Человек, который упал

Смерть, старость и страх на последнем альбоме Дэвида Боуи

Артисты не любят, когда журналисты пишут про их альбом или концерт — «последний». Такое суеверие. Многие русские предпочитают взамен уродливый эпитет «крайний».

Писать о новом альбоме Дэвида Боуи, который свалился на голову внезапно, как мартовский снег, — «последний» вроде даже преступно, учитывая спекуляции английской прессы на тему здоровья великого притворщика и то, что еще полгода назад многие, включая группу The Flaming Lips, предполагали, что молчавший почти декаду Боуи мертв... как творческая единица.

Дэвид Боуи жив и прекрасно себя чувствует, но есть все основания полагать, что его безупречный альбом «The Next Day» — последний. Не по факту, по смыслу. Это альбом-прощание. Альбом-эпилог, резюмирующий пять десятилетий музыкальной карьеры английского певца, актера и большого выдумщика. Боуи писал «The Next Day» как последний — почти два года в обстановке строжайшей секретности и безмолвно сбросил его на слушателей в iTunes, отказавшись от стандартных по процедуре интервью и отдав на растерзание трактовкам. Словом, может, «The Next Day» и не джойсовский «Улисс», но явно нуждается в комментариях перед прослушиванием.

Реальность

«I'm never, never gonna get old», — пел Боуи на своем предыдущем альбоме «Reality», вышедшем 10 лет назад. На его обложке он был изображен вечно юным героем аниме с распахнутыми глазами. Пластинка и состоявшийся в ее честь гастрольный тур, который должен был охватить 24 страны мира, убедительно подтвердили это заявление — полный сил и энергии Боуи, обтянутый модной курткой, пел новые бодрые песни, залихватски вздымал электрогитару и выглядел рок-героем. Настоящим, современным, не из архивных интервью журнала Rolling Stone. На концертах тура сочиненный 30 лет назад гимн «Rebel Rebel» звучал с новой силой и прежней убедительностью.

Перевалив за сотню концертов, тур «Reality» прервался внезапно, за месяц до предполагаемого торжественного финала. 23 июня 2004 года Дэвид Боуи был вынужден покинуть сцену стадиона в Праге — защемило нерв в плече. Позже выяснилось, что причиной боли был не нерв, а тромб, заблокировавший сердечную артерию, — врачи диагностировали атеросклероз. Тур был прекращен. Боуи была срочно сделана ангиопластика. Реальность напомнила 57-летнему певцу, что он не мальчик. Вознесшийся человек упал на Землю.

Реабилитационный период затянулся на долгие годы. Имя музыканта пропало из гастрольных списков международных концертных агентов. Оно изредка всплывало в газетных новостях и на торжественных переизданиях его ключевых альбомов 70-х. Знаменитого англичанина иногда встречали случайные прохожие в Нью-Йорке и на бруклинских концертах прорвавшихся к популярности инди-групп. Казалось, что Боуи, потерпевший поражение в борьбе с возрастом, добровольно изолировал себя от большого мира.

Смерть

Оказалось, что не навсегда. «Вот и я. Не совсем мертв», — выпрыгивает на слушателя Боуи в титульной песне «The Next Day» под топочущие барабаны, но это не триумфальное возвращение рыцаря в сияющих доспехах, целым и невредимым из лап напасти. С рыцарем что-то не так. «Мое тело осталось гнить в дуплистом дереве», — продолжает припев певец, перенесший операцию на сердце. Топот барабанов учащается, волчьей стаей завывают гитары, на заднем плане ноют струнные — жутковатая атмосфера сгущается. «Его ветви отбрасывают тень на виселицы, построенные для меня. И на следующий день, и на следующий, и в другой день», — плюется словами Боуи. Завтра наступит, но не будет ясным и счастливым. Где-то вокруг бродит смерть, от которой не спрятаться. У «The Next Day» жестокое начало, продолжение не легче и эффектный финал.

Упоминаний смерти на «The Next Day» много. Впрочем, для Боуи это не в новинку. Его всегда к ней тянуло. Однако сорок лет назад, когда он от лица Зигги Стардаста пел «Rock'n'Roll Suicide», «Five Years» и брелевскую «My Death», глэм-рокер, представляющийся сверхсуществом, с ней молодецки заигрывал. Сейчас, заглянув ей в глазницы, 66-летний Боуи поет о ней обыденно — без бравады, но и без страха. Он принял смерть — «прах к праху». Умирать не страшно, страшнее остаться живому в мертвом мире, застрять в мире ненужных вещей и душащих воспоминаний — об этом самые печальные песни его нового нелегкого альбома: «Love Is Lost», «You Feel So Lonely You Could Die» и «Where Are We Now?», которую он выбрал для знакомства человечества с «The Next Day».

«Where Are We Now?»

Старость

В душераздирающей балладе «Where Are We Now?», усугубленной пепельным видеорядом, Дэвид Боуи предстает во всей правдивости и уязвимости своего возраста — его обнаженный голос, без камуфляжа подложек, бэк-вокалистов, фильтров и автотьюна, перебирает очень личные, якобы берлинского периода, воспоминания. Вот чего прежде в мире Боуи не было, так это старости. Музыкант, считавший себя актером, а не рокером, скрывал свои морщины за гримом и масками, слабости — за театральными жестами и позами супергероев, которых он предпочитал изображать: Зигги Стардаст, Аладдин Разумный, Тонкий Бледный Герцог, Король Троллей из «Лабиринта» и Современный Язычник с предпоследнего альбома «Heathen». На «The Next Day» Боуи не страшно выглядеть и звучать очень по-человечески и даже по-стариковски — поучать молодые поколения, цитировать любимые песни юности и самого себя из прежних лет, как бы заговариваясь. Но это не маразм, это концепт альбома: в последнюю весну патриарх подводит итоги жизни.

Реальность напомнила 57-летнему певцу, что он не мальчик. Вознесшийся человек упал на Землю.

То, что на «The Next Day» Дэвид Боуи будет разбираться со своим наследием, можно было догадаться уже по его обложке. Блестящая находка художника: взять признанную безусловной классикой пластинку «Heroes», зачеркнуть на ее кавере старое название и приклеить белый квадрат, в который вбить простым шрифтом обещающее новое. Так же, в духе иронического ревизионизма, Боуи поступает на «The Next Day» со старыми песнями. Он трясет свой архив так, что щепки летят. «The Next Day» — это гиперальбом, в котором запрятаны отсылки почти ко всей его обширной дискографии — от «The Man Who Sold the World», первой работы с продюсером Тони Висконти, до квази-драм-н-бейсового «Earthling», но особенно достается пластинкам берлинской трилогии — «Low», «Heroes» и «Lodger», к которым Висконти приложил не меньше усилий, чем ассоциирующийся с ними Брайан Ино.

Тони Висконти, с которым Боуи записал почти все альбомы своих золотых лет, снова сделал давнему другу и партнеру образцовый рок-саунд, в котором проявлены и пафос, и масштаб, и деликатные нюансы. Звук «The Next Day» доступен и эффектен без ущерба для сложности. Висконти возводит богатые декорации для главного актера в этом спектакле — голоса Боуи. У него здесь бенефис: Дэвид Боуи показывает на альбоме все вокальные приемы и уловки, накопленные за десятилетия, не приукрашивая своих нынешних возможностей и не скрывая своих влияний (Жак Брель, Боб Дилан, Скотт Уокер). Музыка великого певца разговаривает со слушателем на языке, в котором танцевальный ритм и захватывающий басовый грув совмещены с диссонансами, тоталитарный гитарный рифф — с эпилептическим саксофоном. Его поп-песни не боятся быть экспериментальными и временами пугающе-отталкивающими — в этом тоже мерещится милое стариковское чудачество, кажется, последний раз так поступали в 1990-х, если не раньше.

Страх

Новый альбом Боуи рассказывает диссонансами не только о том, что певец не в порядке. Мир, его окружающий, находится в еще более плачевном состоянии: новых людей снедают старые страхи, безумцы палят, пули свистят, люди гибнут, дети убивают детей, Земля в огне, нации плачут. Точно такое же ощущение от мира Дэвид Боуи транслировал в 70-е, разочарованные в утопических надеждах и прекраснодушных начинаниях 60-х. Замыкавшиеся на себе песни Боуи, декларировавшие, что на этой планете лучше быть пришельцем, а от человечества лучше всего сбежать в космос и не вернуться, идеально передавали дух того психически неуравновешенного десятилетия, в котором он сначала стал рок-звездой, а потом — рок-авангардистом. На «The Next Day» жадный до новых впечатлений певец, «побывавший везде и отовсюду сбежавший», возвращается в прошлое, потому что прошлое, увы, само догнало его.

Завтра наступит, но не будет ясным и счастливым. Где-то вокруг бродит смерть, от которой не спрятаться.

На двух предыдущих пластинках — «Heathen» и «Reality» — Боуи верил в лучшее будущее для всех и пел об этом. На «The Next Day» он впал в сумеречное состояние: по версии на 2013-й, будущего не предвидится. Причем не только у Боуи, но и у всех остальных людей — тех, кто прислушается к признающемуся в своих страхах певцу или пропустит его печальные песни мимо ушей. Впрочем, не все так беспросветно — на новом альбоме у Боуи найдется и утешительный совет, как пережить безвременье, и лекарство от страха, и повод для танцев в безвоздушном пространстве. И это все суть одно — любовь.

Прощальная песня пластинки — апокалиптическая баллада «Heat», под которую впору везде и навсегда выключить свет. Гаснет солнце, медленно танцуют тени вещей и застывших животных. Для них самым густым, «скоттуокеровским» голосом артист, создавший и уничтоживший не один десяток привлекательных личин и красивых концептов, поет: «Я пророк, но я лжец. И я снова задаю себе вопрос: кто я?» Полвека творческой деятельности Боуи, которые дали нам «Life on Mars», «Young Americans», «Heroes» и Леди Гагу, обнулены. Змея укусила себя за хвост. Конец дорожки. Конец диска. Конец эпохи.

И начало новой?

Альбом Дэвида Боуи «The Next Day» уже в продаже.