Устала Алла

На съемках телепередачи, где чествовали Аллу Пугачеву, ДЕНИС БОЯРИНОВ размышлял о том, о чем все молчат, — о трагедии клоуна, который не может уйти с арены

«А-а-а-а-а!» — истошно закричала седая женщина с начесами и в ярком макияже, сидящая позади меня на два яруса выше, когда из-за декорации на сцену вышли Владимир и Никита Пресняковы. Отец и сын заняли симметричные напряженные позы — корпус наклонен вперед, ноги чуть согнуты в коленях, в руке микрофон. Они походили на бегунов, вставших на изготовку перед ответственным стартом. Вместо выстрела пистолета заиграла фонограмма песни «Этот мир придуман не нами» — Пресняковы стали изображать пение. «А-а-а-а-а!» — снова закричала женщина с начесами.

«Женщина, прекратите, — возмутились две пожилые дамы интеллигентного вида, сидевшие ярусом ниже. — Вы кричите слишком истерически». «А вы вообще не хлопаете! — мгновенно парировала громогласная фанатка. — Вообще замолчите. Мы — на дне рождения!»

Мы действительно сидели на дне рождения, хоть и в телестудии Первого канала, где шла съемка очередного выпуска караоке-шоу «Достояние Республики». Спецвыпуск программы был посвящен Алле Пугачевой, встретившей за день до съемок свое 64-летие. Примадонна в черном платье до пят сидела в белом кресле за столиком, на котором стоял стакан воды и лежал микрофон. Позади нее сидел ее клан, ближайшие люди: дочь Кристина Орбакайте, муж Максим Галкин, бывший муж Филипп Киркоров. За ними стоял пьедестал с 15 вазами, в которых еле уместились пышные букеты цветов. Самый большой принес Киркоров.

На съемках «Достояния Республики» редко возникают острые и осмысленные дискуссии, поскольку суть этой передачи в чествовании легенд советской эстрады. В этот раз атмосфера съемок была торжественнее обычной, потому что легенда была в студии, да еще какая легенда: последняя народная артистка Советского Союза, почти 40 лет считавшаяся главной певицей страны, и до сих пор пятая по влиятельности женщина в РФ — согласно соцопросам. Разумеется, все присутствовавшие слегка робели и конфузились — привыкшие солировать в любых условиях Галкин и Киркоров вели себя как школьники-хорошисты. Стеснялся даже невидимка-режиссер, который долго подбирал слова, чтобы объяснить Алле Борисовне: одна из заминок в съемочном процессе связана с тем, что при нынешнем свете ее локоны дают на лицо непрошеные тени. Легенда сначала попыталась поправить локоны, но тут же опомнилась, отдернула руку и хрипло пошутила: «Это ваши проблемы!»

Алла Пугачева говорила в микрофон, что тоже стесняется и сконфужена количеством обрушившихся на нее поздравлений и славословий. Однако она вела себя не как на празднике, а как на работе: отменно играла свою бенефисную роль, не забывая хвалить исполнителей песен, отшучиваться, рассказывать байки и выдавать гэги (например, прохохотала гимн РФ), и одновременно режиссировала этот спектакль, давая советы режиссеру и подстегивая неизбежно расползающийся процесс съемок. До «Достояния Республики» Пугачева отработала съемку в соседнем павильоне — на «Вечернем Урганте», где она тоже показывала гэги — исполняла свои древние куплеты под Высоцкого «Старик, ты не врубаешься вообще» и песню «Из ниоткуда» с прощальной пластинки «Приглашение на закат». Примадонна, несомненно, устала и хотела только одного — поскорее закончить эту не слишком вдохновляющую процедуру (в конце концов, это не первое «Достояние», посвященное репертуару певицы). «Журналисты, давайте покороче», — говорила она крылу журналистов, которые, дорвавшись до микрофона, как правило, начинали плести поздравительную околесицу.

Единственной из «акул пера», попытавшейся в микрофон проанализировать творческий путь экс-главной певицы страны, была экс-звезда «Московского комсомольца» Артур Гаспарян. Попытка была путаной и сумбурной: зацепившись за драйвовое исполнение Ольгой Кормухиной баллады «Как тревожен этот путь», Гаспарян провозгласил одноименную пластинку Пугачевой рок-вызовом советской власти, необычайно смелой попыткой представления якобы запрещенной музыки гигантской аудитории. На самом деле и песня, и двойной альбом «Как тревожен этот путь», на котором появились шлягеры «Маэстро» и «Старинные часы», — это никакой не рок. Да и в 1982 году, когда вышла эта пластинка, рок в постолимпийском СССР уже не был запретной диковинкой — за два года до этого в Тбилиси отгремел фестиваль «Весенние ритмы», где молодой Гребенщиков и его «Аквариум» прикидывались панк-группой, фирма «Мелодия» издала записи из Тбилиси на альбоме, а также издала первый миньон «Машины времени», группа «Динамик» с молодым Владимиром Кузьминым (который тоже присутствовал на съемках) уже шла к своим стадионам.

Гаспарян ошибся лет на восемь. В голосе и песнях Аллы Пугачевой, прошедшей через школу советских ВИА, которые заменяли нашему народу The Beatles, действительно было немало рок-н-ролльного — пьянящего духа жизни и свободы, сексуальности и независимости. В некоторых своих ранних записях, сделанных до 1980-го, она предстает нашей Дженис Джоплин — например, в этой, сделанной в 1976-м на болгарском конкурсе «Золотой Орфей», где Пугачева выступала с «Веселыми ребятами». «Посреди зимы» сперва вышла в Болгарии на пластинке — такой Пугачеву у нас мало кто знал:

«Посреди зимы»

Родись Пугачева в Штатах, она бы замечательно пела блюз, в ее голосе была черная сила и черная горечь. Впрочем, ее наиболее интересные песни с ранних пластинок — «Приезжай», «Мы не любим друг друга», «Вот так случилось, мама» — это и есть не что иное, как блюз на русском, женский блюз. Она пела блюзы на стихи Цветаевой и на слова Ильи Резника и иногда сама пыталась их сочинять.

Вызов, бунт, драйв и свобода гостили на некоторых пластинках Пугачевой, выпущенных и после 1980-го. Пребывая в статусе самой яркой поп-звезды СССР, она тянулась ко всему новому — дружила с московскими рокерами старшего поколения Александром Буйновым и Александром Барыкиным, записывала песни с гениальным аутсайдером Юрием Чернавским, горячо интересовалась московским и питерским андеграундом — по слухам, пьянствовала с Кинчевым и Задерием и должна была участвовать в «Поп-механике» Сергея Курехина. В середине 1980-х, когда рок стал моден, она носила кожаную куртку в клепках и пела под фуз электрогитары Владимира Кузьмина, а позже стала покровительствовать коллективам вроде «Рондо» и «Мономаха». На рубеже 1990-х в ее «Рождественских встречах» попадались сцены крещения Руси, поданные на манер уэбберовских рок-опер: продюсер Алла Пугачева, подсказавшая Николаю Расторгуеву из «Любэ» носить гимнастерку, всегда держала нос по ветру.

Грандиозность Пугачевой заключается в ее многоликости и вездесущести. Она с легкостью меняла маски на сцене: могла быть и деревенской простушкой, и эмансипированной штучкой, и Ассолью, и Карениной — ее голосу верили при любой игре. В профессиональной жизни она исполняла десятки ролей — певица и актриса, композитор и продюсер, коммерческий директор и режиссер, руководитель журнала и руководитель радиостанции. Она находила общий язык с несмешивающимися социальными слоями — советским истеблишментом и художественным андеграундом, номенклатурой и богемой, фарцовщиками и операми. В личной жизни у нее тоже было много разных. На все хватало сил.

Но в какой-то момент времени силы стали иссякать, и пришлось от чего-то отказываться. Из всего широкого спектра артистических амплуа у Пугачевой осталось единственное, с которого концертмейстер циркового училища когда-то начинала, — амплуа Клоуна, который должен быть смешным для всех. «Я — шут, я — Арлекин, я — просто смех» — как пела она в песне, победившей на том же «Золотом Орфее» и принесшей ей первую всесоюзную известность. Нет, конечно, сама она этого никогда не признает. Алла Пугачева по-прежнему намеревается открыть свой Театр песни, о котором она твердит с середины 80-х: уже есть архитектурный проект — здание в виде 60-метрового бриллианта. Но сейчас бы ей больше подошел цирк. Клан Пугачевой, власть которого зиждется на старых связях, телевизионных шоу и таблоидных сплетнях вокруг замка в деревне Грязь, — это цирковая династия. Главной песней нулевых, с которой Пугачеву сейчас ассоциируют взрослые и молодые, стала не такая уж шуточная «Мадам Брошкина»: «А я такая вся такая-растакая, но мой поезд ушел». Поезд ушел, и самой уйти с арены уже невозможно — остается отрабатывать день рождения в телеэфире.

В комическом дуэте с Никитой Михалковым

В нулевых культ личности Пугачевой превратился в «Мульт личности», а сама она, эстрадная дива, — в вульгарную мадам Брошкину. Для внуков и внучек пожилых дам, ругавшихся в студии Первого канала, она уже не королева поп-музыки, а королева шапито-шоу, вокруг которой вприсядку пляшут раздобревшие шуты Галкин и Киркоров, и от этих гримас и гэгов давно тошнит. Нынешние дети и подростки, увы, никогда не узнают, что когда-то легенда в локонах была огненно-рыжей бестией, нашей Дженис Джоплин, а если узнают, то сильно удивятся и не поверят своим ушам.

Алла Борисовна Пугачева, возможно, хотела бы верить, что в коллективной памяти она останется фигурой масштаба Владимира Высоцкого — Орфеем в размахайке, голосом размером с жизнь. На съемках «Достояния Республики» она, рассказывая какую-то историю, обронила красноречивое «мы с Владимиром Семеновичем». Но мне с трудом верится, что на площадях больших городов нашей страны будут ставить памятники Алле Пугачевой, как сейчас клонируют Высоцкого с шестистрункой.

Впрочем, даже если поставят — это будет памятник не той Пугачевой, а той, которая с локонами.