Ночной дозор

Как живут московские музеи по ночам?

Музеи открывают свои двери позже обычного лишь раз в год — во время «Ночи в музее», а остальное время живут по строгому расписанию, держа в тайне свой внутренний распорядок. Мы узнали, что обычно происходит по ночам в шести известных московских музеях: кто ходит по темным коридорам «Бункера 42» и кто спит на столе Михаила Булгакова в «Нехорошей квартире».

Музей холодной войны «Бункер 42»

Алексей АЛЕКСАНДРОВ, экскурсовод

У нас круглые сутки работают сменные инженеры. Электрики, сантехники и их начальники. И охрана, конечно.

Ночью здесь воцаряется удивительная тишина, потому что метро становится не слышно. Это очень приятно. При этом один из аккумуляторщиков, который здесь работал до 1966 года, говорит, что раньше было гораздо тише. Как-то ночью он поднимался с маленьким фонариком в вентиляционную систему, дошел до решетки, а у него фонарик до конца не добивает. И ему, говорит, так страшно стало, что он назад попятился. Конечно, ходить по темным коридорам бункера совсем другой эффект, нежели по светлым. Знаешь, что никого нет, — но все равно жутковато.

Метровые крысы к нам не ходят. Да в этой части метро крыс нет, в этой части живут мыши. Я их даже сам видел на «Таганской», но к нам они не приходят — у нас есть кошка.

Мы иногда проводим ночные мероприятия — экскурсии, квесты разные и спортивные шоу. Это безопасно — все, что можно, у нас огорожено. Потеряться в бункере очень трудно. Он представляет собой четыре параллельные друг другу чугунные трубы диаметром 9 м. Здесь все по-военному — квадратно-гнездовое — прямое и перпендикулярное.

Неприятности бывали только в связи с выступлением всяких там паркурщиков. У нас есть даже экстрим-экскурсии по труднодоступным техническим помещениям, туда надо залезать по вертикальным лестницам.

Однажды у нас снимали программу «Битва экстрасенсов». Экстрасенсы у них настоящие, ничего не скажу, но совершенно бестолковые — ничего угадать не могут. У нас некоторое время назад здесь репетировала группа «Коррозия металла», и экстрасенсам нужно было найти это место, но они начали рассказывать про какие-то заколдованные места там, где никаких заколдованных мест быть не может. Нет в бункере заколдованных мест, есть только места стратегической ядерной силы, откуда до 1960 года управляли межконтинентальными бомбардировщиками и ракетами среднего и меньшего радиуса действия.

Еврейский музей и Центр толерантности

Илья ПОКРОВСКИЙ, технический директор

Наш музей не обычный, а интерактивный, поэтому после закрытия производится выключение экспозиции и всех интерактивных элементов — проекторов, мультимедиа-станций. Персонал заканчивает свою работу и собирается уходить. В этот же момент появляются технические службы. У нас единый объем здания, поэтому, если идет подготовка к выставке, любой строительный шум слышен во всех его концах. Поэтому мы ведем подготовку тогда, когда музей закрыт, и нам надо успеть до открытия в 12 часов следующего дня. В этом мы чем-то похожи на метро. Включается дежурный свет, который используется для уборки. Охранники, работающие у нас круглосуточно, производят ночной обход.

Чтобы застать время, когда никого нет, нужно прийти сюда в субботу, в шабат, когда здесь запрещено работать начиная с заката пятницы.

Непрошеные гости, к глубочайшему сожалению, бывают. В этом районе это не редкость. Но в здание они за время работы музея так и не попали — территория охраняется достаточно хорошо.

Сотрудников здесь ночью нет. Службы уборки начинают с 8 утра следующего дня. За 4 часа до открытия выставки мы производим полную уборку, подготовку систем к пуску. Далее мы запускаем и производим обязательное тестирование системы. Все неполадки устраняются до прихода посетителей.

Виталий, охранник

После ухода посетителей все запирается. Охраной делается обход с частотой каждый час. Нас 4 человека. Обходим по очереди. С рацией.

Непрошеных гостей не бывает, все спокойно, все хорошо. Странностей тоже не наблюдали.

Скучно по ночам не бывает — везде люди, все постоянно в движении. В обходах проверяешь, чтобы ничего нигде не сломали, ничего не открутили.

Театральный музей им. Бахрушина

Татьяна БАТОВА, зав. отделом научно-просветительской работы

Любой музей — место особенное, и в таком музее, как наш (это усадьба конца XIX в.), мы, сотрудники, просто уверены, что когда закрываются двери, когда уходит последний посетитель и последний сотрудник, начинается жизнь предметов. Потому что дом с историей, и наверняка, если бы нас пускали сюда на ночь, мы бы услышали скрип старинных ступенек, шепот и переговоры персонажей картин. Ведь тут такие личности — актеры, актрисы, балерины.

Когда я провожу экскурсии, я всегда начинаю с того, что это прежде всего дом. И в нашем театральном музее действительно сохранились традиции благодаря многим поколениям сотрудников, которые здесь работали. Традиции дома. Здесь, в этом доме, особая тишина, особая атмосфера тепла.

По ночам здесь не бывает неуютно. Здесь сохранилась аура хозяина дома — Алексея Александровича Бахрушина, который был человеком верующим, принимал на своих знаменитых бахрушинских субботах музыкантов, писателей, актеров, художников. И поэтому, видимо, это место не притягивает ничего недоброго.

Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства

Светлана ЕЛКИНА и Тамара САХАРОВА, хранители

По ночам мы не работаем, все сотрудники уходят почти одновременно с посетителями. Музей закрывается в 18:00, мы уходим в 18:30.

Уборка и переэкспозиция производятся в санитарные дни и во время работы музея — просто часть залов закрывается.

Даже при желании здесь вряд ли можно остаться на ночь. Правда, в прежние времена, когда не было охраны, вместо нее дежурили сотрудники. Это было лет 20 назад. Сейчас все фонды хранилищ под сигнализацией. Мы уходим и опечатываем все помещения. У нас современные технологии, и все наши карточки, по которым мы ходим, в 22:00 блокируются.

Альбина Фадеевна ХАРИТОНОВА, ключница (сторож по безопасности)

Когда все уходят, мы делаем обход музея по этажам. Проверяем, опломбированы ли все двери, выключен ли свет. И потом пломбируем входную дверь своей печатью и уходим. Потом мы обязательно делаем обход на улице. Проверяем, закрыты ли окна и форточки, не горит ли где-то свет. Когда уже все ушли, милиция закрывает ворота. Раз-два за ночь приходит проверять милиция.

Я остаюсь на ночь, работаю сутки через трое. У ключника все ключи от музея. Сотрудники сдают их и расписываются при уходе.

Из сотрудников здесь никого больше нет. Только изредка, когда готовятся к выставкам, кто-то работает допоздна.

Никаких странностей я не замечала, у нас все спокойно. Телевизор смотрим, читаем газеты-журналы. А по поводу привидений — говорят, на третьем этаже живут. Но я без боязни как-то. Ничего не видела. Я прохожу, выключаю свет, все проверяю и не смотрю, кто за мной там следит (смеется).

Московский музей современного искусства на Петровке

Анна АРУТЮНЯН и Андрей ЕГОРОВ, научные сотрудники и кураторы

В обычные дни после 20 часов музей переходит в ночной режим работы. Наша охрана либо опечатывает залы, либо совершает обход и, убедившись, что никого уже нет, просто закрывает музей, запирает ворота и никого не пускает. Музей оборудован системой видеонаблюдения. Кто-то из охраны остается дежурить, а кто-то идет на боковую (для этого имеется комната отдыха).

Мы иногда засиживаемся допоздна, и охрана нас не выгоняет. Сотрудники, застрявшие на рабочем месте, могут спуститься и выйти по черной лестнице.

Ночью здесь очень уютно. Здание музея на Петровке — изначально жилой дом, особняк с небольшими залами, анфиладами, лестницами, старинными печками. Поэтому, когда выключается свет, создается очень интимное пространство и исчезает дистанция между тобой и «вещами» — произведениями искусства днем.

Естественно, монтажи часто идут до глубокой ночи. Особенно перед открытием — за день, за два. И удивительно — чем дальше в ночь, тем как-то сплоченнее все начинают работать, несмотря на усталость.

Интересно, кстати, что на нашей четвертой экспозиции мы даже обыграли тему выключенного света, ну такого немного страшного, наполненного привидениями ночного музея. В частности, один из залов назывался «Страх и трепет». Мы выключили в нем почти весь свет, обтянули пол и перегородки черной тканью, а экспонаты можно было подсвечивать при помощи мобильных телефонов. Некоторые критики ругали нас за это, обвиняя в издевательстве над экспонатами. Но они исходили из того, что существует лишь один правильный, музейный, способ показа искусства. Мы стремились переосмыслить стереотипы восприятия. Судя по книге отзывов, зрителям наш темный зал точно запомнился. Многие воспринимали его не просто как аттракцион — он провоцировал сильные экзистенциальные переживания. Такого эффекта мы и добивались, ведь у нас-то всегда есть возможность ночью побродить по музею. Не исключено, что отчасти с этим связано наше постоянное желание экспериментировать с освещением. Ночные ассоциации заложены и в нынешнюю экспозицию — «Сны для тех, кто бодрствует».

По сути, в любом музее есть две экспозиции — дневная и ночная. В ночном музее заключена особая магия, несмотря на то что многие мультимедийные экспонаты в это время «отдыхают». Когда идешь по пустым залам, освещенным лишь тусклым дежурным светом, то не покидает ощущение, что все внимание сосредоточено на тебе. Роли как будто меняются, и уже не ты смотришь на произведения, а они на тебя.

Музей Михаила Булгакова «Нехорошая квартира»

Галина, сотрудник музея

Ночью здесь ничего не должно происходить, иначе срабатывает сигнализация. Последним обычно уходит кассир, иногда директор, а по средам, когда у нас поздние экскурсии, — и экскурсовод. Иногда, если кому-то надо, тот может задержаться.

А еще у нас хозяйничает кот, который приходит практически каждый день — поесть, поспать и поработать живым экспонатом. Раньше он любил спать на столе Булгакова под лампой, где тепло, но теперь наш новый хранитель ему это делать не велит. Он здоровый, черный — настоящий Бегемот. Ну а вообще у нас ночью спокойно. Правда, одна наша сотрудница рассказывала, что иногда на стене появляется темное пятно. Но сейчас ее нет, чтобы рассказать: она в отпуске.

Бывали ли у нас непрошеные гости? Пару лет назад, летом, вдруг на пороге возник молодой человек. Я сказала, что мы закрываемся. Он был не совсем трезв и произнес: «А мне можно, я — Коровьев». Коллеги потом мне говорили (а я недавно работала): «Да что вы, не удивляйтесь, такие часто заходят».

Алексей ХЕГАЙ, администратор музея

Ну что может по ночам происходить? По ночам здесь бродят тени коммунальных жильцов, людей-то нету. Правда, проверить пока никто не взялся.

Поздние гости, которые приходят к закрытию, бывают часто. Появляются какие-то иностранцы или граждане издалека, например, из Владивостока. Умоляют пустить. Многие убеждают, что еще нескоро смогут приехать сюда. Иногда человек говорит: «Я был здесь 20 лет назад и не смог найти квартиру, и сейчас у меня второй шанс. Через два часа улетает мой самолет. Дайте хоть 5 минут посмотреть». Таким людям трудно отказать. Если мы не успели поставить музей на охрану и опечатать комнаты, то мы идем навстречу. Бывают и чудаки, и такие, которые знают, что музей им не откроют в позднее время, но просят побыть в подъезде какое-то время. Много таких, кто не столько пишет, сколько хочет почитать. Стены этого подъезда стали своего рода магнитом для нескольких поколений, и некоторые люди проводили здесь много часов. А некоторые жили — в начале 90-х гг. в этом доме появился сквот, целая коммуна хиппи облюбовала одну из больших квартир, о чем даже снят фильм. До начала нулевых дом будто надолго заморозился в предремонтном состоянии, после того как был объявлен аварийным. Происходили какие-то фантастические истории — кто-то вселялся, кто-то выселялся. В подъезде часто менялись железные двери, иногда с помощью милиции или местной общественности. Сносили одну дверь, ставили новую, потом снова сносили. Слава богу, квартиру Булгакова удалось сохранить.

Нельзя сказать, чтобы по ночам здесь было особенно романтично или интересно. Контекст все равно влияет. Понимание того, что здесь необычная квартира и особая атмосфера. Не то чтобы неуютно, многим нравится, и их не выгонишь — ведь это не просто квартира, но еще и булгаковский мир.

Материал подготовлен в рамках совместного проекта со Slon.ru.