакцией?

— Достичь таких-то цифр по аудитории или отработать такие-то темы? Нет. Есть общее желание развивать ресурс. И общее неравнодушие. Бывает, попечители сами предлагают идеи, а иногда и сами пишут для нас.

— А, скажем, задачу отражать официальную церковную повестку перед вами кто-нибудь ставит?

— Мы даем новости и хронику из официальных церковных источников, многие церковные события освещаем шире. Благодарны за возможность советоваться с представителями синодальных структур, они подсказывают, у кого по какой теме лучше просить комментарий. Но требований что-то отражать или, наоборот, не отражать, конечно, никто не выдвигает.

— Ваши комментаторы, колумнисты и авторы выражают разные, иногда противоположные, взгляды. Некоторых читателей это сбивает с толку — непонятно, какая у «Правмира» позиция.

— Да-да, одни говорят, что «Правмир» финансируется Госдепом, другие — что это кремлевское издание и как не стыдно печатать такую пропрезидентскую пропаганду. Один из наших комментаторов выступает за разгон гей-клубов — читатели ругают нас за экстремизм. В другом материале разные священники делятся пастырским опытом — как говорить с подростками нетрадиционной ориентации, — и нас опять ругают, уже за либерализм. Все время кто-нибудь недоволен. Мы пробуем — и это очень трудно — давать слово разным людям и выстраивать возможность дискуссии. На многие вещи православные смотрят по-разному. Одни священники запрещают читать «Гарри Поттера», другие горячо благословляют. Одни любят рок и проповедуют на рок-концертах, другие считают его самым ужасным явлением современности. Есть огромное поле для дискуссии. В том числе по внутрицерковным вопросам. Несколько лет назад патриарх призвал мирян к активному обсуждению документов, которые вырабатываются Межсоборным присутствием (совещательный орган Московского патриархата, собирается в периоды между церковными соборами для содействия в подготовке соборных решений. — Ред.). Вот мы и стараемся создавать место для обсуждения.

— Кто ваш читатель?

— Все, кому хочется знать, чем живет христианин в современном мире. Это очень широкая аудитория — в том числе те, кто от веры далек, но интересуется внутрицерковной дискуссией или мнениями православных по актуальным вопросам. Я всегда радуюсь отзывам из серии «вы не смотрите, что сайт православный, а автор священник, — очень толковая статья» — когда совсем внешние люди у нас что-то для себя интересное находят. Как было приятно, когда «Эхо Москвы» перепечатало наше интервью с протоиереем Кириллом Каледой — и на сайте «Эха» красовались его слова: «Пока не будет памяти о новомучениках, не будет никаких успехов в стране».

— Когда «Правмир» пишет о внецерковных событиях — как вы определяете, какие темы ваши? По какому принципу выбираете авторов?

— Дело не в темах — тут ограничений нет, — а в подходе. Нас волнует все то, что волнует любого человека, особенно — с точки зрения нравственного выбора. Когда есть вопрос — как поступить? Где здесь христианство? Что я должен в этой ситуации делать? Это может быть что угодно — школьная реформа, усыновление, новый законопроект. И про митинги мы писали, и с Тахрира у нас были репортажи. А среди наших авторов есть и католики, и мусульмане, и атеисты. В этом смысле у нас только два простых критерия: чтобы человек был компетентен в том, о чем говорит, и не враждебно относился к православию.

— Полемика с теми, кто враждебно относится к православию, в ваши задачи не входит?

— Мы не задаемся специально целью дискутировать, например, с атеистами. Но бывает, что враждебность эта основана на довольно поверхностном представлении о Церкви, православии или вообще христианстве. Однако если человек при этом в принципе готов узнавать что-то новое и в силах спокойно говорить и слушать — мы готовы полемизировать.

К вопросу о поверхностности — помните, осенью была история: одно информагентство выпустило сообщение, что на территории Сретенского монастыря обнаружен притон, чуть ли не публичный дом? Новость стала расходиться по сетевым изданиям, но при этом выяснять толком, что случилось, как-то никто не спешил. Мы связались с монастырем, выяснили, что притон не на территории, а по соседству и монастырь много лет борется за его выселение. Написали заметку. Через несколько минут ее перепечатало «Эхо Москвы», за ним многие другие. Скандал угас, не успев разгореться. Я вообще замечаю, что за такими страшными историями про Церковь в светских СМИ очень часто стоит незнание и нежелание разобраться. Сколько было шума из-за монаха, который на Валааме президенту Путину руку поцеловал! Сколько перепостов и горьких сетований на раболепство русского монашества. Никто не потрудился узнать, что монах этот с Балкан и что руки он при встрече целует всем — такой у него обычай, так он всех людей почитает. Хотя, конечно, нежелание разбираться и верифицировать не только к церковным новостям относится. Пару лет назад Дмитрий Соколов-Митрич назвал это «казусом Рукосылы» (сюжет о девушке, якобы убитой скинхедами, о котором в 2008-м написали многие СМИ, оказался мистификацией. — Ред.). Сейчас время «Фогньюс», даже журналисты не всегда отличают фейк от факта.

— Чем, по-вашему, православная журналистика отличается от журналистики вообще? В чем вы видите свою миссию?

— Что такое православная журналистика, мы и сами честно пытались понять, даже спецпроект делали, в котором маститые журналисты по-разному на этот вопрос отвечают.

Я, не будучи журналистом, не взялась бы. Но для себя мы в разговорах с друзьями портала это сформулировали так: миссия «Правмира» — свидетельствовать. О поступках и взглядах тех, кто именует себя православными. Вообще о таком, чему обычно не хватает места в коммерческих СМИ. Еще успеть поговорить с нашими старшими современниками, пока они живы, внести свою лепту в oral history — и страны, и Церкви. Писать о жизни инвалидов и обездоленных. О том, как сохранить любовь в семье. И, представьте себе, о смысле жизни. Не будет у таких тем миллионов просмотров — и не надо.