pic-7
Любовь Аркус

Памяти Паолы Волковой

Памяти Паолы Волковой

Вчера прошло 9 дней со смерти легендарного искусствоведа и педагога. О Паоле Волковой вспоминает ЛЮБОВЬ АРКУС


Первый курс во ВГИКе я училась на заочном, изо у нас преподавала Паола Дмитриевна Волкова.

В мертвом уже, бездарном ВГИКе, где правили одуревшие чиновники, а учились в основном их дети или дети их начальников, ей было скучно. По коридорам этой лилипутии она плыла медленно и важно, в чем-то всегда балахонистом, в бусах, монистах, серьгах, шалях — неся свою скуку как знамя, как знак нездешности и избранничества.

© bellefontaine.ru

Ей было скучно и в тот день, когда я впервые ее увидела, — заочники, чужие люди. Что-то шелестела, глядя в окно, медленно ломая пальцы, унизанные кольцами. Но то, что удавалось расслышать, было настолько завораживающим, что хотелось любой ценой расслышать все и поймать ее взгляд. Я задала какой-то вопрос. Она поморщилась, как от головной боли, — вопрос выдавал неизлечимое навсегда невежество.

Но мне было не обидно, пусть и такой ценой — контакт был достигнут, в тусклом голосе от раздражения прибавилось энергии, теперь она пристукивала кольцами по столу, объясняя свою мысль, и потрясающий ее рассказ о древнерусской архитектуре из лениво оброненных, разрозненных перлов на глазах превращался в гениальное эссе, которому позавидовал бы хоть Волынский, хоть Гершензон, хоть Эфрос.

Странно. Из всех ее лекций наизусть я помню только одну фразу: «Современная архитектура структурирует трагическое пространство». Но очень надолго многое, что я понимала и чувствовала про архитектуру вообще и современность в частности, определялось этим, случайно застрявшим в памяти и наверняка не самым главным, соображением — из тех, что она высказывала в своих лекциях.

Благодаря ей, Майе Иосифовне Туровской и Владимиру Яковлевичу Бахмутскому я поняла, что такое настоящий педагог. Это совсем не тот человек, что дает тебе знания — только ты сам можешь их добыть. И не тот, что дает тебе умения — только ты сам можешь обрести их с собственным опытом. Это человек, который однажды задает тебе систему координат и угол зрения. Верх-низ, лево-право. Общий план — средний план — крупный план — вид сверху. Угол зрения может меняться, и картина мира может меняться также, и они непременно меняются в деталях и частностях или даже в главном... Но если однажды они возникли и устоялись в твоей голове, мир уже не рассыплется на несоединимые осколки, а будет всякий раз переукладываться в некий порядок — порядок слов, порядок вещей, порядок смыслов.

О ее вкладе в искусствоведение, в изучение наследия Тарковского напишут и скажут те, кто хорошо и близко знает эти предметы. Я же скажу, что даже в тех, кто, как я, услышал десяток ее лекций, она сумела вбросить щепоть того самого волшебного вещества, которое из событий, впечатлений, ощущений образует смыслы.

Помимо неоспоримого дара Учителя и гуру она, мне кажется, в иные времена была бы отменной хозяйкой салона, в котором блистают вертопрахи, острословы, меценаты и — конечно же! — молодые гении. Она была рождена их угадывать, им покровительствовать, их вдохновлять.

Со стороны она вызывала нежное восхищение, как всякий мощный человек, неуместный в сужденных ему времени и пространстве.

новости

ещё