Новый альянс

Зачем нужна выставка ICONS и с чем ее едят

Анфим Ханыков, Троица, 2012

«Покажите, что у вас в рюкзаке», — сказали мне на входе. Я показал. Ничего особенного там не было, так что меня пропустили. Дальше следующий кордон: попросили заплатить 200 рублей за вход. 100 рублей, если студент. О'кей. За эту сумму посетитель получает небольшую наклейку с названием выставки и «18+», которую рекомендуется прилепить на видное место. Я шлепнул ее на жилетку, но, видимо, в материале, из которого она сделана, было что-то не то, так как наклейка все время норовила отвалиться. Смотритель, впрочем, заметила этот билет. Наконец-то я дошел до искусства.

Когда Марат Гельман — человек, которого не нужно представлять, — говорил о предстоящей выставке ICONS в «Ткачах», он не забыл упомянуть, что это своего рода рубеж: «в Питере произошло важное. Альянс Смольного и мракобесов в лице всех этих Народных соборов, профсоюзов граждан — разрушен». Прошлый раз, несколько месяцев назад, выставка ICONS, которую чуть в ином составе планировали показать на другой питерской площадке, не состоялась. Тогда организаторы Rizzordi Art Foundation использовали формулировку «крайне неблагоприятная атмосфера для проведения вышеуказанной выставки» и предлагали перенести выставку на конец 2013-го. И вот Гельман разогнал тучи над Петербургом, во всяком случае, это следует из его блога. Те самые мракобесы вроде бы заявили, что все угрозы в отношении Гельмана самим Гельманом и сфабрикованы, на что он ответил: да, естественно, я еще и все ваши организации придумал. В общем, почитаешь ЖЖ и Фейсбук — что-то невероятное происходит, борьба не на жизнь, а на смерть.

Гор Чахал, Солнце Правды, Добра и Красоты (Триптих), 2005

Самое начало экспозиции: две работы Гора Чахала по бокам, а по центру «Хлеба» Анатолия Осмоловского в ассортименте. Все такое большое. Вообще чувствуется размах: побольше, понасыщеннее, поярче. И так вся выставка. Мы, конечно же, привыкли к этому фирменному стилю Гельмана. Здесь он смотрелся вдвойне логично: Креативное пространство «Ткачи» удачно соседствует с мегамоллом «Ашан» и кажется его продолжением. Там тоже все яркое, много всего, разные акции, скидки, суперпредложения. Я вообще люблю по супермаркетам ходить, жить в возвышенном как дома.

Когда первую версию ICONS завернули на подготовительном этапе, художники из «Лаборатории поэтического акционизма» отказались участвовать «в выставке, которая должна была пройти в рамках Балтийской биеннале в Rizzordi Art Foundation». Однако в нынешней ситуации один из участников «Лаборатории» Роман Осминкин выставку ICONS осудил: «кому сегодня и нужно было пикетировать выставку Гельмана в Ткачах, так это сообществу воинствующих атеистов, а не казакам и хоругвеносцам). От недостатка легитимности совр.иск. решил прильнуть к сакральному, но без фанатизма. Сочинение на тему “Искусство и религия” написано с прилежностью хорошиста начальной школы, который в страхе наделать лишних ошибок предпочитает просто переписать чужие мысли общеупотребимыми словами». Роман, безусловно, зрит в корень. Правда, никто с выставкой как не боролся, так и не борется. Многие разочаровались и расстроились: ждали скандалов, казаков, погрома, а ничего не происходит. Ну как же так, это же Гельман!

Дэмиен Херст, Святая Троица (из проекта «Новая религия»), 2005; Дмитрий Врубель, Виктория Тимофеева, Евангельский проект, 2007-2008

В одной из секций висит огромный «Евангельский проект» Дмитрия Врубеля и Виктории Тимофеевой — известная работа, современные медийные образы в сочетании с цитатами из Нового Завета. Рядышком Дэмиен Херст: плакат-инфографика, рассказывающий, какая доля Отца, Сына и Святого Духа в Святой Троице. Весело, конечно, но среди прочих экспонатов выставки это относительно небольшой принт, а раз уж все такое масштабное кругом, то как-то не очень смотрится. Но зато Херст — громкое имя, без сомнений. Шумный был художник в свое время. «У нас международная звезда есть», — недвусмысленно говорят нам организаторы. Скажите спасибо, что не повсеместный Ай Вэйвэй.

Гельман грозится сделать из временной экспозиции постоянную, создать музей. Может быть, не прямо тут, в «Ткачах», но явно где-то поблизости. Петербург — хорошее место, намоленное СМИ. Музей он, конечно, с легкостью создаст. Дело нехитрое. В Москве в «Манеже» целых три музея появились на ровном месте — и ничего, живут себе. А уж Гельман и название красивое найдет, и спонсоров, и новые экспонаты. Может, тогда начнут с ним бороться, как он привык? Вряд ли, теперь он сам занял место в связке со Смольным, и это ведь не первый его альянс. Будет заниматься религиозной пропагандой, «поисками», как он выражается, формировать сознание петербуржцев и гостей города. Посетители, кстати, уже тысячами исчисляются, все идут и идут. Столько разговоров вокруг выставки. Интересно же.

Александр Сигутин, Деисусный чин (из серии «Тематический супремус»), 2009

Некоторые работы, показываемые в рамках ICONS, мне нравятся, причем даже не сами по себе, а по тому, как они включились в общее целое. Например, «Деисусный чин» Александра Сигутина. В этой серии из семи полотен обыгрывается известная, затертая до дыр история про взаимоотношения супрематизма и иконописи, а сама серия сбита в кучу, как бедный родственник, — может, так и надо по задумке художника, не знаю, но выглядит так, словно в последний момент искали место и нашли оставшийся незанятым уголок. На выставке, где основной принцип — сделать по-купечески размашисто и аляповато, такая развеска явно выбивается из общего ряда, и это идет работам на пользу: пафос новой, модернизированной духовности, которым пропитан проект ICONS, в данном конкретном случае убит на корню. Или вот деревянные статуи Анфима Ханыкова. Они бы неплохо смотрелись в другом месте, допустим, перед входом в «Ткачи». Но это рискованно, так как никто же на работу не покусится, развеется миф о нещадном давлении на выставку, поэтому лучше поставим ее в зале, поближе к охране.

Гельман всегда был популистом, и это скорее плюс, чем минус. Его проекты известны дальше круга околохудожественной тусовки. И до какого-то момента он практически единственный обращался к широкой аудитории (его сумели переплюнуть только «Война» и Pussy Riot, решившие говорить сами за себя; вспомните, как быстро Гельман постарался перевести эту трансляцию на свою волну). Естественно, по этому каналу шло только то искусство, которое может работать в таком контексте: зрелищное, провокативное, ироничное, с простыми ходами и без труда узнаваемыми образами — что в общем-то тоже совсем неплохо. Однако эти легко конвертируемые высказывания внезапно оказываются там, где их не ожидаешь увидеть, хотя, наверное, все же ожидаешь, просто до последнего момента надеешься, что этого не случится. Вчера вы видите в них антиклерикальное, критическое искусство, развенчивающее официозный бронзовый патриотизм, сегодня — умеренно консервативную платформу для «диалога» между Заксобранием и широкой общественностью, платформу, которую хотят сделать долгосрочной («музей»). Только такое «сегодня» было всегда, а то, что было вчера, лишь на минуту померещилось.

Владимир Куприянов, Среднерусская античность, 2004