«Не надо стыдиться того, что у нас вся страна слушает “Дискотеку 80-х”»

Монологи организатора заказных концертов об изогнутом музыкальном вкусе, двойниках Boney M и заповедности России

СЕРГЕЙ БОНДАРЬКОВ записал разговор с концертным промоутером, который с конца 1990-х возит к нам Boney M и Ottawan, а сейчас организует закрытые «заказники» с западными звездами первой величины. На условиях анонимности промоутер рассказал об особенностях российских корпоративов и частных вечеринок, борьбе с двойниками, заповедности России и о том, почему у нас уже больше двадцати лет не прекращается «Дискотека 80-х».

 
Про изогнутость представлений и культурную изоляцию

Почему в России так любят звезд «Дискотеки 80-х»? Фактически их популярность — это феномен, вызванный советской централизованной экономикой и музыкальной цензурой. В 70—80-е годы существовало намного больше хороших групп, чем у нас известно, но благодаря партийным комиссиям и железному занавесу популярны у нас были только группы из небольшого утвержденного списка. Одно и то же крутили не потому, что другого не было, а потому, что другое нельзя было крутить. Любая мало-мальски интересная западная песня, которая прорывалась через цензурные препоны, неизбежно становилась хитом. Просто потому, что не было достойной конкуренции — ни местной, ни международной.

В результате у нас сложилось совершенно изогнутое представление о музыкальной действительности. Вот Демис Руссос, например, рассказывал, что не понимает, почему на территории бывшего СССР и соцлагеря любят одни его песни, а во всем остальном мире — совершенно другие! У него две разные программы — одна для соцлагеря, а другая для остального мира. Любимую у нас «From Souvenirs to Souvenirs» больше нигде не хотят слушать. А у нас даже и не знают, что это песня не Демиса Руссоса, а греческой певицы — он эту песню просто перевел на английский и спел. И хитом-то она больше нигде не стала, только у нас! А все благодаря пластинке «Радуга. Часть 2», на которой были еще Baccara и Smokie и которую фирма «Мелодия» выпустила миллионным тиражом — я до сих пор на нее натыкаюсь на блошиных рынках.

У советских людей просто не было выбора. Болгары еще пытались что-то поинтереснее на «Балкантоне» издавать, но это надо было в Москве жить, чтобы их пластинки достать. А по всей стране что расходилось? Из-за этой культурной изоляции и получилось, что Россия — заповедная страна. Нигде больше всю эту «Дискотеку 80-х» не любят так, как у нас.

 
Про запросы и влияние политической ситуации

Все зависит от клиента. Есть, например, такая категория клиентов — довольно состоятельные люди, которым за 50 лет. Они выросли на музыке 1980-х, и как раз они-то в первую очередь и хотят звезд «Дискотеки 80-х». Потому что ностальгия: хочется вспомнить себя молодыми. Ну то есть типичные фразы, с которыми они подходят к артисту после выступления, — «под эту вашу песню я потерял девственность» или «я услышал вашу песню и впервые понял, что такое диско». Бывают состоятельные люди и с более утонченным вкусом, которые, скажем, могут запросить Стинга, а не Ottawan. Хотя я должен сказать, что Ottawan — замечательная группа. Вообще, знаете, нет артистов неинтересных — они все интересные.

Кто может привезти реально крутого артиста? Тот, у кого много денег и кто имеет возможность не афишировать такой привоз. Даже на юбилей крупной компании никто не повезет артиста уровня Стинга, Пинк, Бейонсе или покойного Майкла Джексона. Потому что возникает вопрос: «А что это у нас за компания, которая так гуляет?» А вот на свой день рождения — пожалуйста. Потому что об этом никто не узнает. Там будет сто человек в зале, закрытая вечеринка, все дела.

Вроде бы все было как обычно — шли новогодние вечеринки, но они были совсем не веселые и проводились просто потому, что все это уже было проплачено заранее.

Как часто возят? Зависит от многих факторов, например — от политической ситуации. На время президентских выборов бизнес по привозам практически заглох. Началось все еще с выборов в Госдуму — после 5 декабря, когда люди на Чистопрудный бульвар вышли. Вроде бы все было как обычно — шли новогодние вечеринки, но они были совсем не веселые и проводились просто потому, что все это уже было проплачено заранее. А вот дальше был спад, хотя там идут традиционно тусовочные даты: старый Новый год, 14 февраля, 8 марта... Восстановилось все только к концу мая, когда Путин вроде как вернулся и возникла какая-то стабильность. Потому что никто не хотел высовываться! Боялись: обратишь на себя внимание пышной вечеринкой, а потом тебя — бумс по голове. Либо те, либо эти.

Экономический кризис тоже повлиял, конечно. Причем дело не в том, что у компаний или состоятельных людей не было денег. Им просто стыдно было показывать, что они у них есть, а потом этот стыд стал постепенно сходить на нет. Кто-то первый, самый бесстыдный, устроил party, и остальные решили: «Ага, этим можно — ну и мы, значит, гуляем!» Потому что, с одной стороны, вроде бы кризис в стране. А с другой — ну а что делать-то? Денег-то до хрена!

 
Про обман и двойников Boney M

Очень много на нашем рынке развелось игроков, которые работают нечестно. Существует, например, огромное количество так называемых официальных российских сайтов артистов, которые официальными не являются. Чтобы представить масштаб, посмотрите, сколько «официальных сайтов» у группы Boney M или Ottawan, и плюс еще есть всякие ex-Boney M — у них тоже свои «официальные сайты», и так далее. Так что надо обязательно проверять: кто к вам едет в составе группы. Только не пользуйтесь для этого Википедией! Потому что агенты вот этих «настоящих» Boney M и Ottawan залезают на странички групп — и начинается «война правок». Я бы советовал проверять по Allmusic.com.

На примере Boney M можно объяснить, откуда вообще берутся двойники, — там очень показательная ситуация. В оригинальном составе было пять человек — это люди, которые имели право впоследствии называться Boney M, и в какой-то момент каждый из них имел свой Boney M. Но тут есть такой момент: подавляющее большинство вокальных партий в песнях Boney M — по разным подсчетам, от 70% до 75% — исполнила Лиз Митчелл. Остальные — продюсер проекта Фрэнк Фариан. Поэтому в какой-то момент Фариан сказал, что, хотя юридически каждый из участников группы может называться Boney M, благословляет он только Лиз Митчелл. Вот она — настоящий Boney M, все остальные — нет.

Что происходит в России? Вам приходит суперрассылка или вы заходите на «официальный» сайт — и вам там предлагают: Марсия Баррет (Boney M) или там Шейла Боник (Boney M). Так вот, что та, что другая — участницы первого состава, в котором были просто статисты. Фрэнк Фариан — гениальный, кстати, продюсер — записал один в своей студии песню «Baby Do You Wanna Bump», сам там спел все партии, в том числе и женские, выпустил на виниле — и она вдруг стала мегахитом. Пошли приглашения на телепередачи. Тогда он нанял девушек-статистов, быстренько записал еще пару хитов для телевидения, и вот эти статисты работали у него полгода — до тех пор, пока он не нашел группу, которая уже петь стала. То есть эти девушки просто открывали рот под фонограмму. Шейла Боник, например, была только в этом первом составе.

Промоутер, по рассказам, был очень нервный, много кричал — и у Бобби случился сердечный приступ.

Надо сказать, сами артистки никого не обманывают. У них на всех материалах написано либо Tribute to Boney M, либо The Voice of Boney M. Последнее, правда, уже некоторая натяжка: надо было бы писать The Lip-Syncing of Boney M, ну да ладно. Но их представляют как оригинальных членов группы. Более того, когда вы звоните в «двойниковое» агентство, вас всячески отговаривают от Лиз Митчелл, которая «дорогая», и вообще «это много проблем», и зачем она нужна, когда есть вот такая замечательная Шейла Боник. А дело в том, что выступление Лиз Митчелл отличается от выступлений всех других Boney M, даже официальных, как небо от земли. У публики каждый раз наступает катарсис — и танцевальный, и душевный. Она великая артистка, ну… в своем жанре. Не случайно же она почти все песни пела. Для Бобби Фаррелла, например, Фрэнк Фариан только потом уже, когда Boney M легендой стали, сделал песню, в которой тот солировал. Просто чтобы ему обидно не было.

Бобби вспомнил — сразу грустно стало... Он же как раз в России на гастролях умер — в Санкт-Петербурге, два года назад. Коллеги рассказывали: он плохо себя чувствовал, а его заставляли на сцену выходить. Промоутер, по рассказам, был очень нервный, много кричал — и у Бобби случился сердечный приступ. То есть это не обязательно прямо связанные вещи, но так об этом рассказывали.

 
Про влияние среды

Почему модные группы не возят? Вот The xx, например, вообще никто не запрашивает. Просто у людей, которым нравится эта музыка, нет денег, они еще молоды слишком, а люди, у которых деньги есть, ограничены. Во-первых, собственным кругозором. Во-вторых, мнением окружающих. Даже если им нравится какой-то необычный артист, они думают: «Я же уважаемых людей приглашу к себе на день рождения, а вдруг они не поймут».

Когда у тебя много денег, то такого понятия, как «модно», вообще не существует. Если ты можешь привезти все что угодно, ты привезешь то, что любишь, а не то, что модно. Эти люди занимаются бизнесом, им не до музыки. Им западет в душу какая-то песня, может, даже совсем неизвестного артиста — и этот артист у них прописывается на все семейные праздники. Ездит к ним по пять-десять раз в год, исполняет официальную программу, а потом, когда уже гости расходятся, остается и под гитару поет.

Хотя нет, бывает, что понятие «модно» все-таки работает. Когда наши люди устраивают вечеринки там — в Европе или еще где-то. Вот там они уже вдруг начинают заказывать Daft Punk или, скажем, Бейонсе. Реально первого уровня звезд — кого-нибудь вроде Пинк или Кайли Миноуг. А Boney M там они уже точно не закажут. Потому что понимают: надо сделать круто. Там они — другие люди, более цивильные. Среда влияет.

 
Про гастрольный бизнес 90-х

Особенно трудно с этим бизнесом было в 90-е. Тогда основная задача промоутера сводилась к тому, чтобы шок, который неизбежно возникал у иностранного артиста от столкновения с российской действительностью, хоть как-то смягчить. Потому что отелей в России, например, просто не было. Ни пяти-, ни четырехзвездочных — даже в крупных городах. Еды нормальной — тоже нет. Аппарата — нет. И гонорара — нет. И еще какие-то странные вооруженные люди угрожают вашей жизни.

На чем раньше строился гастрольный бизнес? На факсах. У тебя есть факс артиста, и ни у кого больше его нет. На этом можно было зарабатывать очень хорошие деньги. Только надо было иметь в виду, что если ты продал кому-то артиста по одной цене, а потом кому-то еще продаешь его в два раза дороже, то не удивляйся, если твой труп найдут расчлененным. Люди тогда были простые. Они не стали бы разбираться: из чего складывается цена на выступление, в туре артист или не в туре...

Тогда это был дикий бизнес: есть у тебя этот факс — и все. Сейчас появился интернет. Многие недооценивают это и работают по старинке. А информация-то стала открытой! И я думаю, что рынок тоже должен стать открытым. Другое время наступило, и люди, мне кажется, заслуживают другого отношения. Я поэтому это интервью и даю. Чтобы люди понимали, как все работает, и «требовали долива после отстоя пены».

 
Про то, почему чудят артисты и как к этому относиться

Главная задача тур-менеджера — в момент прямого контакта артиста и заказчика сохранить максимально доброжелательную атмосферу и ни в коем случае не допустить, чтобы у артиста появились какие-то подозрения, что что-то идет не так. Потому что если это происходит, то у артиста срабатывает защитный механизм. Если он видит, что на нем где-то хотят сэкономить или как-то его обмануть, у него включается режим «Б», и он начинает очень жестко работать с людьми и требовать с них по максимуму.

Я объясню, почему. Они в такие переделки попадали иногда — вплоть до реальной угрозы жизни, когда спасали только мафиозные связи тур-менеджеров или тайный побег из города. Многие артисты твердо знают: в подозрительной ситуации нужно вести себя максимально круто. И поэтому начинают драть с вас три шкуры.

Надо быть готовым к тому, что и «недорогой» артист у вас тоже зачудит. Все бывает. Нервные срывы или зависимости некоторые — алкоголь или еще чего. Я советую людям идти артисту навстречу — в разумных пределах, конечно. Потому что когда они чувствуют, что их принимают хорошо, они успокаиваются, и дальше все идет как по маслу.

Никто же не хочет жить в загробном мире! Зачем?! Все хотят жить нормальной человеческой жизнью, веселиться и петь: «Ра-Ра-Распутин!»

Не надо обижаться, если артист отказывается идти к вам за столик после концерта. Этим Казахстан знаменит, там вообще уйти после концерта невозможно, но и у нас тоже любят это дело. Тут такие начинаются обиды! Еще, бывает, обижаются, если артист отказывается фотографироваться после выступления с заказчиком. Многие музыканты со сцены прямо в машину идут, а не в гримерку, — и это их право.

Не надо думать, что звезды — это такие люди из рекламы, у которых все хорошо и они живут в волшебном мире, где все доступно за их деньги. У них такие же проблемы, как у нас. У них есть дети, которые болеют, а иногда даже и умирают. У них есть родители. У них есть семейные обязательства, и бывают конфликты в семье. У них есть, в конце концов, личные проблемы. Вообще представьте себе, что такое 170 концертов в год. Артистов надо беречь — это важно.

Только при этом не надо их удивлять золотыми унитазами. Чем больше артист, тем меньше он от вас будет требовать. Что касается наших поп-звезд, то там запросы вообще зашкаливают. Эти артисты себя актуализируют через безумные запросы, через черную икру в гримерке. Потому что на самом деле как творческая единица они вообще никто.

 
Про украинскую энергию и жизнерадостность

На Украине поп-музыку качественнее делают, чем у нас. Это очень просто объясняется — там эфиры не проплачиваются. Там свободный музыкальный рынок. Слушаешь украинское радио и диву даешься: столько всего интересного можно поймать. Фигни тоже хватает, конечно.

Но и не только в рынке дело — на Украине есть свобода. У них есть харизма молодой нации и очень сильная национальная тема. И вот за счет этой энергии они и прут вверх. При Януковиче это все немного попритухло, но ненадолго, я думаю. Украинцы еще свое возьмут. У нас же, к сожалению, ничего подобного даже не чувствуется пока. Из-за культурной и политической зажатости и коррумпированности рынка, которая является следствием этой зажатости, мы безнадежно отстали от Украины. Поэтому на российском рынке украинцы востребованы не меньше, чем звезды 80-х. Например, Иван Дорн, который у нас очень популярен. У него гонорар за год вырос в три раза, с десяти до тридцати тысяч евро. Значит, и спрос есть, раз ему готовы платить такие деньги, это же рынок. Он уже сейчас стоит дороже большинства звезд 80-х, еще немного — и у него будет гонорар как у Софи Эллис-Бекстор. То есть очевидно же, что Дорн — это хороший, продающийся продукт, сделанный по западному образцу.

Почему у нас не пробуют по аналогичной модели вести бизнес? Как объяснить, почему у нас самые популярные песни — это какие-то грустные замогильные завывания? Никто же не хочет жить в загробном мире! Зачем?! Все хотят жить нормальной человеческой жизнью, веселиться и петь: «Ра-Ра-Распутин!» Это дурацкая песня, но она веселая, смешная и про Россию к тому же — почему ей не быть популярной, когда у нас тут такая тоска? По той же причине у нас и итальянскую эстраду любят. Они — жизнерадостные.

 
Про концертные залы и совок

У нас уже слишком много залов для выступлений. Больше, чем нужно. И при этом почти нет хороших, которые удовлетворяли бы последним техническим требованиям. В прошлом году к нам приезжал замечательный джазовый музыкант Мэйсио Паркер. Нашли для него площадку — Малый зал Дома музыки, в котором, кстати, ужасная акустика. Впрочем, в этот раз более-менее нормально все звучало. Но он же играет такую музыку, что ее нельзя сидя сиднем слушать. Людям подвигаться хочется, а к ним подходят охранники и говорят: «Вы что? Сядьте на место!» А концерты на стадионах, когда сцена стоит у одного края футбольного поля, дальше — пустое пространство, а за ним — трибуны, на которых люди сидят? Это бред какой-то. Пережиток советской эпохи.

«Когда такие деньги уплочены, уж, наверное, можно и под фанерку спеть?»

У нас много от совка осталось — все эти «не пущать», «не давать», «не разрешено»... Особенно это видно по официальным мероприятиям государственного значения на официальных площадках. Там все строго и бессмысленно. Не могут, например, лифт включить, чтобы больному артисту не подниматься по лестнице. Почему? Потому что днем лифт работает, а ночью нет: «у нас нет человека». Или запасной вход открыть — это тоже нельзя, хотя ключ есть: «требования безопасности». И артисту приходится до сцены километр в обход идти. На государственных концертах никто ни в чем разбираться не хочет и решают все какие-то мелкие людишки. До смешного доходит! Человеку, который на собственные деньги проводит провальный концерт в лучшем зале Москвы, запрещают сфотографировать артиста на iPhone. Потому что зал — государственный: у них режимная зона, и фотографировать нельзя.

 
Про качество звука и фанерку

Качество звука на концертах у нас мало кого волнует. На частных концертах о нем заботятся даже еще меньше, чем на публичных выступлениях. Тут, конечно, все зависит от клиента и уровня его культуры, который чем дальше от Москвы, тем, как правило, ниже. Режиссерский пульт, например, часто норовят поставить где-то сбоку, за какой-нибудь колонной — туда, куда звуковые волны со сцены не долетают и ее к тому же и не видно. То есть только в наушниках можно работать — но так же не делается. А когда пробуешь объяснить, что пульт должен стоять посередине, люди бесятся: «У нас тут розы, композиция! А здесь скульптуры нашего художника, сюда нельзя пульт! А здесь у нас молодожены сидят в шатре, нельзя тут ничего по центру ставить!» А потом удивляются, что у них звук плохой. Начинаются претензии, и им даже не объяснишь ничего. Потому что клиенты считают, что раз они деньги заплатили, то они сами знают, как надо делать. «Когда такие деньги уплочены, уж, наверное, можно и под фанерку спеть?»

А бывают очень обидные ситуации наоборот: когда артист поет живьем и музыканты его живьем играют, а к тебе приходят с вопросом: «Почему под фонограмму поют?» Вот что на такое можно ответить?

 
Про пик поп-музыки и «не надо стыдиться»

Мне кажется, что интерес людей к музыке сейчас в основном выражен в интересе к прошлому. Потому что современной музыки — ее просто нет. Невозможно вспомнить ни один популярный музыкальный стиль, появившийся после R'n'B. Минимал-техно и дабстеп — это уже музыка субкультур все-таки. А вот таких стилей, которые бы вдруг захватили всю планету, как это было с твистом, рок-н-роллом, фанком, панком, нью-вейвом, электро, синти-попом и хаусом, наконец, больше просто не появляется.

Вообще, мне кажется, чем больше развивались цифровые технологии, тем больше деградировало песенное искусство. И в этом смысле начало 80-х — это такой волшебный момент, пик поп-музыки, которому до сих пор нет равных. Потому что тогда поп-музыканты, которые всю жизнь играли на обычных инструментах, вдруг получили в свое распоряжение компьютерные технологии. Нам сейчас скажут, что инструментарий тех лет был очень скромным, но для музыкантов того времени это была фантастика.

Еще надо подчеркнуть, что звезды 80-х — это, как ни странно, люди старой формации, которая очень сильно отличается от артистов нулевых. Это совсем другая культура. Они работают очень часто за совесть, а не за деньги. Пашут, причем за довольно скромные гонорары. Та же Лиз Митчелл — она стоит дешевле большинства русских звезд первой величины. Намного дешевле и Ваенги, и Стаса Михайлова.

Я считаю, не надо стыдиться того, что у нас вся страна слушает «Дискотеку 80-х». Это круто.