True Left

АЛЕКСАНДР МОРОЗОВ для своего сына и COLTA.RU написал краткий курс левого движения

Пришел сын, спрашивает: «А кто такие левые?» — «Ой, е-мое…» Хочется как в анекдоте: «Сынок, иди погугли!» Но ему сейчас пятнадцать. И надо отвечать.

Ответ мой был таков. Живя среди людей долгие годы, сынок, я встречал таких левых. Одни левые — это социал-реформисты. Это люди, которые считают, что государство должно быть человеколюбивым. То есть «социальным». То есть чтобы пенсии были большими, лечили и учили за счет бюджета. Главный у них философ — Джон Ролз. Он обосновал теорию справедливости для современного государства. Главная его мысль примерно такая: каждое действие правительства должно быть так устроено, чтобы всякое повышение частных доходов у богатых приводило к повышению жизненных шансов для слабых групп. Поэтому социал-реформисты всегда заботятся о бедных, о провинциалах, заброшенных в разные медвежьи углы жизни, о всяком неравенстве пекутся. Они не против капитала и частного обогащения, но они хотят, чтобы все богатство, которое крутится в государстве, как-нибудь более честно распределялось. Чтобы никто не был «выключен» из жизненных возможностей по независящим от него обстоятельствам. Сейчас у социал-реформистов большая проблема. Социальное государство появилось у немцев еще при Бисмарке, но по-настоящему оно стало всемирно значимым устройством только после 1968 года. И лет сорок все шло довольно гладко. Но теперь это «социальное государство» трещит по швам. Перспективы его туманны.

Второй тип левых — революционеры. В общем, это не очень интересные люди, потому что сегодня это в основном догматики или просто фанатики-террористы. Хотя больше нет «революционного класса», но они продолжают его искать. Искать его трудно. То ли это «глобальные обездоленные массы» из «периферийного капитализма», то ли это «когнитариат» (то есть мы с тобой, сынок). Некоторые думают, что это исламские моджахеды. Короче, нет «субъекта истории», который мог бы перевернуть вверх дном всю социальную пирамиду. Раньше это свойство приписывали некоему «пролетариату», т.е. «прогрессивному классу». А теперь непонятно, кто «прогрессивный класс». Одно время были популярны террор «красных бригад», городская герилья и проч. Теперь это все утихло. У них главные философы Маркс и Троцкий, и они очень любят Че Гевару.

Поскольку троцкизм — это нечаевщина, «бесы» и интриганство (у них это называется «энтризм»), то среди троцкистов много запутавшихся эстетов.

Третий тип левых — это так называемые культурные левые. Профессора, художники и проч. У них главный философ — Жижек. Он говорит вот о чем: раньше, в прежние времена, целью была «эмансипация», т.е. освобождение человека от разных несвобод, репрессивных институций, ограничений, теперь же эмансипационный проект Запада как бы завершил большой цикл. И нужен какой-то новый эмансипационный проект. Но дело это непростое. Потому что за двести лет укрепилось и всеобщее избирательное право, и права детей и женщин закреплены, и даже животных, и все ранее «репрессивные институции» — семья, школа, церковь — либерализованы. Короче, «освободились» уже. Тут тоже проблема — от чего теперь «освобождаться». Ну, вот есть феминистки, вегетарианцы, разные не до конца признанные формы поведения. Они раньше считались извращениями или девиациями, а теперь — допустимым стилистическим разнообразием. В общем, эти культурные левые ведут дискурсивную войну, т.е. против гегемонистского стиля мышления. Они утверждают «постколониалистский дискурс». Но тут тоже есть проблема. Когда ты очень сильно против чего-то сражаешься, то тебе невольно приходится опираться на какие-то «универсалии», т.е. на нечто общее для всех, на «социальный идеал». А это «общее для всех» уже является гегемонией, предполагает централизм. И в общем-то — как раз «колониализм». Такое вот тут коварство имеется. Из которого трудно выбраться.

© Colta.ru

В общем, эти социал-реформисты и культурные левые — неплохие люди. Конечно, среди них попадаются какие-то уроды, которые превращают идею культурного разнообразия в такую догматическую универсалию, что само это разнообразие становится репрессивной жизненной философией. Но это — редкость. В целом это люди творческие. Ну и надо помнить, что все, кто заботится о бедных, слабых, в силу того, что много видят людского страдания, делаются слегка «левыми»… А художники должны как-то «взрывать мозг» — потому многие из них левые. А профессора многие левые, потому что обязанность образованного гуманитарного человека — социальная критика. Гуманитарные науки вообще так устроены, что являются резервуаром социальной критики. А у нее — важная функция. Левые критикуют все: корпорации, финансовый капитализм, церковь, бюрократию, любые ограничительные общественные нормы. Это не означает, что они непременно хотят их уничтожить. Они хотят показать их проблемность. Без критики понижается адаптивность общества к изменениям.

Теперь, сказал я, я покажу тебе картинки, чтобы ты знал, как выглядят левые и какие у нас в России есть разновидности.

1. Скучный марксист-профессор Кагарлицкий. Пишет большие толстые книги, в которых очень подробно объясняет, почему марксизм — самый правильный. В революцию он не верит, но считает, что марксизм дает правильное «понимание мира». Следует классической марксистской стилистике — писать длинно и совмещать потоки очень подробной аргументации и публицистических образов (так писал сам Маркс). Но он очень культурный, и его можно показывать от лица России на любой международной конференции.

2. Честный интеллектуальный троцкист. В моем поколении это Александр Тарасов. Хороший, добрый человек. Он живо интересуется любыми антисистемными беспорядками, которые могут хоть как-то раскачать мировую систему вообще («красные бригады», «вандалистские акции антиглобалистов», повстанческие армии колумбийских наркокартелей и т.д.).

3. Интеллектуальный троцкист-разложенец. Поскольку троцкизм — это нечаевщина, «бесы» и интриганство (у них это называется «энтризм»), то среди троцкистов много запутавшихся эстетов. Вот, наиболее яркие типажи у нас — это Дарья Митина и Вячеслав Данилов. От них надо держаться подальше.

4. Литератор-народник. Тут надо понимать, что есть «страдальцы за народное горе» — глубоко правые по духу, поскольку они мыслят это дело в пределах одного народа. А настоящий левый литератор-народник сочувствует всемирно. Таков у нас Сергей Шаргунов.

5. Настоящие левые художники. «Пусси Райот». Они сидят в тюрьме. Они и хорошие, и левые, потому что они основательно разозлили одновременно и систему, и церковь, и фашистский «средний класс».

6. Горбачев, Явлинский, Игрунов. Это такие особые старые левые, которые считают, что был способ реформировать СССР в сторону гуманизма. Ну или, во всяком случае, они прилагали усилия, чтобы это сделать. В отличие от обычных социал-реформистов они считают, что в СССР можно было построить собственное новое «социальное государство».

7. Обычные социал-реформисты. Сергей Миронов, например. Хорошие тоже люди. У них нет особых фантазий, они просто хотят таких же институций, как в «социальных государствах» Северной Европы.

8. Борис Куприянов, Александр Бикбов, Кирилл Медведев и другие. Это очень хорошие люди. Это неоанархисты. Они — сторонники «автономного действия» и создания всяких социальных пространств вне зоны действия государства. И вообще вне зоны «управляемости» в понимании французского философа Мишеля Фуко. Большинству из них можно доверять, они — честные люди. Во времена моей молодости такими были геологи.

9. Коммунисты в Госдуме. Имей в виду, что они вообще не левые. Но вот среди муниципальных депутатов от КПРФ в провинции много настоящих бойцов за «народное счастье». Там есть искренние защитники от произвола системы. Поэтому всех коммунистов нельзя мерить одной меркой.

10. Есть еще всякие «левые секты» — «антифа», нацболы-лимоновцы, еще у нас были всякие «революционные армии», одна из них взорвала памятник Николаю II лет десять назад. От этих надо держаться подальше. (Если разговор зайдет, то надо говорить так: «Лимонов, конечно, блестящий писатель, я его уважаю, но…» и т.д.) Короче, дистанцироваться. В основном потому, что они, как и ультраправые, инфильтрованы спецслужбами и там никогда нельзя быть точно уверенным — разговариваешь с подпольщиком или с чекистом «под прикрытием».

В общем, дружить надо с Куприяновым и с «Пусси Райот». То есть с «автономистами» и авангардными художниками. С некоторыми правильными левыми, к сожалению, дружить невозможно, они высокомерные, как художник Осмоловский. Но можно зато дружить с левым художником Дмитрием Врубелем (он, кстати, теперь вступил в германский пиратский интернационал). С Екатериной Дёготь тоже хорошо дружить. Она простая, но умная, и у нее очень хорошая книжка по русскому искусству ХХ века. Кстати, она написана так понятно, что ее любой старший школьник может прочесть. И даже должен.