Пока не скажут «стоп»

В ЦСИ «Винзавод» показывают то, чего нет: художники о госзаказе

На «Винзаводе» открылась выставка «Госзаказ», которая, как следует из названия, посвящена прямому государственному запросу в художественной сфере. Никакого заказа, конечно, уже давно не существует, но как упражнение для ума эта тема очень часто всплывает. Заговорили об этом не со стороны государства, а традиционно — со стороны искусства. Правда, обычно подобный разговор поддерживают исключительно художники — проклинают или призывают; тут же идею подхватила галерист Марина Печерская. У нее в этом смысле есть пример: Софья Троценко, основательница ЦСИ «Винзавод», куда Pechersky Gallery несколько месяцев назад переехала, активно работает с государственными структурами, муниципальными и федеральными, пытаясь уловить теперь уже не колеблющуюся, а все время ускользающую генеральную линию. Требуется навык искусной, почти что провидческой герменевтики, чтобы угадать, какие пожелания скрываются за по-профессиональному нейтральной мимикой и мимолетными взглядами, которые высокопоставленные чиновники бросают время от времени на произведения современного искусства, — живет ли вообще кто-нибудь за этим фасадом? Ведь какой головоломкой стало знаменитое фото Анатолия Чубайса, где он сидит рядом с хлебной скульптурой Андрея Кузькина.

Однако такие встречи случаются нечасто. Чиновники крайне хрупки и уязвимы, в природных условиях встречаются редко. Поэтому экологически мыслящие культурные деятели стараются создавать для редких особей, забредших на их территорию, мягкие условия, чтобы те почувствовали себя дома. Говорят, на эту выставку были специально приглашены государевы люди. Я действительно видел несколько пиджаков, на которых были закреплены значки в виде флагов, но их было не так уж и много (к тому же похожим образом выглядели охранники). Присутствие богемной публики, привычной аудитории вернисажей, было сведено до минимума, во всяком случае, в начале открытия. Видимо, чтобы не спугнуть тех, кто в идеале должен был бы «делать заказ» от лица государства. Художники же чувствовали себя немного не в своей тарелке, но вскоре освоились.

Представим на минуту, что государству нужно искусство: можно предположить, что с большой вероятностью было бы заказано что-нибудь монументальное. Неизбежная составляющая всякого монументального паблик-арта — признание исключительной общественной важности увековеченного события или деятеля. Леонид Сохранский представил свою переписку с компетентными инстанциями, в которой он предлагал обогатить городскую среду Дюссельдорфа памятником Моше Даяну или окружить монумент советскому воину в берлинском Тиргартене системой фонтанов. В обоих случаях он получает отказ: власти Дюссельдорфа ссылаются на отсутствие средств, в Берлине же скульптору напоминают об этической стороне вопроса. Последнее предложение Сохранский сделал московским властям — установить на Лубянской площади «Монумент всеобщего единения». Это два массивных каменных яйца. Ясно, что никто в этом месте такой памятник не установит, но зато можно обыграть отказ, используя понятную двусмысленность. Другие участники выставки также посмеиваются над вероятным госзаказом. Ростан Тавасиев поставил во дворе «Винзавода» памятник авторитарности: две огромные мягкие игрушки, оседлавший лошадь крокодил, на высоком постаменте. А Иван Горшков находит повод пошутить над абсурдом происходящего: его шагающий карлик на постаменте, «одинокая фигура неопределенных эпохи и сословия в псевдорусском наряде», по его собственным словам, вполне согласуется с безумием официозного паблик-арта. Это «ненужная и никчемная статуя», пишет художник в экспликации, смотрящего на нее горожанина не должно покидать «чувство растерянности». Не знаю, какова была бы судьба конкретно этих проектов, но настроения, свойственные им, без труда согласуются с государственной политикой по обустройству городской среды. Чиновники съедят это фрондерство, не подавившись. Горожане весело воскликнут «ой, шуточки!» и будут делать снимки, как фотографировались на фоне получившей государственную премию работы группы «Война», пока ее не смыли, — тоже была критическая реплика.

Впрочем, государству в его нынешнем состоянии ближе те сферы, в популярности которых нет сомнений, потому что говорить оно решается только на «доступном языке», крайне озабочено рейтингами, хотя и меньше, чем пресса. Если памятники, разбросанные по площадям, отвечают этому критерию, то в прочих случаях возникают вопросы. Искусство не может и никогда не могло тягаться со зрелищными видами спорта, голливудским кино или телевидением. Даже пресловутое «реалистическое», «настоящее» искусство (что бы это ни значило), которое, по признанию бесчисленных комментаторов статей о современном искусстве, близко широкой аудитории, на поверку интересует этих людей лишь как полемический прием; сделать шаг на выставку — это не для них. Эта ханжеская реальность устраивает чиновников, которые, собственно говоря, так и живут: перечисляют классиков, говорят о «высоком», но все это — лишь риторика. Идеальным для чиновника становится широкий формат «визуальной культуры», который позволяет, как кажется, удовлетворить всех: это как картиночки из интернета — ну и, естественно, «долой снобизм». В этом смысле идеальным исполнителем госзаказа мог бы стать Массимилиано Джони, обещавший, что следующая Венецианская биеннале, куратором которой он объявлен, будет именно про визуальную культуру, а не про искусство. Витраж группы Recycle, посвященный Кенни, главному мученику из сериала South Park, — это как раз шаг в сторону визуальной культуры, вернее, ее успешной капитализации. Чем более ярким и эластичным является образ, тем он предпочтительнее для соседства: думающий о своем имидже политик мог бы вполне успешно использовать его в информационной кампании. Эта работа уже показывалась в рамках других проектов, как и некоторые другие: «Синкретическая избушка» Ирины Кориной — прошлой осенью на II Уральской биеннале в Екатеринбурге, а инсталляции Марии Агуреевой — чуть позже на ее персональной выставке на «Фабрике».

Еще искусство может быть нужным — не совсем в утилитарном значении, но близко к тому. Есть такая теория. В художественном измерении ее более года назад обыграла Юлия Аксенова в проекте «Нужное искусство» в Парке Горького, тогда список участников включал многих из тех, чьи работы сейчас можно увидеть на «Винзаводе». Кирил Асс и Анна Ратафьева установили каменную плиту со специальными отверстиями, чтобы определять размеры пучков зелени. Кирил и Анна ссылаются на древних римлян, которые знали и умело использовали и госзаказ, и паблик-арт. Дмитрий Каварга предлагает построить для городских животных, бродячих собак и птиц, красивые дома, а Максим Ксута соединяет разные точки в городе «телепортами» с видеотрансляцией (пока это только «Винзавод» и ЦУМ, но художник рассчитывает на большее). Предполагаю, что, как ни странно, такое искусство не найдет отклика в кабинетах, где решаются судьбы страны, так как, во-первых, оно вмешивается в компетенцию этих самых чиновников и это последним не понравится (художник, знай свое место, скажут они), а во-вторых, нет здесь той искрящейся зрелищности, которая так нужна любому политику, взращенному современными СМИ. (Это, кстати, отчасти проясняет мотивы Partizaning.org: участники платформы занимаются «нужным искусством», но с самого начала были за «не сотрудничать» и «не согласовывать», хотя и сомневаются в этом постоянно.)

Точно так же не «закажут» проект Хаима Сокола: художник предлагает повесить на фасадах домов, где жили люди, репрессированные во время Большого террора, почтовые ящики, на которых указаны фамилии жертв репрессий и номера квартир. Дело не в том, что государство замалчивает сталинские репрессии — как раз очень активно использует в своих интересах, но когда говорит кто-то другой, возможна крамола. Вопрос интонации и интерпретации. К тому же на таком проекте не так-то легко поднять свой рейтинг — в ходу ведь совсем другие настроения: националистические, ксенофобские, гомофобские, то есть за репрессии.

Миша Лейкин и Маша Сумнина, участники группы «МишМаш», устроили концерт вентиляторов, которые надувают, как паруса, лица из ткани. Инсталляция «Пока не скажут “стоп”», как утверждают сами художники, основана на реальных событиях. Это, конечно, не идеальный госзаказ, понятно же, что «МишМаш» решили сыграть в Швейка. Но, с другой стороны, они уловили достаточно точно, в чем же сегодня заключается государственная политика в сфере искусства — в слове «стоп», которое все время витает в воздухе, но так и не произносится.