Техногенная матка истории и другие рассказы

Проза марта. Толстые журналы и сетевые издания в обзоре ДЕНИСА ЛАРИОНОВА

Возможно, центральной публикацией в толстых журналах является повесть Игоря Вишневецкого «Острова в лагуне», в которой довольно изящно описан хрестоматийный сюжет: путешествие российского интеллектуала в Венецию.

«Добираться водой до расположенного на острове города — при таком блеске, режущем зренье с любого ракурса, — не доставляло удовольствия. <…> Мягкий толчок — и мимо поплыли знакомые улицы городка Местре со стайками безработных сербов, украинцев, тунисцев: всех тех, кому не было места на аристократическом пиру старой истории и культуры; и, вынужденно бездельничая, они наслаждались полуденным жаром. Он всегда считал Местре только за преддверие, поэтому даже однообразное сочетание коричневого с зеленым — оштукатуренных стен с буйной растительностью — показалось ему праздничным. Не более чем через полчаса он окажется в городе настоящем. <…> Он стал припоминать, описывал ли кто въезд в Серениссиму с материка — единственный в своем стремительном великолепии изо всех известных ему железнодорожных въездов в города, и на ум пришло только: “Я был разбужен спозаранку щелчком оконного стекла. Размокшей каменной баранкой в воде Венеция плыла”. Правильно было бы “вагонного окна”, но тогда и рифма другая».

Кажется, обращение Вишневецкого к прозе можно считать серьезным и долгоиграющим проектом, не ограничивающимся успехом «Ленинграда».

В только что выложенном в сеть втором номере «Октября» обнаруживается рассказ Павла Крусанова «Мешок света».

А в обновленной «Студии» «Новой литературной карты» опубликован отрывок из романа «Бестиарий» Елены Ревуновой. Насколько я понимаю, это дебютная публикация автора.

Кроме того, стоит обратить внимание на рассказ Марины Бувайло «Вы поедете на бал?» с его моралью «Не обижайте дураков. Играйте с ними», а также повесть Евгения Водолазкина «Близкие друзья», опубликованную в третьем номере «Знамени».

В качестве своеобразного курьеза можно упомянуть опубликованные в «Дружбе народов» рассказы Платона Беседина, в одном из которых звучит смешная, а на самом деле чудовищная реплика: «После рукопожатия хочется перечитать Шукшина». Эти тексты представляют собой смешанные в неравных пропорциях размышления о собственной идентичности, попытки социального анализа и призывы к милости к падшим. Последнее подводит автора, так как они с резким постоянством оказываются социально опасными типами:

«Слава, будто играя, покачивает в руке пистолетом. Я вижу красную нитку на его запястье.
<…> — Так что, — играет желваками Слава, — есть Бог?»

Больше всего эти тексты похожи на незаконченное домашнее задание к писательскому семинару: после того как автор прочтет их вслух, мастер сделает необходимые поправки, и в следующий раз мы получим законченное произведение. Но ничего этого не произойдет, ведь рассказы уже опубликованы и бескомпромиссным образом помещают читателя в удушающую повседневность. Без какой-либо возможности выбраться из этого не придуманного, но надуманного мира.

Пелевин такой Пелевин

Одно из центральных событий в интересующей нас страте — долгожданный выход романа Виктора Пелевина «Бэтман Аполло». Как известно, публикация романа была задержана на несколько месяцев. За это время были слышны голоса недоумения: неужели «главный российский писатель» не выпустит новый роман в срок? Не выпустил. Из материалов этого рода особенно выделяется текст Александра Маркова, опубликованный в феврале на Gefter.ru. Эссе Маркова представляет собой вдумчивый анализ временного перелома между двумя романами Пелевина: предыдущим, «S.N.U.F.F.», и тогда еще не вышедшим «Бэтманом Аполло». На мой взгляд, Марков выбирает верный тон в осмыслении пелевинского творчества и, как следствие, приходит прямо-таки к «пророческому» (как я уже сказал, на тот момент роман еще не был опубликован) выводу о том, что «…следующий Пелевин будет только как следующий опыт современного литературного языка. А литературный язык создается, в отличие от опыта речи, не календарем, а очевидностью того, что с ним сделали».

Больше всего эти тексты похожи на незаконченное домашнее задание к писательскому семинару.

Между тем большинство рецензентов склонно считать выход «Бэтмана Аполло» событием скорее общественным, чем собственно литературным. Так, Антон Долин называет роман Пелевина «одиночным пикетом», а Юрий Сапрыкин на свой же вопрос: «Почему читать Пелевина так легко и комфортно, отчего тот же “Бэтман Аполло” действует на сознание как радио Relax FM?» — отвечает так: «Есть подозрение, что Пелевин уже полтора десятка лет ловит и не без изящества переводит на русский разлитое в воздухе ощущение: что мы оказались внутри зловещего спектакля, в котором нас заставляют заниматься бессмысленными, унизительными делами ради чьих-то неведомых (и скорее всего корыстных) целей».

И Марков, и Сапрыкин, и Долин относятся к почитателям таланта Пелевина. И их опасения, надежды и стремление «простить» писателю его ошибки вполне понятны. Между тем складывается впечатление, что меня приглашают поиграть в некую игру, связанную с писательским стимулом и читательской реакцией. Честно говоря, играть в нее не хочется (в отличие от игры, которую периодически затевает, например, Павел Пепперштейн).

О Сорокине

В 119-м номере «Нового литературного обозрения» начата публикация материалов конференции «Языки Владимира Сорокина: медиальность, интертекстуальность, перевод». В первом блоке опубликованы статьи Наримана Скакова, Мануэлы Ковалев и Ильи Кукулина.

В своей статье «Слово в “Романе”» Нариман Скаков разбирает структуру одного из классических текстов Сорокина и делает вывод о том, что «при всей своей утверждающе-отрицающей парадоксальности роман Сорокина продолжает историю производства литературного вещества»

Статья Мануэлы Ковалев «Пустые слова?» посвящена довольно очевидной, но от этого не менее интересной теме в творчестве Сорокина, а именно обсценной лексике.

Завершающая блок статья Ильи Кукулина «Техногенная матка истории» рассматривает фильм Александра Зельдовича «Мишень», снятый по сценарию Владимира Сорокина. В частности, «Мишень» рассматривается в контексте творчества Сорокина (особенно его последних текстов), а также дается анализ политических и историософских подтекстов фильма. «Американский философ и литературовед Фредрик Джеймисон описал утопию как радикальную форму историзации настоящего времени. По-видимому, эта интерпретация верна для любой утопии и антиутопии, но особое значение она приобретает при анализе фильма “Мишень”, снятого режиссером Александром Зельдовичем по сценарию Владимира Сорокина. В нем проблематизирована сама операция историзации, на которой основано утопическое (и антиутопическое) воображение».

Старая, старая тема

В четвертом номере «Знамени» редакция (в лице Натальи Ивановой) затеяла блиц-опрос известных авторов, предложив им следующие вопросы:

1. Насколько актуальной представляется вам проблема героя в современной прозе?
2. Насколько важен герой (и как вы его находите) для вашего творческого процесса, для технологии вашего письма?

Развернутый ответ, данный Денисом Гуцко, делает очевидным «утилитарный» принцип, которым он руководствуется в своей работе: «Выдворить героя из романа, сохранив при этом роман, не так-то просто. Прежде всего технически. Если нет сквозного героя — или героев, проживающих “от и до” описываемую реальность, то что или кто “потащит” на себе эти триста, четыреста, шестьсот страниц текста от зачина к финалу? Причем так, чтобы текст не превратился в список кораблей». Почти то же самое, но с другой — читательской — стороны артикулирует Марина Степнова: «Давайте так: когда я читатель (то есть практически всегда), я не делю литературу на современную и несовременную. Настоящий, живой текст, который тебя захватил, всегда актуален — даже если написан сотни лет назад. А если книга не получилась или автор не подобрал ключ именно к тебе (в конце концов, литература — это и есть кропотливый подбор ключей к сотням и тысячам замкнутых душ), то не имеет значения, хорошо ли прописан герой или намечен пунктиром, вял ли он или, наоборот, снует из главы в главу так, что голова кругом».

Наиболее интересные ответы на поставленные редакцией вопросы принадлежат Юрию Буйде и Николаю Кононову. Первый считает, что проблемы героя нет и никогда не было, а «…литература живет не героями, а живыми людьми. И я их не ищу — они сами меня находят. Находят меня во сне и наяву, в очереди за колбасой и в книгах, являясь из памяти, из газет, из уличной реальности, из хаоса — то тенью, то шепотом, то бликом, то жестом, срастаясь и превращаясь в немыслимых чудовищ, распадаясь на капли и крохи, и, чтобы узнать их, понять, что это “мои люди”, требуется мобилизация — чаще всего, разумеется, безотчетная — всего жизненного опыта, опыта проживания других встреч, людей и книг, мобилизация опыта, в котором сила размышления ломит силу воображения и наоборот... в общем, на это уходит вся жизнь, а все равно сплошь и рядом ошибаешься...» Кононов же предлагает другую картину, избавленную от героя, вернее, от привычных «героических» координат: «…я не мыслю отвлеченной категорией “героя”, хотя бы потому, что пишу в номинациях первого лица, что дает мне возможность излагать проблемы достоверного, чувственного и пластически точного. В рамках аналитического расширения. Мне важно изоморфное расширение письма, широта охвата, не имеющая никакого отношения к героической модальности. Перед литературой, я уверен, стоят совсем иные проблемы. По меньшей степени — витальности ее притязаний, эстетической достоверности и парадоксальной дегероизации я-скриптора. Что и даст возможность построить новый текст, с иной проблематикой, не имеющей к “героическому” никакого отношения».

И последнее

В начале апреля вышел очередной номер легендарного «Митиного журнала», в котором читатель обнаруживает имена Аркадия Драгомощенко, Павла Улитина, Юлии Кисиной и Маруси Климовой.