Успешный художник

А вы говорите — Никас Сафронов

До 12 августа COLTA.RU в небольшом летнем отпуске. Но, чтобы вам не было без нас совсем уж скучно, мы собрали на это время небольшую коллекцию всяких странностей и редкостей, в основном прошлых лет, которые, как мы надеемся, вам будет любопытно разглядывать.

Испанский художник Федерико Бельтран Массес, активно работавший в первой половине ХХ века и совсем недавно переоткрытый ненасытной арт-индустрией, успел побывать звездой — правда, слава была недолгой и фактически не прожила дольше самого художника. Ничего принципиально нового художник не предлагал: эксплуатировал обнаженное женское тело и таинственную атмосферу, брал сюжеты из мифов, античных и библейских, писал тогдашних знаменитостей. Плюс — заломленные руки и много потаенных страстей. Надежная рецептура: он сразу же заручился финансовой поддержкой различных меценатов и состоятельных знакомых, а позже и авторитетным мнением тогдашних критиков.

Федерико Бельтран Массес. Жемчужины. 1934

На пике славы, в 1920—1930-е, Бельтран Массес делал нечто абсолютно анахроничное. Местами, конечно, он рифмовался с ар-деко, но художник явно ориентировался на сюжеты и настрой полувековой давности. Символизм — вот где было его истинное отечество. В глазах авангардистов его творчество выглядело достойным презрения, сладеньким искусством прошлого, тогда как в контексте неоклассического поворота, случившегося в ряде стран Европы под влиянием политического похолодания, его работы казались если и не «дегенеративным искусством» (клеймо, стоившее многим жизни), то как минимум чем-то подозрительно близким к декадентской эстетике. Но успеху это не помешало и, видимо, даже поспособствовало. Возможно, сработал резонанс с модными веяниями (ценители искусства любят резонерствовать и выступать против настроений, которые кажутся им слишком распространенными, слишком сиюминутными), а может быть, светская жизнь представляла живописца лучше, чем его полотна. Быть дипломатом собственной творческой империи — эту роль хорошо изучили многие художники, сегодня это называется «стратегии».

Федерико Бельтран Массес. Саломея. 1918

Любому человеку нравится красивая жизнь, а некоторые места на земле, как назло, созданы, чтобы порождать иллюзию, что ты живешь в сказке и этот рай никогда не закончится. Жил Бельтран Массес, как полагалось, в Париже, но его любимым местом в начале 1920-х стала Венеция, ведь на нескольких биеннале — а тогда там в открытую шла торговля искусством — его ждало не только зрительское признание, но и коммерческий успех. В 1920 году XII Венецианская биеннале проходила после шестилетнего перерыва, вызванного Первой мировой войной. Тогда некоторые страны, обескровленные недавней бойней, просто не участвовали в биеннале (Великобритания), а, например, Россию, которую раздирала гражданская война, представлял так называемый белый павильон. Внезапная встряска ожидала посетителей, так как ставший руководителем биеннале критик Витторио Пика показал искусство, до этого момента исключенное из биеннального процесса, — импрессионистов и постимпрессионистов. Это был, мягко говоря, запоздалый шаг, но на таком большом смотре, который по самой своей сути малоподвижен, консервативен и фиксирует все постфактум (особенно в те годы), он выглядел революционно. Прошлое представили как настоящее, но все же попытались сверить часы с действительностью. На этом фоне Бельтран Массес смотрелся компромиссно, а потому крайне выигрышно.

Плакат Венецианской биеннале 1920 года

Во второй половине 1920-х ему полюбился Голливуд. Светская публика признала в нем своего. Одним из покупателей его работ стал Чарли Чаплин, появились портреты Джоан Кроуфорд и Дугласа Фэрбенкса. Вообще художнику были близки молодые и динамично развивающиеся индустрии моды и кинематографа. Его интересовали спорт и театр. Он старался приблизиться к властителям дум, финансовым и политическим лидерам, завести нужные знакомства.

Федерико Бельтран Массес. Мисс Джоан Кроуфорд. 1932

Наверное, живи Федерико Бельтран Массес сейчас, он бы снимал видео, а десятилетие назад ему бы посчастливилось заниматься фотографией. Он бы мог, как какой-нибудь дежурный биеннальный художник вроде Яна Фудона, клепать за большие гонорары то в одном, то в другом городе многоэкранные видеоинсталляции с аккуратненькими фигурами и многозначительными сюжетами. Или стал бы глянцевым фотореалистом, как какой-нибудь Терри Роджерс, рисующий оргии с участием принца Гарри и Пэрис Хилтон. И наверняка он был бы успешен.

Федерико Бельтран Массес. Рубин. 1929

Федерико Бельтран Массес. Взывая к Лакшми

Федерико Бельтран Массес. Мадемуазель Никитин. 1929