Псой Короленко: «Лев Толстой, Хлебников, Хармс — это наши сверстники»

Зачем филолог-шансонье поет Толстого?

20 февраля в клубе «Китайский летчик Джао Да» состоится презентация второго альбома поэта-шансонье Псоя Короленко и композитора-пианистки Алены Аленковой «Русское богатство. Том 2». Это очередная серия оригинального музыкально-литературного проекта, в котором Короленко (Павел Лион) и Аленкова исполняют классические стихи русских и зарубежных поэтов начала XX века на кабареточный лад. В этот раз используются тексты Осипа Мандельштама, Велимира Хлебникова, Анны Ахматовой, Луи Арагона, Николая Заболоцкого, Бориса Пастернака и даже Льва Толстого. Выглядит это примерно так: экспрессивный чернобородый мужчина умилительно мурлычет Ходасевича под романсовый фортепианный аккомпанемент или, сверкая глазами, рычит Хлебникова, в конце сбиваясь на подвывание фразы «Ай лав ю». Псой Короленко объяснил COLTA.RU, зачем ему эта игра эпохами.

 
— Почему вам захотелось записать вторую часть «Русского богатства» после первой?

— Мы с петербургским композитором, пианисткой и аранжировщицей Аленой Аленковой, когда начинали этот проект в 2005 году, задумывали его как обновляемый репертуар, рассчитанный на долгое время и не имеющий количественной границы, то есть конца. Этот проект сразу был задуман как луч, а не как отрезок. Мы предполагаем за вторым альбомом выпустить третий — у нас уже есть для него несколько песен. Например, песня Евгения Долматовского на стихи Пастернака-Бродского-Евтушенко, а в оригинале только Евтушенко «Идут белые снеги». Или, например, песня, связанная с Хармсом и Заболоцким, «Жили в квартире сорок четыре сорок четыре веселых чижа». Это все у нас будет впереди, а сейчас альбом на стихи Ахматовой, Мандельштама, Хлебникова, Льва Николаевича Толстого, Заболоцкого, Пастернака. Думаю, что эти имена уже служат ответом на вопрос, почему еще один альбом. Эти авторы тоже хотели быть в нашей душе частью репертуара.

Песня «Тальяночка» на стихи Алексея Фатьянова и Осипа Мандельштама

— Отзывы в прессе на первую часть «Русского богатства» сообщали читателю, что вы затеяли этот проект для того, чтобы показать слушателям неканоническую версию Серебряного века, не такого, как в школьных учебниках литературы. Если в вашем проекте появились Толстой и Евтушенко, значит, вы уже не ограничиваетесь той эпохой.

— Серебряный век был точкой сборки первого альбома, хотя в нем была песня на стихи пролеткультовского поэта Владимира Кириллова и других поэтов более позднего времени. Можно сказать, что новый альбом центрируется вокруг эпохи акмеизма и авангарда 1910—1920-х годов, но не сводится к ней, так же как первый не сводился к эпохе символизма, вокруг которой центрировался. Такой материал нас заинтересовал, и альбом получился лучше, чем предыдущий. Он получился более цельным, более консистентным, более музыкально и поэтически сбалансированным. Здесь больше гамбургского счета, уверенности.

Дальше мы начали заниматься наследием Михаила Савоярова — куплетиста начала XX века. Савояров — фигура влияния многих комических куплетистов начала прошлого века, фигура контекста Александра Блока и, что особенно интересно, предок современного композитора Юрия Ханина. Савояров не входит в стандартный репертуар кабаре «Русское богатство», но это наш новый репертуар с Аленой, поэтому мы будем его петь на презентации.

— Не все тексты в «Русском богатстве» вы поете по канону.

— Да. Мы работаем так: я отвечаю за тексты, Алена — за музыку. Иногда мы исполняем тексты в оригинальном виде, а иногда вносим концептуальные изменения, диалог эпох, вносим наш скромный ответ на эти любимые тексты. В музыку Алены тоже вплетаются цитаты из классики и поп-репертуара. Но они вплетаются не как попало. Это не эклектика, в них есть жесткая логика — как минимум логика наших прочтений.

Мы хотели представить себе, какие песни слушал Блок.

— Эта логика как раз и интересна. Вы явно хотели не просто развлечь аудиторию, а еще и что-то ей сообщить.

— Так и есть. Это попытка взглянуть на тексты глазами современного носителя культуры, живущего в эпоху стремительных скоростей интернета, глобализации — в эпоху ломки границ между разными областями культуры, в том числе высоким и низким, мейнстримом и андеграундом, классикой и авангардом. Отрицая вкусовщину и элитизм, мы утверждаем вкус и гамбургский счет, то есть качество и мастерство. Мы восхищаемся мастерством авторов, на тексты которых мы опираемся, и стараемся быть конгениальными им. Потому что иначе нет смысла выходить на сцену.

— Когда вы исполняете эти тексты, вы каким-то образом учитываете, как их исполняли до вас другие «современные носители культуры»? Например, известно, что на те же стихи Пастернака сочинила песню Пугачева, а Хлебникова много поет Леонид Федоров.

— Конечно, мы учитывали, что пели другие. Но мы специально не изучали эту тему — не проводили ресерч. Мы опирались на то, что уже содержится в нас, — на свои реальные знания, возможно, недостаточно экспертные. Я знаю некоторые другие исполнения этих текстов. Например, Максим Кривошеев — интересный исполнитель авторских песен и романсов, один из хедлайнеров передачи «В нашу гавань заходили корабли» — поет песню «В этой роще березовой» на полный текст Заболоцкого, в отличие от канонической версии этой песни, которая звучит в фильме «Доживем до понедельника», где использованы только 1-й, 3-й и 5-й куплеты и не использованы метафизические 2-й, 4-й и 6-й. Мы тоже поем эту песню на полный текст Заболоцкого, и в этом состоит наше решение. Или, например, знаменитая песня Лео Ферре на текст поэмы Арагона «Неоконченный роман», которую пели почти все французские шансонье. Но в нашем варианте исполнения изменен порядок строф — мы уходим от мелодрамы девушки-куртизанки, которая погибает от руки любовника, в сторону усиления общефилософского и литературного ряда, который был у Арагона изначально. Кстати сказать, у Леонида Десятникова есть цикл песен на переводы Рильке, как у нас на первом «Богатстве», — очень интересная, сложная музыка. Я узнал об этом цикле от Аллы Дехтярь, создавшей в Чикаго русский Литературный салон, которая также советовала положить на музыку Таривердиева «Вагончик тронется» замечательную бальмонтовскую «Снежинку». Мы сделали такую песню, но не смогли получить права на использование мелодии Таривердиева, поэтому она не вошла в этот альбом.

— Откуда была взята песня Толстого — какая за ней история?

— «Что такое искусство?» — название одной из главных статей позднего Толстого, где он ругает Шекспира и декадентов, отождествляет во многом искусство с простотой и дидактизмом, социальностью. Текст из его «Азбуки» — того же периода. Я сейчас читаю позднего Толстого, «В чем моя вера?» и другие вещи. Раньше их не читал. Очень интересный пласт нашей культуры, который многим, таким, как я, известен скорее номинально.

Песня «Что такое искусство?» на текст Льва Толстого

— Мне, человеку, испорченному массовой культурой, сразу думается, что ваше «Русское богатство», воскрешающее традицию шансона и кабаре, является реакцией противодействия, реакцией вызова на то, что большинство сейчас понимает под «русским шансоном». На то, что играют на одноименной радиостанции и что в культурном смысле «русским богатством» не является. Скорее это можно назвать «русской бедностью»: «нищий у нищего портянку украл» — как у вас поется в песне, открывающей диск. Вас это вообще заботит?

— Современный «русский шансон» не является для меня отправной точкой в этом кабаре. Скорее речь идет о начале XX века, когда даже классики французского шансона, каким мы его знаем, еще не было. Мы стараемся мысленно вернуться туда. Песни на стихи Ходасевича, Блока Алена писала, скорее ориентируясь на доромансовую и раннеромансовую стихию, на Б.С. Шереметьева. Мы хотели представить себе, какие песни слушал Блок. Но мы не занимаемся чистой винтажностью, стилизаторством, поэтому эти и более классические мотивы могут встречаться с мотивами других эпох и культур.

Отрицая вкусовщину и элитизм, мы утверждаем вкус и гамбургский счет, то есть качество и мастерство.

В песне «Мандельштам» полуцитата из «Третьей Песни Леля» («Снегурочка» Римского-Корсакова) встречается со стилизованным еврейским нигуном и песней «Эй, ухнем» так, как встречалась бы в нашей голове. В этом смысле мы рассказываем правду о себе, о том, что нам привито, чем мы начинены. Но это и правда о стране и мире. О макрокосме. «Бардовские» и «шансонные» мотивы рассыпаны по альбому, но в пропорциях, которые не противоречат общему балансу, они вплетены в общий узор, в некий историко-философский контекст.

Мой дедушка на 80 лет старше меня, он был для меня основной фигурой влияния в возрасте до 6 лет, моим воспитателем. Он общался со своим внуком почти на век моложе и таким образом транслировал мне эпоху рубежа веков, ее вибрации, которые дороги мне в некоторых проектах — например, в «Русском богатстве».

— Вы выступаете в довольно оригинальном жанре «филологического кабаре» — есть ли люди, занимающиеся, на ваш взгляд, чем-то подобным, которых вы считаете коллегами по ремеслу, за которыми следите?

— В узком смысле мой тип кабаре довольно-таки уникален, а в широком смысле мне близки «новые сонграйтеры», объединяющие традиционную авторскую песню с этнофолком, роком, кабаре. Ольга Чикина, Вера Вотинцева, Павел Фахртдинов, Иван Жук, другие. Это очевидные коллеги по цеху, но каждый при этом делает что-то свое. Что-то общее есть с песнями Шиша Брянского, он еще сильнее и консистентнее связан с Серебряным веком и его песенностью (Кузмин, Клюев, Вертинский, куплетисты, которые меня сейчас особенно интересуют).

Псой Короленко и Алена Аленкова

Ресторанная винтажность Гарика Осипова в сочетании с его широким кругозором радиоведущего-меломана-архиватора, его полилингвизм тоже близки мне.

В западной культуре — Дэн Кан, конечно, я много совместно с ним работаю, он представляет такую интересную амальгаму американского фолка, идишской песни и немецкой левой брехтовско-вайлевской стихии, при этом отлично чувствует и дух русской песни, не зная языка. Мы переводим друг друга, есть большой совместный репертуар. Наш с ним дуэт «Унтернационал» отталкивается от той же эпохи, что «Русское богатство», а еще я участвую в его проекте «Brothers Nazaroff», римейке экзотического альбома куплетиста Nathan 'Prince' Nazaroff (релиз легендарного лейбла Folkways Records пятидесятых годов). Это примерно как Савояров. У него есть и 20-х годов записи, мы слышали и уже с ними работали.

— Кстати, как вы восстанавливаете творчество Савоярова — я так понимаю, главная проблема, что не осталось записей?

— Да, только ноты. Мы с нот «снимаем». Ходим в Публичку в Петербурге. Есть кое-что и в Викитеке. Тексты иногда пишем новые, иногда оставляем винтажные. Я уже написал новый текст «Благодарю покорно».

— А его эксцентрический стиль выступлений — вы его пытаетесь как-то восстановить? По воспоминаниям современников или сами импровизируете?

— Я не актер. Стиль Савоярова мы не столько восстанавливаем, сколько ищем общую точку, которая уже есть. Я работаю с теми авторами (форматами, стилями), с которыми уже есть общая точка. Не надо тогда уже ничего нарочно делать и стилизовать. Просто эта точка осознается и раскрывается. Это будет уже не тот Савояров. Не копия. А «наш» Савояров, или «савояровские мы».

—Сатирические куплеты до сих пор в России вполне востребованный жанр, даже популярный. Такие артисты, как Вася Обломов, Noize MC, Игорь Растеряев, даже Сергей Шнуров, можно сказать, занимаются сатирическими куплетами. Вы такие имена знаете? Можно ли этих людей хоть в какой-то степени назвать продолжателями традиции Савоярова (хоть они о нем наверняка и не слышали)? Видите, я вас все пытаюсь приблизить к молодежной культуре — раз уж вы называли себя «молодежным филологом».

— «Молодежный филолог» — это шутка тринадцатилетней давности. Я тогда был моложе. И поэтому не знал, что такое «эйджизм». Возраст вообще не тематизировался. Разве что в шутку.

«Русское богатство» — проект, в частности, о том, что эти люди — Лев Толстой, Хлебников, Хармс — наши современники и наши сверстники. И XX век... Мы застали его конец, но через дедушек-бабушек и через классику, которую впитали с детства, мы знаем и его начало, и рубеж XIX—XX. И это мы, это про нас. Нас слушает молодежь благодаря интернету и «мемам», но в этих песнях присутствует дух сразу нескольких эпох, поколений, утверждается связь. Поэтому это искусство вполне молодежно, этот проект направлен против сегрегации по возрасту.