Винсент Мун: «Я снял слишком много роликов»

Режиссер-документалист, придумавший новый жанр музыкального видео, рассказывает, зачем он поехал в Дагестан и в чем его новая миссия

Француз Винсент Мун стал автором нового жанра музыкальных видео. Режиссер-документалист придумал показывать музыкантов с той стороны, с которой их еще никто не видел, но все, как оказалось, хотели. Мун просто выводил группы на улицу и просил играть песню — один дубль, без электричества и даже без последующего монтажа. С 2006 года для проекта Take Away Show режиссер снял больше 300 мини-фильмов, которые были просты и откровенны. Видеопроект быстро стал всемирно известным — в нем принимали участие звезды вроде Arcade Fire и R.E.M.

Когда стилистику Муна позаимствовали крупные бренды, став снимать в похожей манере рекламные кампании, режиссер сменил направление. В августе 2010 года он сделал полнометражный документальный фильм «An Island» о датской группе Efterklang, а потом в буквальном смысле отправился странствовать по свету. Популярные исполнители и вообще западная музыкальная традиция больше не интересуют режиссера: его цель — народная музыка, которая еще никогда не была запечатлена и оцифрована.

Объехав Южную Америку, Азию и Африку, Винсент Мун добрался и до России. Во время российского путешествия режиссер побывал на Северном Кавказе, в Калмыкии, Воронежской области, Карелии, Санкт-Петербурге и Москве. Тур был организован несколькими энтузиастами из России, которые просто позвали француза в гости. Смелый режиссер, путешествующий налегке со старой камерой, проехал половину нашей страны на попутках, автобусах и поездах, останавливаясь на ночлег у гостеприимных поклонников своего таланта и презентуя свои видео в некоторых городах. Во время путешествия по России режиссером было отснято больше 20 видео. Часть из них уже можно посмотреть на его сайте, другие еще ждут своей очереди. Винсент Мун принципиально не берет денег за свои фильмы, считая, что искусство должно быть бесплатным. Единственное, что он просит, — упоминать его имя.

АЛЕКСЕЙ БЕЛЬЦОВ, АНТОН ГОРДЕЕВ и АЛЕКСАНДР НАЗАРОВ — авторы проекта Fairlane Acoustic, который представляет собой российский аналог Take Away Show, встретились со своим героем в Москве.

 
— Как появилась идея Take Away Show — ты действительно первый, кто додумался вытаскивать музыкантов на улицу?

— Все началось с того, что парень с сайта La Blogothèque попросил меня сделать видеопроект с парижскими музыкантами. Он не знал, чего именно хотел, в его представлении это должны были быть забавные видео с музыкантами, которые отличались бы от всех прочих концертных выступлений и интервью. Мы встретились, все обсудили и вместе пришли к этой идее. Суть не в том, чтобы музыканты играли на улице, идея была снять музыку по-новому, не со сцены.

— Неужели все это было так просто — встретились и придумали новый жанр музыкального видео?

— На самом деле эта идея нас озарила, когда мы были на концерте Arcade Fire в Париже. Это было их первое выступление во Франции. Прямо под финал концерта, когда они исполняли акустическую песню, они просто спустились к зрителям, а потом ушли на улицу и там закончили концерт. Помню, как я еще спрашивал: «Куда они ушли? Гримерка же в другой стороне!» Такого я еще никогда не видел. Мы подумали: «Вау! Это точно изменит историю музыки». И, как мне кажется, изменило. Это было настоящим единением. А мы просто попытались повторить нечто подобное. Мы хотели спустить музыку со сцены и вернуть ее на землю. А потом посмотреть, что из этого получится.

Для меня Париж — самое опасное место.

— Сложно ли было объяснять музыкантам, чего ты от них хочешь? У нас до сих пор музыканты упорствуют, пытаясь самостоятельно продюсировать съемки как свой очередной видеоклип.

— Я не объяснял музыкантам, чего я от них жду. Как правило, у них не было ни малейшего представления. Я просто говорил: давайте выйдем на улицу и посмотрим, что будет. И обычно всегда получается что-нибудь крутое. Вы, как я понял, часто работаете с местными музыкантами, и я соглашусь, с ними тяжело. Всегда надо объяснять, что делать, заставлять выйти из дома или студии, слушать отмазки. Хотя что может быть проще — выходи и играй! Поэтому мы в основном стали работать с музыкантами, которые в первый раз приезжали в Париж. Мы им просто говорили: «Пошли, будет круто!» И обычным ответом было: «Да, чувак». Они точно знали, что мамы нет рядом и никто из друзей не пройдет сейчас мимо. Ты чувствуешь гораздо больше свободы там, где тебя никто не знает.

— Но в Take Away Show же были и всемирно известные группы? Вы сами их звали?

— Да. Сначала ты, как ребенок, бросаешься во все направления, ты хочешь всего и много. И только потом ты уже можешь оформить свои идеи. Эти идеи рождаются из опыта. Теперь я снимаю только неизвестных исполнителей, и мне это нравится, но раньше я имел дело, к примеру, с R.E.M. или Томом Джонсом. Это интересно потому, что они словно не живут больше в мире людей. Их узнают во всем мире, их жизнь — сцена. Многим именно эти съемки нравятся больше всего, но я чувствую, что моя миссия в другом.

— Как ты считаешь, почему сейчас нет всемирно популярной группы из России?

— Так это замечательно. Все, кто имеет мировую славу, стремятся следовать специфическому американскому мейнстриму. Или же, наоборот, представляют собой что-то крайне экзотическое. Россия недостаточно экзотична для западного мира, а ваши музыканты, поющие на английском, наверное, не выдерживают конкуренции.

— Считаешь ли ты, что известности можно добиться, совмещая мейнстрим и национальную музыку своей страны?

— Если вы меня в целом спрашиваете, стоит ли людям использовать фольклор и привносить в него что-то новое, я отвечу: да, конечно, это замечательно! К примеру, в Киеве я снимал очень интересную группу «ДахаБраха». Как жанр это совершенно точно фольклор, но при этом они особо его не уважают. Но что такое уважение и как в нем не застрять? Нам надо понимать, что традиции должны жить, и вот «ДахаБраха» двигает эту традицию в направлении, которое уже похоже на инди-рок.

Но известность музыкантов, которых я снимаю, меня интересует в последнюю очередь.

— За какими музыкантами ты приехал в Россию? Со всеми ли удалось встретиться? Рассказывали ли тебе про Петра Мамонова, например, или Леонида Федорова?

— Мне бы хотелось снять Мамонова. Думаю сделать это в следующий раз. Сейчас я был сконцентрирован на менее известных исполнителях. Мы, например, поехали снимать очень известную дагестанскую исполнительницу Муи Гасанову. Ей 82. Она настоящая легенда Дагестана. Мы пришли к ней домой, и там столько всего! Где бы я это увидел, если бы не пришел к ней? Нигде. Важно делиться подобными открытиями.

Но все-таки есть один человек, которого хотелось заснять, но не получилось, — это Окна Цаган Зам (Владимир Каруев), фольклорный певец и сказитель. Это единственное, из-за чего я действительно расстроился.

— Не было страшно ехать на Кавказ?

— Я знал, что все будет хорошо. Нет, ну конечно, если вы залезете в интернет и наберете в поисковой строке «Дагестан», такого начитаетесь! На Wikitravel даже всплывает красный предупреждающий баннер о том, что в эту страну крайне опасно ехать. Но ведь это только подогревает мое любопытство! Так мало информации можно найти об этом месте. Все, что мы знаем, — это какие-то пугающие россказни. Люди слышат об ужасах ислама и прочем и на основе этого формируют свое представление.

Но ведь люди живут везде. Куда бы ты ни поехал, жизнь везде кипит. Я поехал туда, чтобы посмотреть на эту жизнь своими глазами, и это было удивительно. Это прекрасный опыт.

— Твои французские друзья не говорят, что ты с ума сошел со своими путешествиями по опасным точкам? Сидел бы себе дома спокойно!

— Говорят, конечно. Но я путешествую не потому, что ищу опасностей. Фактически для меня Париж — самое опасное место. У меня в жизни только однажды были проблемы во время съемок. Одному парню что-то не понравилось, он побил меня, разбил мою камеру и даже толкнул девушку, которую я снимал. И все это было в Париже. Во Франции много жестокости. В моем родном городе, например. Я там не живу больше, но жить там непросто. Но в любом случае я не считаю, что этот мир опасен.

Мне бы хотелось снять Мамонова.

— Ты снял уже больше трех сотен роликов…

— Я снял слишком много роликов. Иногда у меня самого возникает вопрос: а зачем столько?

Но в какой-то момент, снимая видео с народными исполнителями, которым уже очень много лет, я понял, что они могут завтра умереть. И ты уже не говоришь им: «Давай, пошли на улицу! Сделаем что-нибудь безумное!» Ты говоришь: «Давайте вы просто споете, а мы сделаем для вас очень красивое видео». Именно в этом я почувствовал свою миссию. Потому что этих людей никто не снимает. Или снимал, но пленки утеряны. А делать это нужно сейчас, ждать нечего. Да, мы собрали удивительно красивый архив.

— А что дальше? Планируешь ли ты остановиться и отдохнуть?

— Да, я думаю, что мне пора передохнуть. Расслабиться где-нибудь в горах. А потом сесть и закончить работу над отснятым материалом. Затем я поеду в Южную Америку. Я хочу глубже изучить южноамериканский шаманизм. Сейчас это для меня важнее всего.