20% гробовых

Сегодня в Госдуме пройдет круглый стол, где будут обсуждаться введение квот на показ российского кино и налог на иностранные фильмы. СОLTA.RU выясняет, как быстро скончается наше кино после принятия депутатских поправок

В Госдуме пройдут слушания по предложенным депутатом Сергеем Железняком законопроектам «О внесении изменений в ФЗ “О государственной поддержке кинематографии РФ” и Кодекс РФ об административных правонарушениях», а также «О внесении изменений в ст. 149 ч. 2 Налогового кодекса РФ». За этими казенными формулировками — давно высказываемые министром культуры Мединским соображения о необходимости ввести квоту на театральный показ российских фильмов либо налоговые льготы для кинотеатров (сам Мединский больше склоняется к варианту квот). Если предложенные Железняком поправки будут приняты, кинотеатры будут обязаны выделять отчечественному кино 20% сеансов (сейчас посещаемость российского кино — примерно 13,8%) и платить НДС с прибыли, полученной от показов зарубежных фильмов (сейчас кинотеатры вовсе освобождены от НДС). Что бы ни стояло за этими инициативами — бездумный ура-патриотизм или искренние заблуждения, эффект от принятия поправок Железняка ожидается катастрофический — как для российского кино, так и для кинопрокатной индустрии в целом. COLTA.RU обратилась к участникам и наблюдателям российского кинопроцесса — продюсерам, прокатчикам, аналитикам, представителям театральных сетей — с просьбой прокомментировать депутатскую инициативу.

Олег БЕРЕЗИН, гендиректор компании «Невафильм»

— Как вы считаете, законопроект Железняка действительно может быть принят Госдумой? Кто-то действительно заинтересован в квотировании кинопроката? Почему?

— Во-первых, о том, может ли такой закон быть принят, и если да, то почему. Причина, по которой вообще начались все эти разговоры о квотах, очевидная: каждый год государство тратит на кино шесть миллиардов, а они куда-то уходят в трубу, их нет. Еще три года назад, когда Фонд кино только создавался (хотя я считаю, что Фонд кино — это правильная конструкция), в Сочи на каком-то круглом столе я сказал: «Ребята, пройдет три года, и государство начнет спрашивать с нас за эти деньги, и спрашивать именно с кинотеатров». Потому что ищут всегда там, где светлее.

Проблема в том, что люди очень часто живут воспоминаниями своего детства. Я помню, как пытался прорваться в кино: то билетов нет, то еще что-то, то еще. Депутаты — они примерно одного со мной возраста, они тоже это помнят. И им кажется, что так оно и должно быть. Они знают, что мир изменился, но они не представляют, насколько он изменился. Они не представляют, что фильм может — «Елена», мой любимый фильм, — собрать сто тысяч зрителей в кинотеатрах и пять миллионов зрителей благодаря показу по каналу «Россия». Пять миллионов зрителей посмотрели фильм «Елена» по второму каналу, когда он вышел. Или фильм «Высоцкий» — четыре и три десятых миллиона зрителей в кинотеатрах при всей помощи Первого канала, маркетинга, промывания мозгов. Колоссальный рост в кинотеатрах — четыре с половиной миллиона за больше чем месяц проката. И восемь миллионов посмотрели фильм 25 января с учетом повторов, восемь миллионов! Это к вопросу, смотрят ли российское кино, и самое главное, к вопросу — как его смотрят. Проблема российского кино в том, что у нас практически нет фильмов для кинотеатров. Их вообще мало, фильмов для кинотеатров, а российских особенно мало. Большинство — кино для телевизоров. Это то, что нужно смотреть дома, на диванчике, на большом экране домашнего телевизора, не важно: по телеканалу, через DVD, через интернет, через торрент. А вот, например, фильм «Как я провел этим летом», или фильм «Жила-была одна баба», или фильм «Брестская крепость» — это кино, сделанное для кинотеатров, его невозможно смотреть на кухне.

— Кажется, вы просто не даете артхаусному кино права быть показанным широкой аудитории. Это распространенная точка зрения

— Нет, я сейчас не об этом, не так. Безусловно, есть зрители, подготовленные зрители, которые воспринимают кино и хотят его смотреть в кинотеатрах. Но что происходит с фильмом, когда он оказывается на маленьком экране? Ты теряешь какие-то детали, какие-то смыслы, потому что ты по-другому концентрируешься, у тебя дома более рассредоточенное внимание, ты можешь потерять какую-то нить. Ты теряешь детали — ты теряешь часть смысла фильма. Те люди, которые готовы познавать эти смыслы, естественно, хотят смотреть его в кинотеатре или на большом экране. Фильм «Жила-была одна баба» снят кучей общих планов, он снят для большого экрана, он снят как «Война и мир» Бондарчука. Если ты посмотришь «Войну и мир» по телевизору — это чудовищно, ты практически половину не видишь. Еще есть другой род публики — люди, которым нравится смотреть кино в кругу себе подобных. Это ситуация киноклуба — как кинотеатр «Пионер», куда приходит подготовленная аудитория, которая не жрет попкорн. Но это в наше время такая нишевая доля, ее мало. Удивляться, что ее мало, — это как поражаться тому, что люди почему-то скачивают очень мало симфонической музыки на свои айфоны, айподы и мобильники.

Что такое кинотеатр? Вот если у меня дома кинотеатр — это кинотеатр или нет?

Квотировать фильмы — это примерно как пытаться квотировать книжки в библиотеке. Донцова — это что, русская книжка? Русская книжка. Но все же понимают, что, когда говорят про русскую литературу, имеют в виду далеко не Донцову. И когда мы говорим про русское кино, мы имеем в виду не «Яйца судьбы», мы говорим, что Сокурова мало смотрят. Проблема в этом — что мы называем российским кино? Что мы хотим поддержать? Вот мы за российское кино — а за какое? Оно же разное, российское кино. И это тоже целая история. Люди, которые вроде бы пытаются сделать благое дело, не совсем в таких делах разбираются. И они считают, что главное — врага убить, западное кино, например, и проблемы все решатся. А они не решатся. По двум причинам. Во-первых, когда мы начнем квотировать кино, мы просто выкинем кино в интернет.

— Хорошо, но нам же интернет тоже закроют, правильно? Они же со всех концов подсуетились, и интернет обещают закрыть, возложить ответственность за пиратский контент на провайдеров.

— Я не имею в виду даже пиратский контент, я имею в виду вполне легальный источник. И когда я читаю о том, что ребята из Netflix уже приезжают в Россию, изучают рынок и смотрят, что там происходит у этих, у других, у ivi.ru, у now.ru, — это неспроста. Потому что когда придут такие мэтры на рынок — это будет еще такой один удар по кинотеатрам, и вот там уже квотировать нечего будет. Или что — для скачивания пяти иностранных фильмов ты должен будешь скачать пять русских? Вторая медвежья услуга этих законопроектов: сегодня зритель воспринимает кинотеатр как развлекательный сервис, он знает — если кинотеатр показывает этот фильм и показывает его в хорошее время, то ведь кинотеатр не больной, чтобы там ерунду в 18:00, например, ставить. А что произойдет, когда будет квотирование? Приходит человек в кинотеатр, смотрит: какой-то русский фильм, но он же не знает — фильм показывают потому, что он неплохой, или потому, что он в списке есть. В первую очередь он решит: «Нет, наверное, их заставили». И не пойдет на него. Все же слышат, все же знают, что придут квоты. Это примерно как бесплатная медицина: психологически бесплатная медицина — это некачественно, а платная медицина — это качественно. То же самое. И все, получим подпольные кинотеатры, как в 80-е годы видеосалоны, но только это уже будут такие, я думаю, неправовые подпольные кинотеатры. И если люди даже умудряются смотреть американские сериалы через всякие мобильники, то они найдут возможность смотреть хорошее кино в цифре.

Другая проблема в том, что сегодня законодательно понятие «кинотеатр» вообще не обговорено. Что такое кинотеатр? Вот если у меня дома кинотеатр — это кинотеатр или нет? Не знаю. А если я соседей собрал, я денег с них не беру, они пиво пришли пить, и им показывают кино? А киноклуб, например, какой-то — это кинотеатр или нет? А фестивальные показы как? Я скажу: «А у меня кинотеатр фестивальных фильмов, фестиваль американского кино». Я попаду тогда под эти квоты?

— А что будет, если введут НДС на иностранные фильмы? Ситуация в кинопрокате как-то изменится?

— Думаю, мало что изменится. Потому что при нынешнем состоянии экономики цена билета не определяется себестоимостью кинотеатра. То есть, конечно, это учитывается, но сегодня цена билета определяется спросом. Когда фильмы в 3D пользовались спросом, у нас цена билетов на 3D была чуть ли не в полтора раза выше. Сегодня, когда этот интерес подугас, у нас во многих кинотеатрах цена на 3D такая же, как на 2D.

Я бы прогнозировал 4—5-процентное увеличение стоимости билета. Эти 4—5 процентов от общей стоимости — то, что кинотеатр будет терять, то, что он государству должен будет выплатить в виде НДС. Не все 13 процентов, а где-то 4—5, ведь с половины цены билета НДС и так платят — дистрибьюторы платят налог со своей части дохода от билетов. Другой вопрос, что у разных кинотеатров разная структура работы. У нас есть большие сети, большие кинотеатры в очень проходимых местах, и есть кинотеатры в маленьких городках, в забытых богом уголках, и практически никакой прибыли, а может, и убытки. Вот для них увеличение себестоимости на 4—5 процентов принесет убытки. И я думаю, что у нас в стране этот НДС будет убивать где-то тридцать процентов таких кинотеатров.

Будет невозможно установить разную цену на билеты на фильмы российского и иностранного производства.

Я не скажу на самом деле, что я такой уж колоссальный противник НДС. Я считаю, что НДС оздоровляет, как хорошая пилюля. НДС — наиболее легко администрируемый налог. Он проще всего считается, его проще всего выявить, вычислить для налоговой инспекции. И когда у тебя появляется НДС, у каждого кинотеатра будет сторожить, условно говоря, налоговый инспектор, потому что кинотеатр становится генератором налогов. И он за тебя все посчитает — и сколько сеансов было, и сколько зрителей было, и почем продавали, и кто из друзей бесплатно пришел, и так далее. Поэтому в этом смысле налог может играть стабилизирующую роль. И из-за этого он убивает какое-то количество кинотеатров, ну что делать. Это как прививка против гриппа. Кто-то не выживает. Но опять же — тут возможна масса оговорок, возникает миллион мелких вопросов.

 
Андрей ТЕРЕШОК, гендиректор сети «Кронверк синема» 

— Каковы, по вашему мнению, будут последствия принятия квот на показ российского кино?

— Я думаю, ни к чему хорошему это не приведет — зрители точно больше ходить не будут, они уйдут в бесплатный интернет и будут скачивать то, что им действительно хочется смотреть. Сегодня у российского кино две проблемы — нехватка залов и низкий уровень картин, эта мера не решает ни одной из этих проблем. На кинотеатрах это, несомненно, скажется не лучшим образом, фактически готовятся к принятию меры, которые будут препятствовать расширению театральных сетей, динамика роста может замедлиться или вовсе остановиться. Квоты, создающие ничем не подкрепленный, искусственный спрос на картины, никак не будут стимулировать производителей фильмов. Да, безусловно, есть прекрасные российские картины — но качество основной массы кинопродукции сейчас оставляет желать лучшего.

— Каким образом, по вашему мнению, будет формироваться репертуар внутри этой 20%-ной квоты?

— Честно говоря, мы с коллегами обсуждали, скорее, саму возможность введения квот, и до инициатив Железняка казалось, что все уже вроде бы выровнялось, что нам удалось убедить чиновников в том, что это — вредная мера. Я не думаю, что государство будет вмешиваться в формирование квотирования репертуара. А кинотеатры будут загораживаться чисто бумажной отчетностью — проконтролировать, как там все на самом деле, технически сложно, поэтому введение административной ответственности — это понятная мера устрашения.

— Кто в итоге будет фактически оплачивать НДС на иностранное кино — зритель, сеть, дистрибьютор? Кто пострадает больше всего?

— Льготы по НДС вводились для целого ряда учреждений культуры, и кинотеатры были просто одними из них. Целью всего этого было сделать эти, так сказать, услуги более доступными для населения. Почему именно сейчас решили одно из самых массовых учреждений культуры из этого списка вычеркнуть — остается только гадать. На самом деле будет невозможно установить разную цену на билеты на фильмы российского и иностранного производства — по массе причин: начиная с того, что будут против правообладатели, и заканчивая тем очевидным обстоятельством, что арендная плата или фонд оплаты труда не зависят от того, какое кино вы показываете. Введение НДС повысит цену на билеты — на российские фильмы в том числе — на 7—10 процентов как минимум, что, конечно, скажется на посещаемости. Если же эта мера направлена на поддержку российских производителей кино, то они и так пользуются налоговыми льготами (в том числе и по прокатной плате) — этому посвящена другая статья настоящего закона. Для того чтобы ей воспользоваться, достаточно получить удостоверение национального фильма — и этим механизмом активно пользуются наши продюсеры.

Александр РОДНЯНСКИЙ, продюсер

— Способна ли сейчас российская кинематография обеспечить 20%-ную заполняемость репертуарной сетки кинотеатров?

— Естественным, то есть конкурентным, образом — да. Эта доля на практике зависит от наличия или отсутствия в прокате одного-двух фильмов — лидеров кинопроката, каковым в конце 2011 года был «Высоцкий», а в начале 2013-го — мультипликационный фильм «Три богатыря на дальних берегах». К примеру, в 2005 году рекордный результат — 30% зрителей — российской кинематографии принесли «Турецкий гамбит» и «9 рота». Что касается запретительных методов, т.е. квотирования, то желаемого результата подобным образом добиться невозможно. Аудитория выбирает именно то, что ей действительно хочется смотреть. Если заменить привлекательные фильмы на непопулярные, в кинотеатрах просто резко сократится посещаемость. На качество фильмов квотирование влияния не окажет.

— Как, на ваш взгляд, будет происходить формирование этих 20% репертуара? Возможно ли здесь вмешательство государства?

— А я не уверен, что оно будет происходить. Квотирование — это запретительная мера, которая во многом ограничивает интересы зрителей. На сегодняшний день российский кинопрокат — это вполне разнообразный репертуар: 370 фильмов в прошлом году, из которых 80 — российские; это вообще-то 20% от общего числа фильмов. Вопрос состоит не в том, чтобы было больше русских фильмов, их и так немало, а в том, чтобы эти фильмы стали конкурентоспособными, ответили на запросы аудитории. На сегодняшний день в кинотеатрах доминируют блокбастеры, большие аттракционные зрелища, ориентированные прежде всего на молодую аудиторию. Методом механической замены популярных у молодых зрителей аттракционов на некие иные фильмы мы лишь вытесним из кинотеатров аудиторию, которая в них ходит. И не пригласим другую — привычно смотрящую фильмы на альтернативных платформах: по телевидению, на DVD, в интернете. Запретительные меры непосредственно угрожают достаточно серьезными неприятностями единственному успешно развивающемуся сегменту киноиндустрии — кинопрокату. И опосредованно — зрителям, лишающимся, в первую очередь, тех фильмов, которые попадают в прокат волей и стратегией развития профессиональных дистрибьюторов. Я говорю о так называемом содержательном кинематографе — о российском и зарубежном авторском кино. Потому что добиваться соотношения российского и иностранного кинематографа, предусмотренного предложенной квотой, будут прежде всего за счет сокращения в репертуаре не слишком прибыльных авторских фильмов. Большой Голливуд точно не пострадает.

— Почему вообще, на ваш взгляд, «доля российского кино» стала такой
важной темой для правительства?

— Я, откровенно говоря, полагаю, что это часть общей ситуации: политические и общественные настроения неизбежно отражаются и на кинопрокате. Если предположить, что большая часть общества и элиты критично относится к Западу, то ряду народных представителей в Госдуме хочется заработать популярность на борьбе с очевидным, как им кажется, доминированием западного кино в российском прокате.

Я не противник государственной поддержки, протекционизм я считаю разумной политикой для российской киноиндустрии. Собственно, протекционистская политика уже осуществляется — хотя бы предоставлением грантов и субсидий на производство кинофильмов. Но запретительная — не принесет пользы ни российскому кино, ни киноиндустрии в целом.

 
Евгений ГИНДИЛИС, директор кинорынка Red Square Screenings, кинопродюсер

— Способна ли российская кинематография сейчас обеспечить 20%-ную заполняемость репертуарной сетки кинотеатров?

— Не способна; производится недостаточное количество фильмов в принципе. А те фильмы, которые производятся, не обладают достаточным коммерческим потенциалом для того, чтобы вызвать интерес у кинотеатров и кинозрителей.

— Понятно, а когда-нибудь сможет?

— Ну мы все очень на это надеемся и работаем на этом направлении, но в значительной степени это будет зависеть от того, как поведет себя государство. И если оно не будет совершать бессмысленные поступки, такие, как введение квот, возможно, что через некоторое время нам удастся эту задачу решить.

— Какими способами, по вашему мнению, будет формироваться этот пакет 20% для кинотеатров?

— Здесь никаких способов нет. Силой заставить зрителей ходить на те фильмы, которые они смотреть не хотят, невозможно. Поэтому если говорить серьезно, то можно обсуждать способы стимулирования кинотеатров к тому, чтобы репертуар их был более широк, чтобы они показывали фильмы, например, не только ориентированные на молодую аудиторию, но и на аудиторию старшего возраста. Субсидии нужны скорее, чем квоты. Но на такие сложные решения, к сожалению, наша Государственная дума пока еще не способна.

— Каковы будут последствия квотирования для зарубежного независимого кино?

— Они будут абсолютно катастрофичными, потому что в принципе это приведет к тому, что это кино из репертуара кинотеатров практически исчезнет.

— А российское кино выиграет?

— Нет, российское кино от этого не выиграет нисколько, потому что и так у кинозрителей отрицательное мнение об отечественных фильмах, а введение квот это отрицательное отношение еще только усилит.

— Почему вообще, на ваш взгляд, доля российского кино в отечественном кинопрокате так важна для правительства?

— Вы знаете, нет у меня ответа на этот вопрос. В принципе, это тот показатель, по которому разные страны действительно сравнивают успешность своей национальной индустрии по отношению к доминирующей во всех странах голливудской киноиндустрии. Но мы, как всегда, склонны все драматизировать, и непонятно, почему вопрос доли приобрел столь острое политическое значение. В принципе, важнее было бы говорить о качестве фильмов и доступе зрителей к кино вообще, потому что на сегодняшний день лишь небольшая часть населения страны, проживающая в больших городах, этим доступом обеспечена, а значительная часть людей, на большей части территории страны проживающая, возможности смотреть кино в кинотеатрах не имеет. И это серьезная проблема.

Роман ИСАЕВ, гендиректор русского офиса Rentrak

— Способна ли росийская кинематография сейчас обеспеспечить 20%-ную заполняемость репертуарной сетки кинотеатров?

— Если мы будем говорить о законодательно требуемой квоте, то, конечно, натянуть эти двадцать процентов можно. Если мы говорим о коэффициентах, которые будут получаться сами по себе от того, что публика будет ходить и посещать картины российского производства, то с учетом того уровня продукта, который сегодня выдает наше продюсерское сообщество, — однозначно нет.

— Каким образом, по вашему мнению, будет формироваться репертуар внутри этой 20%-ной квоты? Будут присылаться списки из Минкульта или что-то иное?

— Мне сложно отвечать за государство. Тем более что большое количество тех законодательных инициатив, которым дают ход, имеет негативное влияние на развитие и жизнедеятельность российской киноиндустрии. К сожалению, очень много людей непрофессиональных, людей, далеких от кино, имеет доступ к законотворчеству. Если бы была возможность хотя бы какого-то консультативного процесса с представителями киноиндустрии, всех ее частей — и с продюсерами, и с кинопоказчиками, и с кинопрокатчиками, — то можно бы было эти инициативы корректировать и давать им более разумную огранку. Возможно, депутаты прислушаются к мнению рынка и сделают все-таки как-то более здраво, иначе придется изыскивать возможности, как выживать в этих условиях и соблюдать эти квоты. Я слышал, что предлагаемая квота должна будет действовать на сеансах в промежутке с десяти утра до восьми вечера. Но так это будет в итоге или нет, сейчас сказать невозможно.

Зарубежное независимое кино из репертуара кинотеатров практически исчезнет

— Каковы будут последствия квотирования для зарубежного «независимого» кино?

— Для того независимого кино, которое не может похвастаться звездными именами или «Ветвью» Каннского кинофестиваля, эффект будет однозначно негативным: скорее всего именно эта часть сеансов будет отдана кинотеатрами под российское кино.

— Спровоцирует ли квотирование дальнейшее падение интереса зрителя к российскому кино или наоборот?

— Я думаю, что падения из-за самого квотирования, наверное, не будет. Произойдет размывание аудитории, которая в сегодняшней ситуации пошла бы на этот фильм, грубо говоря, на два-три сеанса — а так это же самое количество зрителей будет размазано на четыре-пять-шесть сеансов. Я думаю, что антикампании со стороны кинотеатров, со стороны дистрибьюторов в адрес государства, наверное, разворачиваться не будут (я имею в виду какой-то прямой призыв к зрителям не посещать эти сеансы). Наверное, просто через какое-то время будет естественным путем доказано, что зритель не заинтересован в этом.

— Почему вообще доля российского кино в отечественном кинопрокате на самом деле так важна для правительства — или, может быть, она не столь важна, как кажется?

— По моему ощущению, эта ура-патриотическая идея подсказывается снизу, определенным кругом российских продюсеров. Я более чем уверен, что все эти высчитываемые проценты, условно притянутые за уши сравнения с зарубежными рынками — той же пресловутой Францией, хотя абсолютно некорректно сравнивать продуманную, детализированную и очень разумную французскую схему поддержки с тем прямым, в лоб, инструментом, который пытаются сейчас применить наши законодатели, — это посыл со стороны продюсеров, которые хотят продолжать осваивать бюджеты, выделяемые государством на кинопроизводство, вот и все.

— Кто в итоге будет фактически оплачивать НДС на иностранное кино — зритель, сеть, дистрибьютор? Кто пострадает больше всего?

— Пострадают однозначно все. Но каждый кинопоказчик сам будет для себя решать, как ему поступать эффективнее. В России есть города недокинофицированные, а есть города с уже очень высоким уровнем соотношения количества залов и населения. Поэтому там, где высока конкуренция, конечно, никто цену на билет поднимать не будет, потому что иначе будет потеря зрителя; там этот налог ляжет на плечи кинотеатра. Там, где конкуренция меньше, часть этого НДС, наверное, будет включена в стоимость билета, произойдет его удорожание, часть будут брать на себя. Думаю, здесь единого решения для страны не будет и каждый будет решать для себя сам.