Я памятник себе

ГРИГОРИЙ ГОЛЬДЕНЦВАЙГ побывал на открытии Музея ABBA и задается вопросом: полюбят ли его в Стокгольме?

5 июня 1966 года на танцплощадке в Парке культуры были заявлены The Hep Stars и Hootenanny Singers, два главных поп-бэнда в Королевстве Швеция. The Hep Stars уезжали на пузатом американском вэне, Hootenanny Singers подъезжали на «Вольво Амазон Комби». По счастливому стечению обстоятельств, клавишник The Hep Stars и гитарист Hootenanny Singers в парке встретились и задержались. Всю ночь дискутировали о судьбах искусства и пели друг другу битлов. Еще через неделю Бенни Андерссон и Бьорн Ульвеус встретятся в редакции местной газеты городка Вэстервик, где работал отец Бьорна, и запишут в папином офисе первую совместную песню «Isn't It Easy to Say».

46 лет и 11 месяцев спустя поджарый мужчина в пиджаке с серебристым отливом заходит в тесный конференц-зал и говорит: «Yes, I was there». У Бьорна Ульвеуса сегодня это третья пресс-конференция по случаю открытия Музея ABBA. В музее не хватает пространства, способного вместить всех журналистов сразу. Месяцем ранее Ульвеус, главный идеолог нового заведения, объехал все соседние страны, способные обеспечить приток посетителей. Не забыты ни Польша, ни Финляндия. Турист — главный посетитель в новом музее. Расчет на кошелек туриста (билеты по 30 долларов) и его любовь. Ульвеус вежливо переваривает поток журналистской ахинеи (телеканал «Россия» из России: «Скажите, в чем секрет успеха ABBA?») и серьезно задумывается, когда его спрашивают, полюбят ли музей в Стокгольме.

Сказать, что ABBA была на родине не самым любимым ребенком, — не сказать ничего. Волна левых протестов, поднявшаяся в Европе в 1968-м, в социалистической Швеции задержалась всерьез и надолго. Вчерашние студенты-бунтари осели в культурных редакциях и устраивали Шведскому телевидению разнос за каждую передачу об ABBA, бездумной коммерческой попсе. После победы на Евровидении в Брайтоне с «Waterloo» в 1974-м — в 1975-м, когда Швеция принимала финал конкурса, их даже не пригласили на финал. Теленачальство в public service всерьез опасалось протестов. Левые медиабоссы поднимали на щит прог-рок (в шведском семидесятническом понимании это, например, Nationalteatern или Hoola Bandoola Band) и поддерживали рок-опенэйр напротив местного «Останкино». Его провели аккурат в дни «Евровидения» — в знак протеста против коммерциализации музыки. Год спустя под давлением левых Шведское телевидение от участия в «Евровидении» отказалось вовсе. Заклейменная как оболванивающая и безыдейная, ABBA гастролировала по Европе, оставаясь красной тряпкой для музыкальных критиков на родине. Именно с этого момента экспорт музыки встал в шведской экономической политике в один ряд с экспортом автомобилей, пылесосов и стиральных машин.

История ABBA — история примирения.

Пару лет назад Бенни Андерссон потребовал убрать плакат ABBA из зала прилета Стокгольмского аэропорта (вместе с королевской четой, Альфредом Нобелем, Гретой Гарбо и другими выдающимися аборигенами группа приветствовала пассажиров). Перед этим он написал пару открытых писем стокгольмскому мэру по поводу планов строительства в исторической части города, в частности, назвав проект «в высшей степени идиотским» и пообещав: «Вы за это еще ответите». Плакат сняли.

ABBA — плоть от плоти Стокгольма. Отцов-основателей, Бенни и Бьорна, можно запросто встретить на острове Шеппсхольмен, на крыльце их офиса. Агнета Фэльтскуг (светленькая), непростой нрав которой, поговаривают, ускорил распад группы, живет затворницей в пригороде Экерё. «Даже когда ABBA была на пике популярности, — вспоминает Бьорн, — мы с Агнетой свободно ходили по супермаркету с тележкой, без темных очков и уж тем более без охраны». По Стокгольму ABBA выпущен толковый путеводитель, от внимания которого не ускользнула ни одна квартира, ни одна студия и ни одна лавочка. Путеводитель существует только по-английски, так же как шумит по-английски толпа туристов за ограждением, завидев Бьорна и Бенни с микрофоном на крыше музея. В толпе различимы португальский, австралийский и немецкий флаги, но шведов, похоже, нет. ABBA — лицо города на экспорт, предмет гордости, усвоенной с годами, успеха, вернувшегося извне. Возможно, не самые любимые соседи — но те, с которыми худой мир лучше доброй ссоры.

«Человек не может строить музей, посвященный самому себе — заявлял Бьорн Ульвеус пять лет назад в интервью местной газете. — Это было бы большой ошибкой». Сегодня он соинвестор и главный двигатель Музея ABBA.

У заведения более чем непростая история. Бизнесмены от культуры пытались убедить ABBA в необходимости музея не один год. Получилось в середине 2000-х, и город с радостью предоставил под музей вместительное здание, памятник архитектуры на берегу залива. В последний момент, когда уже были проданы 3000 билетов на открытие и в окнах висели растяжки «Здесь будет Музей ABBA», выяснилось, что здание требует ремонта. Собранную экспозицию пришлось спешно отправить в мировое турне под названием ABBA World — а в здании впоследствии открылся бьющий рекорды популярности Музей фотографии. В 2011 году Ульвеуса удалось уговорить войти в эту реку дважды: причем на сей раз не только благословить, но и вложиться в проект.

Как и Астрид Линдгрен 30 лет назад, ABBA cогласилась на музей при условии: бок о бок с историей группы будет построен Зал славы шведской музыки. Не только Пеппи, Эмиль и Карлсон, но и все Муми-тролли в гости к нам: без яканья. Рядом с вереницей манекенов в нарядах ABBA — ливрея Ингви Мальмстина, рядом с золотыми дисками — обложки пластинок Цары Леандер.

Географическое окружение становится семантическим: музей сказок Астрид Линдгрен и (!) других скандинавских детских писателей «Юнибаккен». Музей корабля «Васа», затонувшего в первое плавание в 1628 году, пролежавшего под водой 333 года и поднятого в XX веке: история честно признанного провала, что стала историей коммерческого успеха. Ироничное отношение к прошлому: без помпы и надувания щек, объясняя и вписывая в контекст, а не превознося собственную историю — вот что делает человечным шведский музейный нарратив и вот почему эти заведения бесконечно трогательны. Прижимисто-деловой облик Музея ABBA, где запланированы свадьбы и детские праздники, где время пребывания по билету ограничено, как в кинотеатре, где не размениваются на прием наличных и где видео вашего выступления вместе с ABBA доступно после посещения по специальному коду в интернете, — человечности не отменяет. Музей внятно рассказывает простые человеческие истории: четырех любимцев парковых эстрад, перепевавших друг другу битлов на лавочке. Этим и будет жить.

68-летний Ульвеус с гордостью замечает, что влезает в свои сценические костюмы и сегодня. Этого, к счастью, посетителям не покажут. Прижизненный музей остается неоднозначным решением. Вовсе не случайно Агнета Фэльтскуг единственная из четверки манкирует открытием: она представляет новый сольный альбом в Лондоне после девятилетнего молчания как раз в эти дни. И в то же время именно основатели ABBA ввели ресайклинг собственного поп-наследия в практику (см. «Mamma Mia»), и именно с их стороны этот жест выглядит уместным. ABBA дает предельно внятный ответ на вопрос, что делать с историей гордости. Не бесспорный, не универсальный и неизбежно критикуемый. Но, право слово, если сравнивать выбор ABBA с выбором их российской подруги и альтер эго A.Б. Пугачевой — в самом деле, не лучше ли продолжить в музее, чем в живом уголке?