«Кинотавр»-2013: пропаганда сексуализма

Вторая часть кинотавровских репортажей: Юлия Ауг в роли Милонова, режиссер Быков в роли гуманиста, русское кино в кризисе

Пятый день фестиваля; все только и говорят о том, как все плохо с русским кино. Александр Роднянский сетует на то, что режиссеры вообще не думают о запросах времени. Участники круглого стола, посвященного проблемам кинообразования в России, — на то, что выпускники киношкол не хотят ничего знать и снимать, что режиссеры не искушены ни в психологии, ни в искусстве сторителлинга. Программный директор «Кинотавра» Ситора Алиева пожаловалась на то, что для участия в конкурсе ей присылают «“Гарри Поттера”, снятого в вашей квартире» (Сергей Сельянов тут же оживился и попросил переслать ему все такое кино; возможно, мы присутствуем при рождении нового примитивизма). Журналисты жалуются на дожди. Мирза Алиев из кинотеатральной сети «Леноблкино» отказывается от выступления на круглом столе «Как помочь российскому кино», ссылаясь на обреченность кинопроката как формы показа аудиовизуальной продукции. Раиса Фомина из компании «Интерсинема» по инерции во всем винит пользователей торрент-трекеров.

На самом деле исключительная ситуация этого года в чем-то даже и хороша. Бедный на открытия конкурс все же демонстрирует некоторые принципы и тенденции — особенно заметные трезвому, не замутненному восторгами взгляду. Первое: теряется способность создавать большую форму и выдерживать ее. Практически все полнометражные картины конкурса страдают либо аутичностью, удивительным невниманием к зрителю — его интересам, особенностям его восприятия, — либо синдромом таксы: короткие ноги, длинный хребет, проваливающийся под тяжестью хронометража.

Кадр из фильма «Интимные места»

Самые проницательные находят выход, маскируя рассказы под новеллу. Лучший пока фильм конкурса, секс-комедия Меркуловой и Чупова «Интимные места», не только начинает веселый разговор на тему, почти уже табуированную инициативами Госдумы (особое спасибо Юлии Ауг, самоотверженно играющей тут депутата Милонова в юбке и без), но и ловко преодолевает дефицит материала, подтягивая историю здесь — терпимыми длиннотами, там — удачной шуткой или голой попой. Так фильм, в сущности, представляющий собой серию сверхкоротких скетчей, вполне успешно, судя по бурной реакции публики, притворяется полным метром.

Кадр из фильма «Диалоги»

Подобную же штуку пытаются проделать «Диалоги» — серия коротких сценок, разговорных актерских этюдов. Но тут подводит сценарная основа — тяжело смотреть на то, как хорошие артисты с полной выкладкой разыгрывают ситуации, близкие к банальности (папа с Альцгеймером спорит с сыном, пьяный гость досаждает хозяевам не очень умным разговором «за жизнь», друг изводит друга крайне идиотским вопросом «каков мой запах?» и т.п.).

Кадр из фильма «Майор»

Второе наблюдение: вырабатываются, нащупываются жанровые штампы — они же конвенции. Отличный, показательный пример — «Майор» Юрия Быкова. Презентующий себя как чисто жанровый режиссер, Быков идет верным путем Алексея Мизгирева. Социально острая тема (ментовский беспредел), грубые, на грани эксплуатации режиссерские приемы (сюжет строится на трупике сбитого машиной ребенка, каждая «находка режиссера», будь то лежащие на дороге саночки или выскальзывающий из слабой руки безутешной матери стакан, сопровождается чуть ли не барабанной дробью), стремление к хлестким, похожим на обмен присказками диалогам, брутальность. Но есть нюансы: Быкову очень мешает комплекс Большого Русского Кино. Доходчивая утрированность ситуаций, нереалистическая, отсылающая к миру комиксов и мифов запутанность трагического сюжета взывают к соответствующей комиксной стилистике, отстраненному упоению насилием и кровавым абсурдом. Но нет — из совершенно триеровских поворотов сюжета Быков настойчиво лепит гуманистическое, медленное и тягучее, как построк, кино, которое легко зауважать, но которое трудно примерить на себя. Хотя бы потому, что его главный герой, сорокалетний, на секундочку, майор полиции, имеет психологический статус 10-летнего ребенка, неспособного принять решение, неспособного стать ни героем, ни злодеем, ведомого не волей, но обстоятельствами. Действительно, острая потребность нашего кино в широком, выходящем за рамки прикладных умений кинообразовании тут более чем очевидна.