«На воспитание у нас не хватит денег»

Организаторы крупнейших российских летних фестивалей — «Рок над Волгой» и «Нашествие» — объясняют, в чем работа промоутера, как молодой группе попасть в лайнап и прогорят ли летние московские опенэйры

На прошлой неделе в Москве прошла 5-я международная музыкальная конвенция Colisium 2013, которая состояла из подробной программы круглых столов о ситуации в российской музыкальной индустрии. Корреспондент COLTA.RU побывала на дискуссии «Фестивали в России. Продюсирование и продвижение», в которой участвовали генеральный директор концертного агентства С.А.Т., продюсер фестиваля «Нашествие» АНДРЕЙ МАТВЕЕВ и президент группы компаний NCA, продюсер фестиваля «Рок над Волгой» МИХАИЛ ШУРЫГИН, и записала самые любопытные ответы спикеров на вопросы из зала. Грядущему летнему фестивальному сезону посвящается.

Михаил Шурыгин: У фестиваля «Рок над Волгой» мало спонсоров, и в целом его можно считать некоммерческим. Поэтому мы приглашаем меньше западных звезд, чем та же Kubana. С другой стороны, у нас иная цель: мы — отечественный продукт. Хотя каждый год мы обязательно привозим одного-двух крепких зарубежных артистов. В этом году — Rammstein: отличное событие, особенно учитывая эксклюзивность их выступлений в 2013 году.

Андрей Матвеев: Я занимаюсь организацией многих фестивалей, только за это лето я насчитал восемь своих проектов («Нашествие», Пикник «Афиши», «Крылья», «Доброфест», «Мост» и другие), но буду говорить преимущественно о фестивале «Нашествие». На это есть несколько причин. Во-первых, это старейший в стране и постоянно действующий фестиваль. Во-вторых, это один из немногих «непотопляемых» проектов: даже если у нас не будет ни одного коммерческого спонсора, фестиваль сможет выжить самостоятельно, за счет посетителей. В-третьих, чтобы принять у себя на фестивале 300—400 тысяч человек, нужна очень мощная инфраструктура. В этом смысле мы прошли очень большой путь: мы пережили практически все погодные условия, воспитали и приучили к таким мероприятиям своих зрителей, научились создавать максимально безопасные условия.

— Вас не печалит, что вы должны приглашать популярные коллективы, вместо того чтобы вести просветительскую деятельность и показывать менее известные, но более интересные коллективы — например, группу Blur?

Шурыгин: Нам точно не нужна группа Blur. То, что нравится профессионалу, — это не то же, что нравится аудитории. Поэтому мы прислушиваемся к мнению большинства: только публика знает, что ей действительно нужно. Мы же, в свою очередь, никогда не пойдем на сделку с совестью и не привезем тех артистов, которых нам просто пытаются навязать. Процесс отбора участников — это всегда некий компромисс. Хотя окончательный выбор все равно остается за нами.

Музыкантам не стоит выступать на фестивалях, если они к этому не готовы.

— На фестивале «Нашествие» есть сцена «Неформат». С чем связано ее появление?

Матвеев: Мы не хотим ассоциироваться со штампом рок-фестиваля. По понятным причинам «Наше радио», под чьим знаменем проходит наш фестиваль, продвигает музыку на русском языке. Нам же хотелось бы расширять фестиваль за счет других хороших исполнителей, к примеру, мы бы хотели видеть на фестивале группу «Баста», которая в целом не подходит под этот формат. Вот и выходит сцена «Неформат».

А потом, всегда сталкиваешься с проблемой, что музыканты борются за место на главной сцене и от этого происходит множество конфликтов. Поэтому мы отказались от концепции малых и больших сцен и ввели две равнозначные площадки, которые отличаются по смыслу, а не по масштабности.

— Кто принимает решение о составе фестиваля «Нашествие» — вы или «Наше радио»?

Матвеев: Решения никогда не принимаются одной из сторон. Так исторически сложилось, что мы проводим этот фестиваль совместно уже достаточно большое количество времени. Было несколько лет, когда мы занимались перетягиванием каната, но вскоре стало ясно, что только благодаря сотрудничеству может выйти хороший продукт.

Все решения принимаются с точки зрения финансовой обоснованности. Сначала мы набираем самых кассовых, трендовых и медийных артистов, потом добираем всех остальных.

Андрей Матвеев

— Как стать участником фестиваля? Кому писать? К кому обращаться?

Матвеев: Моя фундаментальная уверенность такова: музыкантам не стоит выступать на фестивалях, если они к этому не готовы. Фестиваль — плохой полигон для начинающих коллективов. Реакция аудитории вряд ли будет полезна для самих музыкантов: зрители приходят на имена и ждут выступлений именно их.

Вторая проблема касается сцен. Сейчас мы идем к тому, чтобы сокращать их количество. Когда перед Малой сценой стоит сто человек, а перед Большой в то же время — тысячи, это выглядит, мягко говоря, убого. А с коммерческой точки зрения странно монтировать дорогие сцены с тем, чтобы перед ними стояло считанное количество людей.

С этим связана еще и проблема времени. У нас были ситуации, когда сцены молчали только два часа в сутки. Мы загоняли людей до такого состояния, что в воскресенье с утра они просто разъезжались. Нам же интересно, чтобы посетители оставались на фестивале как можно дольше. Поэтому мы ограничиваем хронометраж какими-то разумными пределами, допустим, коллективы могут играть с 11 утра до 12 вечера. В результате есть возможность взять только две-три новые группы. Устраивать отбор групп нет смысла. Мы пробовали делать отборы: нам приходили тысячи треков, в основной массе — какой-то трэш.

И последнее. В этой всей истории потеряно одно важное звено — хороший продюсерский цех. Мы не должны искать новые лица, это не наша работа, а продюсеров.

Остается только два варианта попасть на фестиваль. Первый (более реальный) — участвовать в конкурсах, которые устраивают наши коммерческие спонсоры. Они ищут новые коллективы, готовы монтировать для них сцену и таким образом устраивать активность вокруг своей торговой марки. Второй вариант — нужно быть музыкальными гениями, и сразу ясно, что это можно поставить на фестивальную сцену.

Мы не должны искать новые лица, это не наша работа, а продюсеров.

— Говорят, что в России очень слабая культура посещения опенэйр-фестивалей. Можно ли ее как-то повысить? Возможно, стоит сделать какой-то кинопродукт, разъясняющий, что это такое?

Матвеев: Вернемся к тому, что должны делать промоутеры. Промоутеры — это владельцы супермаркета. Они строят стены, крышу, включают свет, расставляют полки. Есть производители продуктов, которые привозят гречку, молоко, мясо. Так вот: образовывать, что кушать, должны производители. Таким образом, мы снова возвращаемся к теме продюсеров — воспитывать аудиторию должны они.

Наше воспитание заключается в том, чтоб сделать качественный концерт, сделать комфортным пребывание зрителей на площадке, создать безопасные условия. Наша задача — удобство. А на воспитание у нас просто не хватит денег.

Шурыгин: Я аккуратно соглашусь с Андреем. Мы, как промоутеры, заинтересованы в том, чтобы просвещение аудитории происходило. Я бы даже с удовольствием поддержал кампанию по съемке документального фильма про фестивали. Другое дело, что заниматься просвещением и продвижением — это не наша работа, это правда.

Если же продолжить тему фильма, то объективно телевизионные каналы не заинтересованы снимать наши продукты. Выступление Deep Purple в прайм-тайм — гораздо менее рейтинговая передача, чем футбольный матч в это же время.

Матвеев: И еще одна ремарка. Дело в том, что наш рынок, в отличие от западного, пока не имеет традиций. Некоторые европейские фестивали существуют уже почти по 50 лет. К примеру, фестиваль Гластонбери проводили начиная с 1970 года. Через этот фестиваль прошло уже три поколения, и, естественно, у него появились традиции. Мы же только в начале этого пути, поэтому только следующее поколение сможет пожинать плоды и говорить о традициях.

— Почему этим летом в одно и то же время в Москве будет проходить так много фестивалей?

Матвеев: Каждый промоутер ошибочно думает, что его мероприятие будет самым успешным и очень доходным. То, что происходит в Московском регионе, — это полное безумие. В особенности с теми тремя фестивалями, которые состоятся в июле: Park Live, Пикник «Афиши» и «Субботник» ориентированы на одну целевую аудиторию, имеют приблизительно одинаковую стоимость билетов и происходят в один месяц в одном городе. Думаю, что в этот раз все организованно прогорят и в следующем году фестивалей будет меньше.

Михаил Шурыгин

Шурыгин: С другой стороны, Москва — это лакмусовая бумажка наших возможностей. И все они дают нам возможность провести эксперимент и посмотреть, что из этого всего получится.

— Неужели промоутеры не могут договориться друг с другом?

Матвеев: Дело даже не в этом. Как показывают продажи билетов на эти фестивали, все они потерпят фиаско. И если у Пикника «Афиши» есть спонсорская поддержка, то у всех остальных, как я понимаю, ее нет.

А договариваться можно. Вот я, к примеру, посещаю абсолютно все фестивали просто для того, чтобы договариваться. Потому что неуправляемая конкуренция в нашем деле — это смерть. Но промоутеры — гиперамбициозные граждане. Сначала договариваются, а потом происходит вот так. Проигрывают же все.

Шурыгин: Тут я не могу согласиться. Зрители все же выигрывают. И сама индустрия от такого количества фестивалей тоже выигрывает.

Матвеев: Зрителей очень мало. И многие даже из тех, кто ходит на фестивали, не могут себе позволить пойти на несколько фестивалей. Мне кажется, в огромной Москве есть не более 200 000 человек, которые вообще ходят на концерты, на разные — на Стаса Михайлова, на Лепса или на «Нашествие», Пикник «Афиши». В целом всех этих людей совсем немного.

Промоутеры — это владельцы супермаркета.

— Куда бы вы хотели, чтобы двигались фестивали?

Матвеев: Вообще хотелось бы, чтобы люди хотели ходить на фестивали.

Для начала было бы здорово, если бы публика рассталась с ощущением, что музыкальный фестиваль — это какое-то маргинальное событие, где валяются грязные панки. Когда массовая аудитория это поймет, то люди будут больше ходить на фестивали.

Еще нужно, чтобы люди перестали бояться ходить на фестивали и переживать, что с ними может что-то случиться. Поэтому организаторы обязаны беспокоиться о безопасности.

Почему я это говорю? Года три назад я побывал на круглом столе. Там были организаторы фестиваля «Пустые холмы», которые упрекали нас в том, что у нас все ограждено, а на входе проходят осмотры, как в концлагере. Тогда я задал вопрос: «Есть фестиваль “Пустые холмы”. Там нет никакого ограждения. Если некто занесет сумку, взорвет ее и будут жертвы, кто будет ответствен за этот инцидент?» Мне ответили: «Путин». Так вот с таким подходом лучше не заниматься этой индустрией совсем, потому что любой такой инцидент убивает всякое желание людей приходить на подобные мероприятия.

Вот даже взять историю на Болотной площади, когда на человека упали колонки и убили его. Представляете, какое число людей после этого инцидента вычеркнет из своей жизни вариант пойти на такого рода массовое мероприятие, в том числе и на фестиваль.

Шурыгин: Да, безопасность — это ключевая часть организации любого мероприятия. И надо понимать, что чем больше мероприятие, тем организовать безопасность сложнее. Одна из причин, почему люди не ходят на фестивали, — это то, что они не чувствуют себя там комфортно, а безопасность — составляющая часть этого комфорта. Мы, как организаторы, берем эти риски на себя.

Ну а что касается развития конкретно нашего фестиваля «Рок над Волгой», то наша главная задача — чтобы на протяжении всех 12 часов, которые длится фестиваль, нашему посетителю было интересно. А после этого он вышел, плача от счастья и восторгаясь, какой хороший был концерт. Для всего этого у нас есть дополнительная развлекательная программа, но объективно можно удивить только хорошим составом.