«В нашей стране секс-работников три миллиона»

ОЛЬГА КУЗЬМЕНКОВА поговорила с бывшей работницей сферы сексуальных услуг и с Ириной Масловой, которая пытается защищать права этих людей

 
 
 
Бывшая сотрудница секс-индустрии, проработала четыре года, пожелала остаться неназванной

Я, в общем, понимаю, чего хочет мужчина. Не только секса, но и поговорить. Есть самые разные мужчины, приходящие с абсолютно разными потребностями, но он все-таки не свинья и не просто самец. И для того, чтобы лечь в постель с женщиной, он все равно хоть как-то начинает разговаривать. Девочки становятся хорошими психологами ровно через два-три месяца после того, как начинают работать. Чаще всего умные девочки, те, кто начинает профессионально этим заниматься, понимают, что проще развести на разговор. Она понимает, что раздвигать ноги — это еще не все, и учится понимать мужчину. Есть, правда, те, кому вот нужен секс — и все. Но таких не очень много.

Очень редко бывают мужчины-клиенты, которые действительно что-то умеют в постели, мужчина приходит чаще всего за психологической помощью: на него тоже навалилось это государство с этими проблемами. Умные девочки разговаривают чаще всего. Здесь никто не осуждает клиента, что бы у него там в голове ни было. И нравственные проблемы клиента, почему он приходит, девчонок не касаются, на самом деле. Вот он пришел и вылил весь свой негатив. Получил он секс, не получил он секс — это не важно. Вроде как ему легче стало. Порой даже впечатление складывается, что девчонок используют в качестве помойного ведра.

Это, наверно, как симптом купе: когда ты едешь в поезде и оказываешься в одном купе с человеком, так как ты его не знаешь и он тебя не знает, то ты говоришь ему какие-то вещи, о которых не стал бы никогда говорить с близкими людьми. Здесь можно придумать себя. И, собственно говоря, на этом и строятся отношения. С другой стороны, возникают постоянные клиенты: ему с ней приятно, она ему показывает, насколько он хорош, что он замечательный совершенно человек, главный мужчина в жизни. В постели они, конечно, играют. Кому-то нравится секс, но чаще всего не нравится, потому что это работа, и это чистая физиология. Он не может приносить удовольствие, этот секс.

История о том, что ты слушаешь мужчину и становишься хорошим психологом, — это очень много дало. У меня на самом деле есть несколько человек, с которыми я до сих пор общаюсь, и все хорошо. Это не в сексуальном плане, это именно в плане взаимоотношений, я работаю как психолог, даже как психоаналитик.

Сколько за время работы у меня было мужчин, я не могу сказать, и никто не может этого сказать. Я никогда не перенапрягалась, работала только днем. В среднем у меня было три клиента в день. Субботу и воскресенье я не считаю — это мое личное время. Это может быть три, четыре, ну максимум пять клиентов в день. Хотя чаще всего три и не более. Те, кто работает для того, чтобы отослать деньги домой, работают гораздо больше. Сложно посчитать. И потом, когда-то есть работа, а когда-то нет ее совсем. План по валу я не делала.

Мой обычный рабочий день тогда выглядел так. Встала, умылась, попила кофе, накрасилась, оделась, поехала на работу. Включаю рекламный телефон, начинаю отвечать клиентам, рассказываю им, кто, что, где, как. Готовлю себе какую-то еду. Обыкновенную, нормальную еду. Отрабатываю одного, двух, трех клиентов. Общаюсь с ними. Клиент пришел, я с ним поговорила, взяла деньги, он сходил в душ, я сделала ему массаж, занялась с ним сексом, он оделся, я с ним поговорила, рассказала ему, какой он совершенно замечательный. Проводила, закрыла дверь и забыла. Один, второй, третий. После этого я помылась, переоделась, села на метро, с работы зашла в магазин, купила продукты домой, приготовила ужин, поболтала со своими родными, выслушала все проблемы, вымыла полы, сполоснулась, почистила зубы, посмотрела телевизор, почитала книжку, ответила на письма в интернете, залезла во «ВКонтакте», поиграла в «Ферму» и легла спать. На следующий день все по новой.

В нашей стране секс-работников как минимум три миллиона.

Выгорание происходит, наверно, через месяц, когда ты понимаешь, что они все одинаковые. Где-то глубоко приходит мысль, что инстинкты собаки Павлова никто не отменял. Если у мужчины возникло сексуальное желание, то мозговая деятельность как-то страдает. В один прекрасный момент ты понимаешь, что ты из этого всего вырос и, в общем, выполнил свою задачу, то, ради чего ты пришел. Слава богу, я пришла в эту сферу во взрослом возрасте, имея два высших образования и понимание того, что деньги, которые я зарабатываю, — достаточно тяжелые деньги. Проблема молоденьких девочек в основном в том, что ты не просто зарабатываешь деньги, ты их быстро очень тратишь. Это компенсация. Ты компенсируешь свои внутренние переживания. Девочки, на самом деле, очень быстро тратят, покупая себе 125-ю юбочку и 12-е сапоги за 70 тысяч рублей. Но у меня была четкая цель, и я ее выполнила. Мне были нужны деньги на учебу, я их собрала. И потом, ты понимаешь, что надо уходить: все, я больше не могу. Я больше не могу.

Всякие ситуации были. Стереть из памяти это невозможно, периодически все-таки всплывает, хотя весь негатив, который был, ты пытаешься запихнуть куда-то, запереть в какой-то тайный угол в кладовке в твоей голове и не вытаскивать.

В первый раз было безумно страшно. С одной стороны, у меня уже были мужчины, у меня была своя собственная жизнь, а здесь ты вроде как чего-то продаешь… Ой, блин, ну это ужасно… Безумно страшно, безумно страшно, что ты не понимаешь, что надо делать. С одной стороны, ты женщина взрослая и, в общем, понимаешь, что такое секс: был и муж, и любовник, ну всяко-разно бывало в жизни, это же не первый сексуальный опыт. А с другой стороны — вроде как я взрослая тетка, как-то неудобно.

Потом ведь вот это клеймо — «проститутка» — оно же очень сильно пугает. Что же я буду говорить дома, каким образом мне надо врать? Ты так или иначе влезаешь в ложь. Ты вынужден врать окружающим и близким людям. Это очень сложно, на самом деле, переносится. Единственное, что меня спасло, — это то, что я первому клиенту сказала, что он у меня первый. Правду говорить гораздо проще. Ну, а потом пришлось уже играть. Чудо-мужчина!

Обратная ситуация. Понятное дело, очень много мужчин бывает, которые сами приходят к проституткам впервые. Мужчина в первый раз пришел, он такой вот лег и думает, что над ним вот сейчас будут порхать и сделают все за него. Ну милый, ну хочешь, чтоб вокруг тебя плясали, ну хорошо… Вот тебе Краснознаменный имени Александрова ансамбль песни и пляски Российской армии, «цыганочка с выходом»! Тебе расскажут, какой ты замечательный, как у тебя все получается, какой ты умница-преумница.

Бывают и крайние случаи. Не у меня было. Другая девочка рассказывала, что сын очень знаменитого актера привел своего друга, потому что тот в 22 года был девственник и безумно стеснялся. Девочке просто пришлось показывать, рассказывать, объяснять и учить, как максимально надо доставить наслаждение женщине. Наверное, вот это было очень неплохо. Какой-то жене очень повезло с мальчиком.

У меня был один очень странный клиент. Много про себя не рассказывал, но, судя по наколкам и судя по отрывочным фразам, как-то связан с криминалом. Приходил на массаж. В смысле, на массаж — секса там было минуты полторы, если не полторы секунды. Он приходил на массаж и поговорить за жизнь, за политику. И я поняла, что каких-то вещей вообще касаться просто нельзя. Даже судя по наколкам, их нельзя касаться. И он ценил вот эту деликатность. И никак не мог про меня понять. Часто говорил мне: «Ну ты же… ты же не отсюда, ну совсем не отсюда». Нет, конечно, не отсюда. Сейчас девчонки рассказывают, что приходит очень много медсестер работать, учителей. Подрабатывают они так. К сожалению.

Депутаты ходят, очень крупный бизнес ходит. Приходил ко мне очень известный в телевизионной сфере человек. Приходил сначала в маске — на роль раба. Однажды мне пришлось натурально разруливать ситуацию. Человек принес с собой бутылку коньяка, он ее выпил, и у него реально начался клин. И я понимаю, что мне его не разбудить. То есть мне уже домой пора, а его не разбудить. А потом он проснулся и долго еще пытался понять, где он и кто он.

У меня был батюшка. Многие девчонки, кстати, рассказывают, что приходят церковнослужители. Мой батюшка был постоянным клиентом, причем приходил на садо-мазо. Он выполнял у меня роль собачки. М-да. Недавно с одной из московских девчонок зашла речь про одного телеведущего, который очень активно борется за нравственность. А она мне выдает, что он ее клиент. Ха-ха-ха-ха. Она мне говорит: «У него очень большие проблемы, он ко мне ходит достаточно давно. Ему надо просто полежать и поговорить. Массажик он сильно любит». Ну смешно! С трибуны орет про нравственность, а при этом ходит сам. Он такой же мужчина, как и все остальные. Ему тоже не чужды эти слабости, но он эти слабости очень далеко закрывает. Это компенсация. Это нереализованные какие-то штучки в твоей голове. Это нарушение психики, на самом деле. С одной стороны, он с трибуны орет, что он за мораль, за нравственность, что он вот всех за мораль порвет, но при этом его внутренние потребности никуда не денутся.

Я была в Израиле несколько лет назад и пришла в Иерусалиме в базилику Рождества Христова. Там можно освятить любую вещь, надо просто положить ее на ткань, где Мария родила Христа, и эта вещь будет святой. Вот мне для общения с чем-то высшим ничего не надо. Мне не нужны купола, мне не нужны эти иконы, мне не нужны посредники. Я привыкла с чем-то высшим разговаривать напрямую.

Мой батюшка был постоянным клиентом, причем приходил на садо-мазо. Он выполнял у меня роль собачки.

Я ребенок, которого крестили в детстве, не спросив моего согласия. Мои взаимоотношения с Богом — это мои взаимоотношения с Богом. Это мои взаимоотношения с чем-то высшим. Так же как моя постель — это моя постель. И в мою веру, в мои нравственные воззрения я бы не хотела никого вмешивать, так же как в мою постель. Я могу сказать, что, по моим сведениям, в Москве главный бордель находится в нашем знаменитом, построенном… Ну, ты поняла. Был же недавно скандал, что на Сретенке то ли в храме, то ли в монастыре, оказывается, нашли бордель. Але, гараж, мы про какую вообще нравственность говорим? Истерия в обществе, которая происходит, не имеет к православию никакого отношения. Истерия сама по себе — это всегда агония. Это всегда неадекват. Серьезно относиться к неадеквату просто смешно. Я к этому никак не отношусь.

Когда Марию Магдалину пытались забить камнями, Иисус Христос сказал: «Киньте камень, кто сам без греха». Вот если ты такой весь из себя святой и абсолютно правильный, то какого хрена ты делаешь на этой грешной земле, в этой безумно грешной стране? Почему ж ты не там, наверху, среди райских птичек и достойных людей?

Никто не говорит о том, насколько сильные изменения психологические происходят из-за такой работы. Очень редко, когда возможно забыть и перестроиться на новые взаимоотношения, перестроить свое отношение к сексу, и девочки видели уже столько разных мужчин. Привычка не раскрываться, а быть достаточно закрытым сохраняется на всю жизнь, очень сложно потом выстраивать отношения с мужчиной: девочки столько дерьма видели, что поверить в эту «ах, любовь!» о-очень как-то вот сложненько. Они реально видели обратную сторону и слабость мужчины.

Русскому мужчине не хватает понимания со стороны женщины, принятия его мужских качеств, подтверждения его сексуальности. Мужчину, конечно, надо ставить на пьедестал, кем бы он ни был. Ему надо говорить, что он умный, что он талантливый, что у него все получается. На самом деле, ему нужна женская поддержка. Сексуальность мужчины, к сожалению, дома разрушается, вот то у жены голова болит, то она устала, то дети не спят… Это все понятно. Обыкновенная бытовуха, но она достаточно быстро затягивает. Но мужчина все равно остается самцом, ему нужно вот это подтверждение. Я бы хотела, чтобы читатели не думали, что проститутки разрушают чужие семьи. Ну, вот правда. Мне на хер чужой муж не нужен, он в моем лице покупает всего лишь услуги. Всего лишь услуги. Это не измена, это не нравственность. Ко всему вот этому, ко всей хрени, которую вокруг наворотили, это не имеет никакого отношения.

На этой работе очень быстро приходишь к мысли, что если ты будешь говорить, что мужики — козлы, то вокруг тебя будут одни козлы. Ты просто своими собственными словами и действиями притягиваешь именно то, о чем говоришь. Если ты говоришь, что мужчина умный, благородный, добрый, щедрый, понятливый, то именно такие мужчины будут приходить в твою жизнь. И не важно, это твоя жизнь или твоя работа.

Главная проблема русских женщин в том, что женщины все привыкли на себе тащить. Феминистки очень долго боролись и доборолись. Все на себе тащат: и мужа-алкоголика, и разваливающуюся страну, и детей, которых она должна вырастить, воспитать и дать образование. Женщины бьют по самым больным местам своих мужчин. Они знают, где надо надавить. А лучше не надавить, а сразу ударить. А еще лучше растоптать. Но надо понимать, что именно женщины формируют мужчину. Женщина или дает мужчине ощущение, что он все может сделать, и тогда это успешный мужчина. Или она дает ему подтверждение, что он никчемный: «Ты козел, ты мало зарабатываешь, ты ни хрена не уделяешь мне внимания…» Вот это женское, с истеричностью: «Ты! Не уделяешь! Мне внимания!!!» Да бляха-муха!

Больше всего ненавижу декабристок. Сука, ненавижу. Ненавижу лютой ненавистью. Ненавижу за дурацкую женскую жертвенность. Мужики-то шли за идею, а она — потому что… «са-а-абой па-а-ажертвовать на-а-адо ра-а-ади люби-и-имого челове-е-ека». Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила. На хер ты это любишь, если ты сама это слепила? Ну ты посмотри на него хотя бы, подходит он тебе или не подходит. Он является тем самцом, который обеспечит продолжение твоего рода и твоих детей? Ах, любовь!

Слушай, ну мужик сказал — мужик сделал. Ну и иди ты на эту каторгу! Нет, сука, приехала жена и испоганила ему всю каторгу.

Наверно, сказывается мое прошлое.

 
Ирина МАСЛОВА, социальный работник, инициатор создания ассоциации секс-работников «Серебряная роза»

Используйте термин «секс-работники», он самый корректный. Он не отражает пол и национальность, потому что секс-работниками могут быть мужчины, женщины и трансгендерные люди. Этот термин свободен от стигмы, он не осуждает нравственно людей, которые этим занимаются, он не называет их как социальную проблему какую-то, а подчеркивает, что это работа, одна из услуг, которые люди могут оказывать друг другу, и это заслуживает соблюдения безопасности, защиты здоровья и недискриминации.

Это было принято в 2005 или 2006 году в Брюсселе, когда собирались девчонки со всего мира, и сами секс-работницы, и организации, помогающие им. Мы тогда для себя это приняли, что мы хотели бы, чтобы называли именно так. Когда мне начинают рассказывать про «ночных бабочек» — я считаю, что это неправильно. Мы достойны уважения.

Все забывают, что существуют две стороны медали: сами секс-работники и их клиенты. Когда у меня спрашивают, можно ли победить проституцию, я отвечаю: «Нет, невозможно победить проституцию». Или давайте всех мужчин как минимум кастрируем? Давайте… э-э-э… я — за.

В нашей стране секс-работников как минимум три миллиона. Три миллиона абсолютно разных историй. Есть понятие «коммерческие секс-работники», которое году в 2001-м или 2002-м ввел Роспотребнадзор. Так вот в нашей стране это чаще всего не коммерция, а способ выживания. В 90% это способ выживания.

Кто-то идет в эту профессию, потому что не очень хочется возвращаться в родной маленький город, в котором нет будущего, нет перспективы, а в большом что-то не складывается. Кто-то идет ради детей, кто-то идет ради своих родителей, кто-то идет для того, чтобы получить деньги сразу. Это нелегкий труд, но это быстрые деньги. Много разных ситуаций, я бы хотела подчеркнуть, что эти девочки не откуда-то там с Луны свалились. Девочки не рождаются проститутками.

Это миф, что можно как-то узнать проститутку в толпе. На улице, в магазине они абсолютно ничем не отличаются. Она достаточно просто одевается. По-разному: в чем ей комфортно, в том она и будет. Иногда это очень дорогие вещи, иногда совершенно нормальные. Ты ее не опознаешь. Она чья-то мама, она чья-то дочь, она ходила с кем-то в один садик, она чья-то соседка, она с кем-то живет на одной лестничной площадке, она ходит и оплачивает счета за квартиру, делает покупки в магазине… Она делает все то же, что делает любой другой нормальный человек. Эти женщины среди вас, среди нас, это каждая десятая. Если ты этого не знаешь, ты не относишься к ней хуже. Почему же, если это выплывает, то сразу: «А-а-а, беда-беда, ужас-ужас, распять на кресте!» С чего вдруг?

Женщины бьют по самым больным местам своих мужчин. Они знают, где надо надавить.

Очень сложно уходят девчонки отсюда, потому что они привыкают, что зарабатывают каждый день. Девчонки могут быстро зарабатывать, а могут медленно, это зависит от того, сколько у нее клиентов и как она работает. Может быть от тысячи долларов и до пяти тысяч долларов. Но не стоит забывать, что на эти деньги девочки все-таки ухаживают за собой, а это требует достаточно больших вложений: маникюр, парикмахерская, одежда, красивое белье, чулки, обувь, реклама. Если они работают не на себя, то это хозяева, если на себя — то это съем квартиры.

Очень много девочек, которые приезжают в другие регионы. Или внутри страны, или едут за границу работать. Что бы мне ни рассказывали про то, что наш полис действует по всей стране, — ни фига. У них отсутствует доступ к системе здравоохранения. Если девочка приезжает работать в чужую страну, в нашу страну как в чужую страну, она вообще выкинута. Она не знает, где сдать анализы, где воспользоваться медицинской помощью. Даже травматология ее не возьмет, как оказалось. Нет у нее полиса и паспорта.

Вместе с тем у девчонок абсолютно отсутствует знание о безопасности с точки зрения эпидемиологии. Хорошо, если знают, молодцы. Но при этом они выкидывают огромное количество денег на это. На защиту собственного здоровья, а значит — здоровья клиентов. А ведь если она заботится о своем здоровье, она, таким образом, заботится о национальной безопасности собственной страны.

Я работала несколько лет в благотворительной организации, которая занимается СПИД-сервисом — профилактикой ВИЧ-инфекций среди уязвимых групп: среди секс-работниц, среди потребителей наркотиков, среди мужчин, имеющих секс с мужчинами, среди мигрантов. Каким-то образом сложилось так, что я работала в программах для профилактики среди секс-работников. Мы обеспечивали доступ к тестированию, доступ к чистым шприцам (у нас в Питере на улице девчонки наркозависимые), обмен шприцев, бесплатные презервативы, возможность медицинской помощи низкопороговой. Сейчас на это вообще финансирования нет. Остались по всей стране только энтузиасты. С уходом крупных международных доноров — НКО же пытаются притянуть к понятию «иностранный шпиён», «иностранный агент», — я просто поняла, что надо объединять тех девчонок, которые работают, чтобы они понимали, что они делают, как они делают, чтобы они это делали профессионально и защищали самих себя. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Они беззащитны перед законом вообще. Им приходится постоянно отдавать дань ментам. Нет, не так скажу: лицам, которые представляются сотрудниками правоохранительных органов и берут деньги якобы «за безопасность, чтобы не возникало проблем».

Они беззащитны перед любым насилием. Если в отношении нее совершено какое-то беззаконие, правонарушение или уголовное преступление, она не может обратиться за помощью: «Сама, дура, виновата. Ты проститутка, иди вон! Ты знала, куда шла». Никто из них, приходя в сферу сексуальных услуг, не подготовлен к тому, что их совсем вычеркнут из общества. Даже если ее избили, отобрали деньги, отняли паспорт — ей некуда обратиться, потому что она не может, потому что ее же еще и накажут.

Вот пример. Не так давно ездила. Владивосток. Девчонок вызывают на сауну, они приезжают, им открывают «корочки», говорят: «Здрасьте». Девчонок заставили отрабатывать. То есть их реально насиловали три часа, а потом хозяйке-администратору сказали, чтобы они приехали и отдали за каждую из них, чтобы их выпустили и не оформили по статье 6.11 («Занятие проституцией», штраф до двух тысяч рублей). Десять тысяч рублей отдали.

Или вот ситуация, которую я пыталась разгрести сегодня. Девчонок взяла полиция. Их взяли, хотя хозяйка платит ментам каждый месяц по 35 тысяч рублей. А теперь вот другие пришли. Девчонок наказали по статье 6.11. Там было восемь человек, две из них работали, да, но скажите, пожалуйста, за что оштрафовали всех остальных? Зашли два подставных клиента, но на каком основании вся остальная шушера, шобла из 13 человек, вошла в эту квартиру? Что, кто-то давал разрешение? Там был очень жесткий прессинг: человек 15 ментов, они запугивали, угрожали, тычки раздавали, устроили безумный шмон, запугивали тем, что скажут родителям или кому-то. Беспредел, на самом деле.

Ты просто на себя примерь. Бабушка с улицы настучала на тебя участковому, потому что ты мимо нее прошла в короткой юбке: «Проститутка! В короткой юбке ходит. Тут к ней какие-то мужики ходют». Вот представь. И вдруг приходит участковый, и ему что-то показалось, что ты его как-то не так встретила. И тут к тебе кто-то вламывается. Вот пример был. Девочка-индивидуалка, работает у себя дома. Пришел подставной клиент. Даже передачи денег не было — запустил еще двоих. Они даже не смогли найти у нее деньги. Дюже обозлились.

Девчонки не знают, что надо писать в этой бумаженции, простите, по-другому я не могу назвать протокол, который составляется. Они не знают, что в этой бумаженции надо писать: «Согласно статье 51-й Конституции Российской Федерации я имею право не давать показания против себя». Если ты понимаешь, что это не ты сейчас с ним вот работала и что тебя насильно пытаются заставить признаться, что ты проститутка, то надо написать: «Не согласна с предъявленными обвинениями». Они этого не знают. Это то, что мы пытаемся сделать в «Серебряной розе». Мы пытаемся объяснить девчонкам, в каком правовом поле они работают. Мы специально попросили сделать для нас анализ законодательства и дать советы, что необходимо говорить, о чем необходимо помнить, как необходимо себя защищать.

Есть много-много нюансов. Статья 6.11 — это Административный кодекс. Простите, по Административному кодексу не предусмотрена проверочная закупка! Закупают в таком случае, извините, не картошку на улице. Услуги не подлежат закупке, то есть, на самом деле, правоохранительные органы нарушают весь свой регламент. Я хочу, чтобы так не было, я хочу, чтобы уличных девчонок не грабила каждая проезжающая мимо машина. Менты же совершенно спокойно проезжают на этих своих козелках, останавливаются там, где работают девочки, если они не под кем-то, не под мамкой, и каждая проезжающая машина почему-то снимает с них деньги. Якобы «крышуют». Это что вообще такое?

По нашим разговорам, уличные машины опускают каждую девчонку на 300—500—1000 рублей, но машин может быть одна-две-три-пять. В день. Я знаю, что бордели платят примерно от 30 тысяч рублей в месяц. Это если кому повыше, если платят участковому, то это 5—10 тысяч. Ты можешь себе представить участкового, у которого на участке, ну, например, контор 10—15—20? Хороший дополнительный заработок, да?

Во всей стране ситуация, когда девчонок убивают. Преступления эти не расследуются. Они не доводятся до конца. В июле прошлого года у нас убили девочку. Причем средства массовой информации почему-то посчитали себя вправе написать ее фамилию и имя, написать, что она была проституткой… Ребята, у нее есть мама, которая себе и так все глаза выплакала. А сейчас убийце почему-то грозит 3,5 года условно. Это был мент. Он до суда находится на свободе. Он ее забил. Забил, понимаешь? Он ее вывез в лес, он ее спрятал, и он находится на свободе. Это о чем вообще?!

Прошлой осенью мы подняли большую информационную волну, что секс-работники есть, у них есть проблемы. Собрали встречу. На эту встречу были приглашены лица, принимающие решения, но… «почему-то» никто не пришел. Как смеялись девчонки, наверное, побоялись встретить тех, к кому они ходят.

В ближайшее время мы будем подавать документы в Минюст на регистрацию собственной организации. Зарегистрируют — будет прекрасно. Отличный повод начать диалог с властью! Вот мы есть, вот у нас есть проблемы, мы как организация готовы помогать, вносить законодательную инициативу. У нас есть свой законопроект, который решил бы большую часть проблем, существующих сейчас. Если нас не зарегистрируют, значит, мы будем судиться. Статья 31-я Конституции Российской Федерации, в конце концов, гарантирует нам свободу объединений.

Тем молоденьким девочкам, которые решают для себя сюда пойти, надо просто очень хорошо понимать: не надо сюда ходить. Ну, не надо. Я понимаю, что это право выбора, и за этот выбор нельзя никогда осуждать. В данный момент она не смогла найти для себя другого выхода, но она должна понимать, что это — последнее, куда стоит идти. Пока существует весь этот криминал вокруг, начиная от клиентов и заканчивая полицией, пока не существует нормальных законов, пока не существует полиции, которая защищает своих граждан, не надо сюда идти.

А если кто-то находится в этой сфере, то… девочки, как минимум защищайте свое собственное достоинство. Защищайте те права, которые есть у вас по рождению. Никто не может вас грабить, насиловать и убивать.