Братья Царнаевы. Пределы адаптации

АЛЕКСЕЙ ЦВЕТКОВ из Нью-Йорка о возможных мотивациях братьев Царнаевых — предположительных исполнителей теракта в Бостоне

Меня несколько озадачила одна из реплик гостя в фейсбуке, заметившего по поводу только что опубликованных фото подозреваемых в устройстве бостонских взрывов, что это же явные лица кавказской национальности. И дело тут не в политической корректности, в которой тебя автоматически подозревают некоторые из противоположного полушария, — просто дихотомия, действующая там, здесь не срабатывает. Живя в сугубо иммигрантском нью-йоркском районе Квинс и спускаясь в метро, я регулярно вижу такое вавилонское столпотворение рас, языков и религий, через которое просто негде проводить разделяющую черту мы/они. Я, например, вспоминаю одну из таких сцен в метро, где три ражих полицейских изо всех сил старались утихомирить разбушевавшегося афроамериканца, не налагая на него при этом лишних рук, чтобы потом не заполнять лишних протоколов, а я иронически обсуждал развитие с событий с соседом. Сосед оказался непонятного мусульманского происхождения, чистый имам в ермолке и тунике.

И однако гость в Фейсбуке неожиданно оказался прав. Огромный город фактически парализован кампанией по отлову чеченских братьев-террористов, вернее одного, оставшегося в живых. Пока у нас нет никаких подробных сведений, их акция выглядит чистой импровизацией: вычитанный где-нибудь в интернете рецепт бомбы-скороварки, беспрепятственная доставка на место преступления, где никакой этнический тип подозрения не вызовет (тем более, что участники марафона собрались из множества стран), но при этом совершенное непонимание методов работы полиции и ФБР, отсутствие даже самого схематичного плана побега, обреченная импровизация. ФБР надо отдать должное за какие-нибудь два дня разгребли терабайты видеоинформации и безошибочно вышли на цель. И там наверняка сегодня бьются над психологическими профилями преступников, понять которые даже важнее, чем просто отдать подозреваемых под суд, потому что это поможет избежать будущих трагедий. В данную минуту я странным образом чувствую себя несколько компетентнее, чем ФБР — потому что я сам иммигрант, и потому что преступники — из моей бывшей страны. Все дело в дефекте адаптации.

США — страна пришельцев, и у большинства из них здесь есть льготный инкубационный период, они могут поселиться в собственном национальном анклаве, смягчив болезненность притирки. У китайцев в каждом крупном городе есть чайнатаун, у русских в Бруклине — Брайтон-Бич или Бенсонхерст, там всегда можно устроиться на работу, еще не постигнув всех премудростей языка и культуры, завести знакомства. Если это и гетто, то совсем не в том смысле, в каком они существуют в крупных европейских городах, это скорее коридор ассимиляции, который следующему поколению уже не нужен.

Но для братьев Царнаевых этот путь был фактически закрыт, именно потому, что они с Кавказа, представители крошечного народа, имеющего мало общего с другими по языку или культуре. Единственным якорем, к которому могла прибегнуть эта семья, был ислам, что в конечном счете и произошло.

Дядя Царнаевых Руслан, у которого СМИ взяли интервью, назвал их «лузерами». Отец, проработавший десять лет в авторемонтных мастерских, никакой американской мечты в дом не принес, а в конечном итоге заболел и улетел в Махачкалу. Мать незадолго до этого отъезда была арестована за кражу в магазине. Старший брат Тамерлан, прибывший в шестнадцатилетнем возрасте, оказался совершенно неприспособленным, он признавался, что в США у него совсем нет друзей, и он ни с кем не общается. По свидетельству отца он женился и сидел дома с ребенком, а нищенские заработки были уделом жены. Одна из сестер явно вырвалась из домашней скорлупы — вышла замуж за немусульманина, и контакты с семьей прекратились.

А ну как рука Москвы, ФСБ со своими зонтиками и полонием?

Единственный в этом кругу предмет возможного недоумения — младший брат Джохар. Он прибыл восьмилетним, у него было достаточно времени, чтобы пройти через самый эффективный плавильный тигель, каким является школа. Он выучил язык, оценки у него были весьма высокие, одноклассники отзывались о нем как о свойском парне — дескать, выпивал и курил траву, как все, — и новость о его предполагаемом преступлении стала для них громом с ясного неба. Один даже признался, что не стал звонить в ФБР, увидав фотографии, поскольку в его понимании Джохар никак не мог оказаться террористом. Он поступил в колледж, мечтал о деньгах и карьере — чем не путь к американской мечте?

Вот тут и спрятана точка перелома — уж не знаю, имеет ли о ней представление ФБР, но она хорошо известна тому, кто неоднократно наблюдал за эволюцией подростков из плохо ассимилированных семей, независимо от степени их личной адаптации. На определенном этапе созревания они начинают ощущать себя чужими, непонятное прошлое отгораживает их от окружающих, они перестают чувствовать под собой почву. Как правило это проходит, у жизни есть свои методы терапии: еврейский ребенок едет в лагерь в Израиль и находит там коммуну таких же как он, понимая, что они, собственно, и есть завтрашняя Америка; сотни русских юношей и девушек из эмигрантских семей со свежеиспеченными дипломами ринулись в безбашенные 90-е в Москву, где им положили совершенно несуразные зарплаты, на которые они лечились в «Голодной утке», пока не рассеялся туман, а у многих вышибает эту дурь просто работа. Но для Джохара Царнаева нормальный путь был закрыт — у отца в Махачкале родственники, но там никаких зарплат или «Голодной утки». Зато в Бостоне есть мечеть, а там может найтись кто-нибудь вкрадчивый и убедительный. Мы уже знаем, как в Миннеаполисе в такой мечети вербовали смертников для поездки на бывшую родину среди таких же дезориентированных сомалийских подростков.

Пустые улицы Бостона

Эту тему пока лучше оставить — до тех пор, пока не соберут побольше фактов. Но есть у нее и совершенно иной аспект. Речь идет о российских гражданах, которые в глазах американцев, привыкших к собственному смешению народов, нередко просто неотличимы от русских — я слышал это и из уст выступавших по центральным телеканалам, которым вроде уже пора разобраться получше. Это вызвало не слишком острый, но все же явственно различимый прилив ксенофобии — и хотя некоторые из русских пытались отмежеваться, такой же прилив ксенофобии различим и с обратной стороны, дескать так им и надо, коли за чеченцев заступались. Хотя конечно же, совсем не заступались, из последних сил пытаясь поддержать иллюзию дружбы.

И тут вступает третья тема, отчасти конспирологическая: а ну как рука Москвы, ФСБ со своими зонтиками и полонием? Никакой логики в этом нет, но ее может привнести сама ситуация, и с обратным эффектом. В последнее время отношения с Америкой были сильно повреждены, в том числе личными усилиями самого президента РФ. Но экспортируемые денежные потоки и собственных недорослей нужно где-то парковать, а тут как назло список Магнитского, да еще и Кипр. Негласно подразумевалось, что Америке отведен образ врага, а вот в Европе живут покладистые и робкие лохи, с которыми всегда можно договориться. И вдруг прием, оказанный российскому президенту в Германии, оказался куда менее теплым, чем хотелось бы, президенту там явно не понравилось. В этом свете молниеносное предложение Владимира Путина оказать помощь США в расследовании (неужели взять под контроль?) приобретает совершенно особый оттенок. Вечная память погибшим и сочувствие пострадавшим, но никогда не знаешь наперед, каким неожиданным глобальным поворотом чреваты две скороварки, начиненные гвоздями.